— Однажды, например, когда мы были заперты бандитами, требовавшими выкуп за нас, мне удалось вылезти через дымоход и найти людей, которые затем освободили папу.
— Бандиты — не то же самое, что германцы, — возразил лорд Брэйдон. — Эти сначала застрелят залезшего к ним, а потом будут задавать вопросы.
— Если это единственный способ пробраться к папе, мне придется пойти на риск.
— На подобный риск вы не пойдете, — твердо заявил лорд Брэйдон.
— Как можете вы быть таким жестоким, позволяя, чтобы папу… мучили эти… люди, в то время, как мы в состоянии… освободить его, не привлекая к себе внимания?
— Скажите мне только, как вы хотите сделать это, — насмешливо взглянул на нее лорд Брэйдон. — Вы уже знаете, что снаружи дом охраняется часовыми, а внутри, как я представляю, видимо-невидимо слуг. Более того, если это орудие настолько серьезное, как мы считаем, они вряд ли оставят его без охраны.
— Орудие не находится в этом здании, — сказала Лоилия тихо, словно во сне; таким голосом она обычно говорила, когда погружалась в таинство своих провидений.
— Тогда почему ваш отец там?
— Я думаю, — произнесла она медленно, — что папа, возможно, добрался до этого орудия, или они поняли, что он слишком много знает. Поэтому и пытаются заставить его открыть им… секреты британского флота, прежде чем… убьют его.
Это объяснение показалось лорду Брэйдону столь логичным, что он смотрел на нее с изумлением. Однако сказал довольно обыденно:
— Это лишь предположение, Лоилия.
У нас нет конкретных подтверждений того, что ваш отец действительно находится в этом подвале.
— Я знаю, что он там… Я знаю это!
Она спрыгнула с дивана.
— Пожалуйста… помогите… пожалуйста, поверьте мне… — взмолилась девушка. — Я не выдумала… Все, что сказала вам… это правда! Это такая же истина, как то, что я стою здесь… и я клянусь перед…
Богом, что не… преувеличиваю… опасность, грозящую папе, и необходимость… спасти его как можно быстрее.
Искренность, с которой она говорила, была настолько убедительной, что лорд Брэйдон сдался.
— Что ж, тогда все в порядке, — изрек он. — Но если вас убьют или схватят, надеюсь, это не будет лежать на мне тяжким грузом всю оставшуюся жизнь.
— Если случится худшее, — сказала Лоилия, — вы должны просто забыть меня.
В конце концов, я вошла в вашу жизнь по чистой случайности, из-за этого назойливого немца в поезде, и если я покину вас так же случайно, у вас не будет… необходимости… беспокоиться.
Лорда Брэйдона не покидало чувство, что он не только станет беспокоиться и сожалеть о ней, но непременно обнаружит, что не в силах забыть.
Однако говорить об этом не было смысла.
Глядя на Уоткинса, он спокойно спросил;
— Как, вы предполагаете, сможем мы войти в дом капитана?
— Я размышляет, милорд, настала возможность использовать эти таблеточки, которые вам подарили в нашем последнем подвиге.
Лорд Брэйдон поднял брови.
Он знал, конечно, о чем говорит Уоткинс, хотя почти забыл о таблетках, которые дал ему один китайский ученый в Гонконге.
Он участвовал тогда в раскрытии заговора против губернатора с целью его убийства. Заговор был необычным, весьма хитроумно организованным.
Впоследствии лорд Брэйдон часто думал о том, что лишь счастливая случайность помогла ему спасти жизнь губернатора.
Ему, кроме этого, удалось тогда предать в руки правосудия чрезвычайно опасную банду преступников, намеревавшихся захватить власть любыми средствами.
Большая часть проведенной им операции не была предана огласке. Ее результаты были известны только министру иностранных дел и хранились в особой папке с пометкой «Совершенно секретно».
За участие в этой рискованной операции лорду Брэйдону был вручен подарок от китайского ученого, который изобрел специальные таблетки для использования в борьбе с криминальными элементами.
Ученый сказал, что они могут оказаться бесценными в его будущих операциях.
