Сорок восемь условных суток назад Азазель и Аваддон вышвырнули меня из Дома. Они ничего не говорили. Просто дотащили до пересечения Лиговского проспекта и Расстанной улицы и толкнули. Я надел рюкзак и поплелся в сторону колбасного Самсона. Что-то заставило спустя пятьдесят шагов обернуться. Демоны стояли на том же месте и смотрели вслед. Вдруг, словно, по команде вскинули правые руки вверх и помахали. Непроизвольно ответил кивком головы. Какая-то совершенно абсурдная ситуация. Демоны, причинившие столько боли, стоят и машут на прощание, так, словно, расставание ранит их. Но они все равно желают счастливого пути. У меня защемило в груди, а на глаза навернулись слезы. Плача начинал идти. Если Демоны жалели меня, что должен был испытывать сам?!! Отвернулся и продолжил путь скорби. Дошел до перекрестка с Витебским проспектом, сразу после железнодорожного моста. Смертельно устал. Можно было вернуться и найти где переночевать на Лиговском проспекте, но эта мысль поставила волосы на голове дыбом. Впереди простиралась промышленная зона. В моем представление, подобные места всегда были территорией крыс. Уйдя из одних лап, попадать в другие.… Нет, не хочу. Ноги отказывались идти, каждый следующий шаг предварялся долгим переговорным процессом с ними. Справа у обочины, рядом с серой бетонной стеной, яркой желтой кляксой стоял четыреста двенадцатый Москвич. Удалось договориться с ногами, и дойти до машины. Водительская дверь была не заперта. В замке зажигания торчал ключ. Это обрадовало не только меня, но и мои ноги, которые, оказывается, умели смотреть в перспективу. Они быстро нашли консенсус с мозгом и решили попробовать завести автомобиль, чтобы остальную часть пути, куда бы он ни вел, просто изредка нажимать на педали, а не топать по вечно зимней грязи. Когда-то у меня был почти такой же москвичок, только прело зеленного цвета. Так что капризный норов мутировавших черепах мне был хорошо известен. Открыл капот и долго качал бензонасосом. Палец почти отрывался. Вспомнил, что не проверил аккумулятор. Жаль, стало потраченных усилий. Доплелся до салона и всем телом надавил на сигнал. Воздух разодрал рев мастодонта. Машина могла ехать, если ни тысяча других "но". Вернулся обратно сломив сопротивление гудящих ног, качнул еще пару десятков раз. Назад, к водительскому сиденью. Обрушился на него, с помощью рук затащил ноги внутрь. Выдвинул заслонку, несколько раз надавил на педаль газа, рукой. С ногами творилось что-то непонятное. Проверил передачу. Нейтрал. С трепетом надежды, готовой быть вновь обманутой, повернул ключ в замке зажигания. Желтая черепаха дернулась телом и, скрежеща, завелась сразу. На усиленных оборотах двигатель жрал бензин как картошку. Призадвинул подсос. Работа мотора стала ровнее. Чудеса. Датчик горючего показывает, целый бак. Все остальные приборы, тоже в норме. Мы все ругали Москвичи, а он на тебе, взял и пережил Апокалипсис. Заглушил мотор. И надежда, и ноги, и я сам испытывали чувство глубокого удовлетворения. Объявил всем благодарность. Закрыл все двери. Переполз на заднее сиденье. Долго ворочался, пытаясь найти оптимальную позу. Ноги превратились в столбы электропередач. Так же гудели и вибрировали. Наконец, свернувшись неопрятным калачом, успокоился. Заснул, что удивительно, вполне довольный собой.

Пробуждение было тяжелым. Ныло и стонало затекшее тело. Плакала душа. Щемило сердце. Тупо разлагался мозг. И память, память, как самый болезненный симптом моего бытия. Опять этот самый поганый вопрос из всех, что делать?!!

