Прошли по лесной тропе, свернули в положенном месте, увидели просторное поле и далеко-далеко на высоком шесте фонарь фермера. Вскоре показалась и знакомая просёлочная дорога, под ногами захрустели камешки обочины. Иней крутил головой, узнавал места. Вот тропинка к пруду. Вот покрашенный жёлтой краской дом соседа с цветниками, теплицами и резной беседкой. Вот голубой дом другого соседа, а дальше третий сосед, дом каменный с красной крышей…

А за каменным домом стояла их дача.

Целая. Целёхонькая.

– Ой, – сказал Иней и остановился.

Папа потрепал его по волосам.

– Чего – ой? – поинтересовался он.

– Это же наша дача.

– Ну да. Я ж говорил – жить на даче будем.

– Она же сгорела!

– Где-то сгорела, где-то не сгорела, – Ясень рассмеялся. – Инька! Да ну что ты жмёшься, валенком прикидываешься. Ты парень умный, дошёл умом-то, я ещё в поезде заметил. Дача класс! Всю своими руками построил! И печь сам положил. А ты как думал? Твой папа через десять лет с того света вернулся – думаешь, у тебя обычный папа? У тебя волшебный папа! Ты чего, испугался? Инька! Щелбан за испуг!

Смерклось. Осень зажгла лампу. Жёлтый электрический свет казался мертвенным и словно бы душным, как туман. В белёсом плафоне лежали дохлые мухи.

– Алик, – ровно повторила Осень, – приди в себя.

Алей взглянул на неё исподлобья.

Они сидели на Алеевой кухне, и перед обоими уже остыл чай. Алей нервно теребил хвост металлической змеи, обвивавшей его шею. Пальцы точно приклеились к чешуе.

Несколько минут назад ему звонила мать, спрашивала, нет ли новостей. У него не было новостей. Весела кротко ответила: «В милиции тоже говорят, что глухо. Лёва говорит – надо искать частного сыщика, а я уж и не знаю…». Мама ни словом, ни вздохом не укорила его, но у Алея не было для неё новостей! Он взвинтил себя до дрожи и без посторонней помощи. Чуть ли не проклял себя, самодовольного идиота, прославленного на всю Росу лайфхакера.

Надо было работать. Действовать.

– Осень, – в который раз процедил он, – не держи меня. Я пойду. Надо найти Иньку. С ним может случиться что-то плохое.

От админа Алей с Осенью уехали вместе. Держались за руки. Её прикосновение не было прикосновением девушки к парню – наоборот, оно остужало… Осень бы добилась успеха, заставив в конце концов Алея мыслить рационально, но позвонила Весела, и её усилия пошли прахом.

Осень не сдалась. Алей надеялся, что она дорасскажет ещё какие-нибудь важные вещи, выпьет чаю и поедет по своим делам. Но она заявила, что в таком состоянии его не оставит.

Теперь его девушка сидела перед ним спокойно-внимательная, будто врач или какой-то куратор, и демонстрировала своё нечеловеческое упорство.

– Успокойся, – безжалостно сказала она. – Если что-то плохое случится с тобой, Алик, Инею не поможет никто. У нас нет второго тебя в резерве.

– Хорошо, – Алей рывком поднялся, прошёл к окну, вцепился пальцами в распущенные волосы, – хорошо. Что я, по-твоему, должен сейчас делать?

Этот вопрос он тоже задавал не впервые.

Он устал повторять. Ему хотелось, чтобы Осень встала и ушла, просто встала и ушла, оставила его в покое наедине с проксидемоном и интерфейсом Старицы. Драгоценное время утекало минута за минутой. Ещё пара часов, и пойдут третьи сутки, как Иней не дома.

– Перед тем, как начинать работу, – говорила позади Осень, терпеливая как машина, – надо изучить рабочую программу. Иначе неизбежны ошибки.

– Я изучу программу в процессе работы. Осень, не держи меня.

– Я никуда тебя не пущу.

Алей обернулся. Прерывисто выдохнул и вдохнул, подбирая слова. Он искренне не хотел обижать Осень, он был ей бесконечно благодарен за всё, но сейчас ему нужно было, чтобы она ушла.

Осень смотрела на него – холодная и безмятежная.

Киборг. Инопланетянка. Искусственный интеллект.

– Алик, слушай меня, – велела она как ни в чём не бывало. – Бери блокнот, ручку и пиши план. Я диктую.

И внезапно для себя Алей вызверился.

– Осень, – рявкнул он, – не приказывай мне!

