Лангер поморщился:
— Не ори, у меня прекрасный слух. Мы с тобой по-разному воспринимаем термин «космическая неожиданность», вот и все.
— Верно.— Фрэнк заставил себя успокоиться.— Юридическое образование не позволяет мне валить в одну кучу гангстеров Шлокера и, скажем, загадку «резинового паралича», скосившего добрую треть гляциологов Марса.
— Видишь ли, суть, наверное, не в терминах. И здесь я, пожалуй, с Вебером солидарен. Главная наша забота: суметь защитить человека от любых — любых! — неожиданностей Внеземелья, успеть вовремя стать между ним, человеком, и подстерегающей его всякой разной опасностью. Ведомой и неведомой.
— Это ваша забота, господа сверхчеловеки,— возразил Фрэнк.— Если, конечно, ты считаешь себя сверхчеловеком.
— Я считаю себя сотрудником оперативно-следственного отдела.
— О, мы, оказывается, коллеги.
— Да, если ты имеешь в виду штатное расписание.
— Ну это не так безнадежно, Барни. Тому порукой нивелирующая деятельность Вебера…
— Пойдем, коллега,— миролюбиво предложил Лангер.— Мне не терпится увидеть Хаста.— Он повернулся и чуть ли не бегом бросился вдоль коридора.
Фрэнк нагнал его двумя прыжками.
— Почему ты сразу не сказал, что Хает вернулся?
— Для тебя это новость?
— Я слышал, что нас приглашают в инструкторский холл, но откуда мне было знать, по какому поводу. Ведь кроме тех нескольких слов, которые ты мне вчера…
— Кстати,— Лангер загадочно ухмыльнулся,— Хает прилетел не один.
— С этим… из «диких кошек»? С Кизимовым?
Эмблема второго отдела — стальной хромированный трезубец. Лангер тронул среднее острие, шагнул в открывшийся проход.
— Нет,— сказал, входя следом, Фрэнк.— Готов держать пари — это не Кизимов. Скорее кто-нибудь из Восточного филиала.
— Точнее, шеф оперативно-следственного отдела Восточного филиала Сергей Никольский.
Фрэнк тихо присвистнул.
Они вошли в холл. Массивная мебель казенного образца и большое, во всю стену, залитое солнцем окно. Прямые лучи дробились на светорассеивающих ребрах верхней половины стекла, но ближе к окну лежал на полу жаркий солнечный прямоугольник. В прямоугольнике стояли четверо: носатый Вуд, белобрысый Альвен, Кьюсак и Гейнц. Компания щурилась и сосредоточенно смаковала через соломинки содержимое круглых, как елочные шары, бокалов. Гейнц был в огромных светозащитных очках и, несмотря на свой относительно небольшой рост, выглядел в них очень воинственно,— темная грива его волос живописно и дико топорщилась на затылке.
— Общий салют дегустаторам! — поздоровался Лангер.
Никто не ответил. Лангер понял, что продолжать в том же духе не стоит. Направился к бару, поднял крышку, влез туда по пояс, долго там копался и звенел стаканами.
Фрэнк подошел к молчаливой четверке. Заметил под глазом у Кьюсака желтый остаток недавно сведенного синяка.
— Судя по вашим физиономиям, надвигается пыльная буря.
— У тебя разыгралась фантазия,— мягко возразил Кьюсак.
— Это иногда бывает после вонючих подземелий Вебера,— добавил Гейнц.
Вуд принюхался.
— От него разит пивом! — объявил он.— Мы здесь уже одурели от водопроводной воды, а Полинг благоухает, как баварская пивоварня! Да еще возымел наглость обозвать нас дегустаторами!
— Дегустаторами обозвал нас Лангер,— вступился за Фрэнка Альвен, соблюдавший справедливость при любых обстоятельствах.
— Вуд, тебе придется обнюхать и Барни,— сказал Гейнц.
— Не советую,— прогудел Лангер из бара.— Я могу ненароком задеть его обонятельный орган, и ему придется отложить сегодня свидание с Кэт.
— Да,— согласился Вуд.— Риск не оправдан. Пусть его обнюхивает Носорог.
Снова молчание. «Вероятно, не знают?..» — подумал Фрэнк и, сунув руку в карман, нащупал жетон с выдавленной надписью «07. Черный след». Хотел было вынуть и показать, но раздумал.
— Кто-нибудь скажет мне наконец, что случилось? — не выдержал он.— Можно без шутовства, откровенно. Тем более что со вчерашнего дня я член вашей группы.
— Успокойся,— ответил Альвен.— Ничего особенного не случилось.
— Ничего особенного,— добавил Гейнц,— за исключением того…
Кьюсак деликатно наступил Гейнцу на ногу, закончил:
— ...За исключением того, что провалилась миссия Хаста.