Наплевать на все, не хватило бы слюны. Решил ехать к Московскому проспекту. Дорога сама подскажет. Опасения не оправдались. Выезд на Московский не был перегорожен баррикадой. Объехав Московские ворота, припустил по проспекту. Московский был пуст и холоден. Если существует возможность вырваться из города, поеду в деревню и буду просто жить. Если нет, то.… По этому поводу путных мыслей не возникло. Решил не зацикливаться на поиске альтернативы. Буду решать проблемы по мере их поступления. Проехал мимо Электросилы, – мертвый город. Надо пополнить запасы продовольствия. Остановился у первого магазина, напротив Московского Парка Победы. Двери в магазин оказались заперты. Пришлось возвращаться к машине и искать в багажнике монтировку. Разбил витрину и как хозяин зашел внутрь. Продукты набирал без разбора. Набил восемь полиэтиленовых пакетов. Сразу унести не смог. Проклятая жадность! В две ходки закидал заднее сиденье автомобиля снедью. Закурил, прежде чем сесть за руль. Стоял, смотрел на пустую дорогу. Мимо прошмыгнули два Мерседеса. Сердце екнуло запоздало. Машины проскочили, не сбавляя скорости. Повернули на Бассейную улицу и скрылись из виду. Затоптал окурок и сел в Москвич. Поведение Других не удивляло. Может, в машине ехал сам Верховный демон. Ни он, ни его подручные вовсе не должны расшаркиваться при встрече, или оказывать мне какие-либо иные формы внимания. Все, что можно было сказать, уже сказали. И все, что надо было сделать, они уже сделали. Произнес про себя уже ставшую сентенцией фразу. Но пустоту внутри начала замещать злость. Постепенно под гнетом воспоминаний эта злость трансформировалась в нечто большее. Это новое чувство стало приобретать более четкие контуры. Да, я был виноват во многом. Главным на моей совести была смерть Наташи. И она, и я оказались заложниками обстоятельств, от них не было возможности отмахнуться или убежать. Эти обстоятельства оказались непреодолимой для меня, без предательства, преградой. Но созданы обстоятельства Малах Га-Маветом и иже с ним. Именно они были настоящими виновниками всего того, что произошло. Злость не просто оживила, она сделала мою дальнейшую жизнь осмысленной. Теперь уже не хотел тихо дожить вечность в деревне. Жаждал мести. И злость, переродившаяся в желание отомстить, выстроила конкретный план возмездия. Надо пытаться прорваться в Гатчину. Там пресловутый Вадим Марь в квартире своей любовницы держал пистолет системы Макарова. Однажды, когда я был у них в гостях, пьяный Марь доставал и показывал его. Наверное, хотел, что бы я купил Макара. Но я был настолько пьян и не понял ничего. Только запомнил место, в котором Вадим прятал оружие. Есть одно "но", его подруга незадолго до провала исчезла, но квартиру снимал Марь, это делало мои поиски уже более осмысленными. Итак, первое – оружие, знал, где возьму его. Потом вернуться обратно и проверить, действуют ли на Демона пули. Стратегия ясна, а тактику выработаю на месте. После того, как мой карман будет приятно оттягивать ствол. Ехал подстегиваемый нетерпением. Мертвый город. Даже трупов невидно. Площадь Победы. Пулковское шоссе. Педаль газа на прямой вдавил в пол. Но старая черепаха больше восьмидесяти километров не давала. Подъезжая к железнодорожному мосту, за которым располагался пост ГАИ на выезде из города, автоматически сбросил скорость до тридцати. Из поста наперерез машине бежал человек. На нем была форма инспектора дорожного движения. Он яростно размахивал полосатым жезлом. Сердце снова екнуло. Ни прав, ни документов на машину нет – первая мысль. Вторая, – какие права, какие документы?! Но скорость сбросил почти до пяти километров в час. Радость, облегчение, – человек, гаишник, вдвоем понаворочаем дел!!! Он уже успел перебежать дорогу. Нетерпеливо пританцовывая, стоял у обочины и все вертел своей дурацкой палкой над головой. Я радостно забормотал:

– Да, вижу, вижу! Родной ты мой, вижу… – последнее вижу, произнес, уже в который раз убедившись, что хороших чудес не бывает. У гаишника не было лица… Другой напялил форму и разыграл из себя бдительного сотрудника ГИБДД. Меня переполнила, на этот раз, голубая, стальная ярость.

– Ах, ты, падла!!! Ну, я тебя сейчас сам оштрахую! – Почти остановившись, вытащил из чехла нож. Машина качнулась и замерла в двух шагах от Другого. Бешено вращая ручкой, едва не отламывая, опустил стекло вниз. Другой обходил машину спереди. На ходу, создавая пасть. Остановился напротив, откозырял и представился: