– Мне кажется, я не могу не замечать твоего взгляда, как и ты – моего, – уклончиво заметила Демелса.

– Ты не ответила на мой вопрос, – настаивал граф. – Что с тобой происходит?

Он взял обеими руками голову жены, неотрывно смотря ей в глаза.

– Я не позволю тебе играть со мной, – воскликнул он.

– Я не играю, – смущенно пробормотала Демелса. – Я просто не знаю, как тебе сказать. Я немного боюсь…

– Боишься? Меня?

– Не столько тебя, сколько твоей ревности.

– В чем дело? – вспыхнул граф Треварнон. – Чем ты можешь дать повод моей ревности?

Демелса не отвечала. И он спросил уже мягче:

– Милая, что с тобой?

– Знаешь, я боюсь, что не смогу присутствовать на скачках и увидеть, как ты победишь в стипль-чезе.

Он несколько мгновений смотрел на жену, потом, догадавшись, несказанно обрадовался:

– Неужели? Так быстро?

– Да, дорогой. Так быстро. Теперь я ничуть в этом не сомневаюсь.

– Но почему же ты сразу не сказала мне? – спросил граф, нежно целуя руку жены.

– Я боялась ошибиться. И еще я боялась твоей ревности.

– Я, конечно, буду ревновать, если ты будешь любить наших детей больше, чем меня, – улыбнулся граф. – Но я знаю одно: они не будут страдать от недостатка родительской любви.

– В этом можешь не сомневаться, – заверила Демелса. – – Значит, призрак тоже может иметь детей, – с улыбкой сказал граф.

– Я не призрак! – воскликнула Демелса. – Ты вдохнул в меня жизнь. Я стала настоящей женщиной и хочу родить сына, похожего на тебя.

– Если ты подаришь мне сына, будет только справедливо ожидать и рождения дочери, которая будет похожа на тебя, – мечтательно сказал граф.

Губы супругов слились в поцелуе.

Как всегда, в минуты близости граф явственно почувствовал тонкий аромат жимолости, навеки связавшийся в его представлении с Демелсой и ее любовью, безбрежной как океан и вольной как ветер.