Он не вполне сознавал, что говорит. Сузились невольно глаза, кулаки сжались, бешенство ударило от сердца в мозг – и тут же пропало. Пар вышел. Алей вздрогнул, будто от озноба, и неловко умолк. Ему стало стыдно. Но слово – не воробей.

Осень медленно подняла подбородок. Дымчатые глаза её похолодели и сделались цвета светлой стали.

– Я – твой руководитель, – размеренно проговорила она. – Я ставлю тебе задачи.

Алей с усилием провёл по лицу ладонью и закрыл глаза.

Прошла минута, за которую он успел встревожиться. Осень бесценна – и как помощник, и как его возлюбленная. Что теперь?.. Всё ещё глядя в пол, Алей напряжённо выпрямил спину, подыскивая слова извинений – и услышал, как Осень вздохнула.

– Прости меня, – печально сказала она. – Я не должна была так реагировать. Я обдумываю слишком много задач и, кажется, слишком волнуюсь.

Алей поднял на неё глаза.

Осень грустно улыбалась краешками губ.

– Вот, – проговорила она, – теперь ты знаешь, как бывает, когда я волнуюсь. Не обижайся, пожалуйста.

Алей шагнул вперёд и крепко обнял её. Встал на колени возле стула. Осень погладила его по голове, пальцами расчесала волосы.

– И ты меня прости, – глухо сказал Алей. – Проехали.

Осень с сожалением прищёлкнула языком.

– Алик, я же менеджер, – сказала она, чуть отстранив его. – Знаешь, что ты собираешься сделать? Стартовать проект, требующий огромного количества человеко-часов работы, не имея никаких предварительных данных, не проведя исследований и не составив плана. Как минимум это глупо, как максимум – недопустимо. А я даже не учла фактор опасности для жизни. Проще говоря: ты уверен, что сможешь уйти в другую параллель. А ты уверен, что сумеешь вернуться в эту? Вася, кажется, ясно сказал, что проксидемон опасен.

– Вася… – с досадой пробормотал Алей, поднимаясь. – Почему бы ему самому этим не заняться… Отца моего он, видите ли, боится…

– Вася информирован лучше нас всех, вместе взятых, – Осень притронулась к его руке. – Не говоря уже о том, что он может намного больше. Я советую тебе опасаться того, чего опасается он. В том числе поэтому я хочу, чтобы ты хорошо подготовился к рейду. Прощупай дно, прежде чем прыгать головой вниз.

Алей передёрнул плечами и ничего не сказал.

Осень снова вздохнула, встала и обняла его, прижавшись щекой к груди. Сквозь тонкую футболку Алей почувствовал её тепло. «На самом деле она человек», – вспомнил он и опустил голову.

– Я сделаю всё возможное, – тихо сказала Осень. – Я уже поговорила с Иволгой, с Миром Сирениным и Светелом Тишиным. Я собрала все данные, которые у нас есть по другим мирам, и все инструкции по туннельным перемещениям. Мне удалось выбить час времени у Дня Вьюгина, но только на завтра.

– Спасибо.

– На завтра, Алик. – Осень отпустила его и со строгим видом подняла палец. – Я надеюсь, ты понимаешь, как ценна консультация Стародубцева.

– Понимаю, – Алей закатил глаза.

– Я надеюсь, что ты ничего не будешь делать, пока не посоветуешься с ним. А теперь, действительно, не будем тянуть резину. Пойдём в комнату.

Алей прошёл за Осенью в комнату и уселся на тахту. Осень опустилась в его высокое компьютерное кресло, покрутилась туда-сюда.

– Я уже рассказывала тебе кое-что о контактных параллелях, – начала она. – До сих пор у нас были данные по трём. Но их больше. Сейчас уже можно утверждать, что мы зафиксировали четвёртую. Конечно, этого всё равно мало для статистики. Но есть любопытные наблюдения.

– О каком?

Осень поразмыслила.

– Мы знаем, что в одной из параллелей всё ещё существует рабство, – сказала она. – Во второй – там, где сохранился Союз, – несколько лет назад случилась экологическая катастрофа. Причины нам неизвестны. По этой параллели у нас есть пара официальных отчётов, небольшая фотогалерея, несколько популярных статей и форумных тредов… Катастрофа планетарного масштаба – серьёзные проблемы с самовосстановлением флоры и почв. Животный мир практически вымер, запасы пищи заканчиваются. Целые страны вымирают. Соединённые Штаты перешли на пайковую систему, а Африка пуста, как Луна.