— Смею надеяться, подобных больше не будет! — выразил свое искреннее восхищение лорд Брэйдон.
— — Невозможно знать заранее, милорд, — ответил ученый. — Ну а этим своим открытием я очень горжусь.
— Расскажите мне об их действии, — попросил лорд Брэйдон.
— Эти таблетки действуют на мозг человека таким образом, что внешне он кажется совершенно нормальным и способен выполнять свои повседневные обязанности, хотя совершенно не осознает происходящего.
— Но как это возможно? — изумился лорд Брэйдон.
— Человек на какое-то время становится буквально марионеткой, куклой, управляемой лишь привычками, а не разумом, которым человек руководствуется в обычном состоянии.
— Невероятно! — воскликнул лорд Брэйдон.
— И что немаловажно, — объяснял далее ученый, — когда действие таблеток прекращается, человек не догадывается, что с ним происходило нечто необычное.
— Мне кажется, в опасной ситуации это может оказаться очень полезным, — улыбнулся лорд Брэйдон.
Он принял эти таблетки как бесценный дар, но до сей поры у него не было случая воспользоваться ими.
Однако дальновидный Уоткинс взял их на этот раз, полагая, что здесь, в Германии, они могут пригодиться.
И, как всегда в таких случаях, мозг лорда Брэйдона начал работать как хорошо отлаженная машина.
Мысленно он уже нарисовал план действий на каждом этапе.
Прежде всего необходимо было получить приглашение на обед от капитана Эдерснаера.
Этот барьер он преодолел, вновь использовав имя принца Уэльского в записке, которую Уоткинс доставил в дом на Дахлерн-штрассе.
Он дал понять капитану, что очень желает видеть его, прежде чем покинуть Берлин, а также сообщил, что привез для него послание от первого лорда Адмиралтейства и от принца Уэльского.
Кроме того, приглашал его на бокал вина к себе в апартаменты после обеда у капитана, если тот сочтет это возможным.
В конце он добавил:
Вы должны извинить меня за то, что я не ногу пригласить вас на обед, поскольку, не предполагая устраивать приемы в короткое время пребывания в Берлине, я не сделал соответствующих приготовлений.
Но я считаю в то же время неразумным для нас беседовать на подобные темы в публичном месте.
Он не сомневался, что это по крайней мере заинтригует капитана, тем более, что он сделал на конверте надпись: «Конфиденциально и лично».
Уоткинс вернулся от капитана с приглашением на обед.
Он также получил информацию о расположении помещений внутри дома и об обслуживающем персонале.
Слуги капитана были довольно стары и глуховаты.
Уоткинс предположил, что они либо давно находятся на службе у капитана, либо наняты из-за дешевизны.
Лорд Брэйдон полностью разделял эти соображения.
Он с удовлетворением узнал, что, когда Уоткинс пожелал чего-нибудь выпить в ожидании ответа, дворецкий провел его вниз на кухню.
Кухня показалась ему старомодной.
В числе других слуг он увидел лишь кухарку, поваренка и старика, приносившего дрова и уголь для готовки.
— Кухарка рассказала мне, — поведал Уоткинс, — что она вместе с мужем, дворецким, содержит весь дом, а их господин в настоящее время пребывает в одиночестве, ибо жена его осталась за городом.
Лорд Брэйдон нашел все это чрезвычайно благоприятным.
— Думаю, — сказал он, — там сейчас суетятся накануне прибытия гостя.
— Я уверен в этом, милорд, — рассмеялся Уоткинс. — Капитан оказался не слишком приветливым, когда вручал мне ответ.
«Просите своего господина, — сказал он мне, — явиться ровно в восемь часов. Обед не может быть хорошим, если люди опаздывают!»
— Каким он показался вам человеком? — поинтересовался лорд Брэйдон.
— Очень немецким, милорд, и не джентльменом, так сказать.
Лоилия слушала все это с широко раскрытыми глазами.
— Я не думаю, что капитан — тот человек, который… изобрел орудие, но, возможно, он отвечает за его… охрану и секретность.
— Готов согласиться с этим, — сказал лорд Брэйдон, — но мы, разумеется, узнаем об этом больше, когда найдем вашего отца.