— Вот именно,— заметил Фрэнк.— Будто вы всерьез надеялись на ее успех.
— Тем большая ответственность ложится теперь на твои тренированные Вебером плечи,— сказал Кьюсак.
Все четверо разглядывали Фрэнка в упор.
— Чего вы на меня уставились? — спросил он.
В холл вошли Гэлбрайт, Хает и двое незнакомцев. Один из них — лет пятидесяти, суховат и строен, быстроглаз, но сдержан в движениях. «Никольский»,— догадался Фрэнк. Второй — хилого телосложения и совершенно лыс. В разгар знойного летнего дня одет в официально-строгий черный костюм. Длинное, по-стариковски обрюзгшее лицо выглядело утомленным. «Старый, заезженный конь,— подумал Фрэнк.— Но кто он, этот мумифицированный предок?..» Хает плелся сзади, прижимая к груди большую синюю папку.
— Добрый день, парни! — произнес Гэлбрайт и сделал над головой судорожный взмах пухлой рукой, долженствующий обозначать фамильярно-теплое приветствие.— Прошу всех за круглый стол.— Его зеленоватые глаза окатили Фрэнка волной холодного и очень откровенного внимания. Это длилось мгновение, но Фрэнк это мгновение уловил и в полной мере прочувствовал.
За стол с полированной крышкой в форме овала сели Гэлбрайт и гости. Остальные лишь приблизились и встали полукругом за спиной шефа. Никольский сел рядом с Гэлбрайтом, лысый старик занял скромное место в противоположном конце стола. Из бара вынырнул Лангер и, держа на весу два стакана с охлажденным напитком, оглядел собрание.
— Да, это кстати,— Гэлбрайт шевельнул бровями, и Лангер отдал стаканы гостям.— Итак, все в сборе?
Все были в сборе, но от рапорта воздержались, поскольку никто не знал, как расценивать обстановку.
— Прежде всего,— сказал Гэлбрайт,— я хотел бы познакомить вас с двумя участниками совещания, которые, не являясь членами нашей оперативно-следственной группы, имеют самое непосредственное отношение к операции «Черный след». Это наш коллега, представитель Восточного филиала Международного управления космической безопасности и охраны правопорядка мистер Никольский. Его субординарный ранг в точности соответствует моему. Второй участник…— Гэлбрайт покосился на старика,— временно я назову его мистером Икс, является научным консультантом. Он сам объяснит свою роль в конце совещания.
Мистер Икс вставил в ухо розовый шарик слухового аппарата и замер. Сгорбившись, он неподвижно и безучастно смотрел на блестящую крышку стола; глаза, полуприкрытые пленками бледных век, выражали усталость и равнодушие.
Фрэнк тоже ощутил усталость. В этом смысле сегодняшний полигон не прошел для него даром.
3. Черный след
Стараясь не привлекать к себе внимания, Фрэнк отступил за широкую спину Лангера, сел в кресло. Фраза Кьюсака об «ответственности» и «тренированных Вебером плечах» не выходила из головы. А собственно, что он хотел этим сказать?
— Первые сведения о «черных следах» мы получили неделю назад,— говорил Гэлбрайт, показывая Никольскому копии документов.— Отдел Наблюдения нашего филиала представил нам на рассмотрение вот это…
Никольский быстро прочитал предложенный картон.
— Сосед Эдуарда Йонге лично видел «черный след»? — У Никольского был громкий, но приятный голос, чем-то похожий на голос Лангера.
— Да, вот его показания. Обратите внимание на дату, когда он впервые заметил «черный след».
— Гм… давненько. Полтора года назад.
— Случилось это на следующий день после того, как Йонге поселился в окрестностях Сан-Франциско.
— То есть влияние местных условий практически исключено. Немаловажное обстоятельство.
— Которое нам позволило сразу отсечь земную ветвь подозрений. Дальше…— Гэлбрайт передал Никольскому очередной картон.
Совещание превращалось в деловую беседу двух спецов. Фрэнк взглянул на мистера Икс и не нашел никаких изменений ни в его позе, ни в выражении лица. Остальные ребята тоже исподтишка наблюдали за консультантом. Фрэнк видел, как Лангер наклонился к Хасту и, улыбаясь, шепнул ему на ухо что-то, должно быть, забавное. Хает не был расположен шутить — определенно все еще находился под тяжестью впечатлений от восточной поездки,— и Лангер, махнув на него рукой, стал шептать на ухо Гейнцу. Гейнц оглянулся на старика, вздрогнул, поднял глаза к потолку — даже со спины было заметно, каких усилий стоило ему сдержать смех.
