Итак, если верить этой публикации, 25 апреля была записана беседа сотрудников немецкого военного атташата. Эта дата подозрительно близка к «24 апреля 1941 года», когда Баумбах якобы отправил в Берлин телеграмму с сообщением о том, что британский посол называет 22 июня 1941 г. датой начала войны Германии и СССР. Разговор, в котором речь идет о решающих «этих двух неделях», почему-то не датирован, хотя автор в газете «Труд» указывает, что он происходит в середине мая, из чего следует, что дата нападения Германии на СССР – 1 июня. Тогда почему же Баумбах, которому это говорит Кёстринг, никак не реагирует на новую дату – не радуется, например, что англичане не узнали истинную дату нападения и поэтому не сумеют предупредить Сталина? Скорее всего, потому, что на самом деле этот разговор происходил 8 июня 1941 г. (эта дата получается, если от 22 июня отнять 14 дней).

Маршал Советского Союза В. И. Чуйков в своей книге «Конец третьего рейха» (М.: Советская Россия, 1973), описывая свою беседу с парламентером фашистского руководства начальником Генштаба сухопутных войск генералом Кребсом 1 мая 1945 г., приводит его слова: «Я был также в Москве и до мая сорок первого года замещал там военного атташе». Известно, что Кребс находился в Москве до начала войны (c 1 мая вновь в роли заместителя военного атташе) и был обменен 19(?) июля 1941 г. на болгаро-турецкой границе вместе с работниками германского посольства в Москве на советских дипломатов и специалистов, находившихся в Германии.

Небезынтересен в этой связи и факт срочного отъезда 5 июня английского посла Криппса в Лондон по вызову его правительства (самолетом через Стокгольм), о чем он известил замнаркома иностранных дел Вышинского во время прощального визита в НКИД 4 июня. Если Криппса вызвали в Лондон для объяснений по поводу утечки от него информации о нападении на СССР 22 июня, то опять же более вероятно, что телеграмма Баумбаха была отправлена в Берлин 24 мая, а не 24 апреля.

Нельзя не обратить внимания и на то, что роковое сообщение ТАСС от 13 июня 1941 г. начинается фразой: «Еще до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о “близости войны между СССР и Германией”». Это также указывает на связь сообщения ТАСС с телеграммой Баумбаха, причем временной интервал между ними свидетельствует в пользу того, что телеграмма была отправлена 24 мая, а не 24 апреля.

Из этого следует, что, скорее всего, военно-морской атташе Германии Баумбах сообщил об исходящих от английского посла Криппса слухах о начале войны 22 июня 1941 г. телеграммой в Берлин 24 мая 1941 г., однако, возможно, на телеграмме месяц был указан латинскими цифрами: 24/V-41. Поэтому при публикации телеграммы Баумбаха в начале 90-х годов в целях сокрытия реальной даты латинскую цифру V без труда могли исправить на IV, после чего и появилась дата 24 апреля 1941 г. А добавлением первой и последней цифр мог быть изменен и исходящий номер этой телеграммы, переданной якобы не в МИД от посольства, а командованию ВМФ от военно-морского атташе.

Так что эта загадка может быть легко решена, если окажется, что в подлиннике телеграммы Баумбаха дата ее отправки указана латинскими цифрами. Остается лишь отыскать этот подлинник на немецком языке…

Эта тема началась для меня с одной не очень удачной и не очень качественной фотографии, которую мне принес бывший коллега по работе Владимир Петрович Умрихин, старейший работник предприятия, талантливый слесарь-рационализатор, ветеран Великой Отечественной войны. На фотографии широко улыбался стриженный «под нуль» молодой парень в довоенной гимнастке с петлицами.

– Это одна из последних фотографий моего родного брата Александра, 1918 года рождения, – сказал Владимир Петрович, – и хотя по дате съемки (20 января 1941 года) она не самая последняя, но мы в семье так ее называем, потому, что она из числа тех фотографий, которые брат по какой-то причине собрал вместе и отправил домой перед самой войной, в том числе и эту. Мы их получили 19 июня 1941 года, все в одном конверте вместе с последним письмом от него, – объяснил Владимир Петрович.

– А где он служил в то время?

– Он служил третий год срочной службы. Оказался в самой западной точке Советского Союза. Возле границы, в кавалерийской дивизии, которая стояла в бывшем польском городе Замбров (Самбор). Он служил в конной разведке. В конце апреля перед первомайскими праздниками Александр неожиданно приехал в Москву в сопровождении двух красноармейцев – он привез важные документы, и они его охраняли. Их послали, потому что они тоже были москвичами и им было где остановиться. A уехали назад они 8 мая 1941 года, я почему все это хорошо помню – на их проводах с Белорусского вокзала я впервые увидел свою будущую жену Катю, которая была родной сестрой одного из сопровождающих – Александра Лизнева (сам Владимир Петрович ушел на фронт 27 июня 1941 г. добровольцем, а поженились они с Екатериной после войны и счастливо прожили 49 лет до самой ее кончины. – А. О.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.