Во-первых, в нашей стране нет законодательной базы, и вопрос о законности такого учета открыт до сих пор. Кому будут доступны базы? Не нарушает ли внесение людей в подобный перечень их права?

Во-вторых, молчание врачей можно купить, и уж если у вас достаточно денег для вживления "читателя" и вы не хотите, чтобы об операции узнали, заплатите, и можете спать спокойно.

В-третьих, не совсем понятно для кого ведется подобный учет. Для государственных структур? Тогда почему в интернете время от времени появляются уточненные и дополненные списки людей с "читателями"? Не будет ли правильнее сначала победить пиратство и научиться защищать электронные данные?

Хуже, чем в России, с имплантами дела обстоят только в развивающихся странах, там, где операции по вживлению чипов проводят подпольно. Там же появляются первые поддельные чипы, которые в скором времени разойдутся по всему миру.

Как всегда бывает с новыми технологиями, кто-то наживается, а кто-то страдает. Если вы решили установить себе имплантат, тысячу раз подумайте! А нам нужно брать пример с западных коллег, где имплантация — серьезное медицинское вмешательство, а не приравненная к пластической хирургии операция.

"Вестник недели" N 41, август 2099 г.

Ночью отец Арсений спал просто ужасно. Ему снился высокий мужчина в черном клеенчатом плаще с большой лопатой. Он по пояс находился в могиле и ритмично орудовал инструментом, отбрасывая землю в сторону. Луна ярко освещала ночное кладбище и самого священника, который стоял рядом с работающим незнакомцем, не в силах пошевелиться или крикнуть. Комья земли падали под ноги священнослужителю, попадали на сутану, взлетали все выше, по мере того, как осквернитель могил уходил все глубже, грозили залепить рот, глаза…

Отец Арсений проснулся, глотая воздух, словно тонущий человек, чья голова в последний раз показалась на поверхности моря.

Часы показывали половину второго.

Священник перекрестился и перевернулся на другой бок, но понял, что уже не заснет. Сердце выстукивало тревожно, набатом отдаваясь в ушах, на душе было неспокойно. Самое лучшее сейчас успокоиться, включить свет, найти какую-нибудь хорошую книгу из жизни святых и почитать, сидя в кресле, накрывшись теплым пледом. Уютный свет, успокаивающий текст и тепло быстро погрузят тело в полудрему, и тогда можно будет вернуться в кровать и не бояться незнакомца с лопатой.

Отец Арсений потянулся к выключателю, но передумал, взгляд его остановился на оконном проеме, сквозь который виднелся двор и западная стена церковной библиотеки. Безлунная ночь не казалась темной — тусклый свет звезд давал достаточно света, чтобы, гуляя в полумраке, не наткнуться на здание или столб. Священник распахнул окно и вдохнул свежий теплый воздух. Что ж, ночная прогулка неплохая идея. Легкий ветерок остудит горящий лоб и рассеет тревогу, словно сигаретный дым.

Набросив на плечи халат, отец Арсений вышел во двор и блаженно вздохнул. Ветер и правда был живительным, а звезды казались серебряными вишнями на черном блюде.

— Какую же красоту Ты создал, Господи!

Глаза священника защипало от невозможности обнять небо, приложиться лбом даже к самой маленькой звездочке, отдать душу сейчас же, сию минуту, только бы не расставаться с чудесным зрелищем. Отец Арсений очень любил ночное небо, но ему нечасто доводилось видеть звезды — мешал свет фонарей или Луна. Сегодняшняя ночь будто специально создана для любования небом. Для пущей красоты не хватало только Млечного пути.

Отец Арсений, улыбаясь, пошел по вымощенной камнем дорожке, которая вела к библиотеке, проходила между служебными постройками, огибала небольшой яблоневый сад, доходила до кладбища и поворачивала обратно к церкви.

Несмотря на поздний час и темноту, тишины не было: где-то вдали ухала сова, шелестели листья деревьев, ночные насекомые, а возможно, даже ежи, занимались своими делами у корней яблонь в саду. Хорошо Джем, набегавшись днем, крепко спал в своей конуре, иначе он услышал бы шаги святого отца и присоединился к прогулке, носился бы вокруг, прыгая и повизгивая от радости, привнося суету и нарушая покой волшебной ночи.

Глаза священника уже привыкли к темноте, и он уверенно, хоть и неторопливо ступал по каменной дорожке, наслаждаясь чудесной прогулкой. Пройдя несколько метров, отец Арсений заметил, что дорожка впереди обрывается — на сером каменистом полотне словно образовался черный провал. Больше всего это походило на то, будто кто-то большой и волшебный огромным ластиком стер небольшой участок дорожки. Такого эффекта можно добиться только одним способом: если бросить на дорожку что-то черное или забросать серые камни землей.

Отец Арсений невольно ускорил шаги и прищурился, пытаясь рассмотреть, что могли бросить на дорожке. Мешок с мусором? Груду досок, оставшихся после ремонта сарая?

Подойдя ближе, священник понял, в чем дело. Сердце его тревожно забилось, и он бросился вперед.

— Джем, мальчик, что с тобой!

Собака не пошевелилась.

Священник опустился перед немецкой овчаркой на колени и осторожно поднял голову Джема. Животное было вялым, ни один мускул не отреагировал на прикосновение. Отец Арсений обеспокоено ощупал собаку и наткнулся на какой-то инородный предмет — из заднего левого бедра торчал дротик. Мужчина осторожно выдернул его и приблизил к глазам.

Он уже видел такие. Подобным оружием пользовались полицейские, когда хотели остановить преступника. Дротик снабжен маленькой капсулой, в которой находится сильно действующий парализатор, способный на бегу остановить взрослого мужчину. Как он подействует на собаку, неизвестно, но пока Джем дышал, хотя и не мог пошевелиться.

Отец Арсений разрывался между желанием немедленно заняться овчаркой и выяснить, кому принадлежит дротик. На территории храма посторонние, и они явно не хотели, чтобы собака им помешала.

— Жди меня, мальчик, я вернусь.

Священник свернул с дорожки и направился к прихрамовым постройкам. Оглядываясь и прислушиваясь к ночным шорохам, он обошел вокруг баню, склад, подсобные помещения, но никого не увидел. Либо преступник уже скрылся, либо находился в самом храме или на кладбище.

Отец Арсений пожалел, что не надел сутану, в ней он оказался бы невидим в темноте, за исключением лица и кистей рук, а в белом халате он походил на привидение, которое не заметит только слепой.

Возвращаться, чтобы переодеться или вызывать полицию, времени не было, сначала нужно узнать, тут ли еще злоумышленник.

Церковь Четырнадцати святых помощников никогда не грабили, хотя там было что взять: старинные иконы, золотые подсвечники, предметы церковной утвари, сделанные из драгоценных металлов, и это не считая сокровищ сакристии: шитых золотом одеяний, крестиков, цепочек и колец, и главное, большого креста с крупным рубином и россыпью аметистов. За это добро можно получить большие деньги.

Отец Арсений двигался как можно быстрее, но старался оставаться незаметным и постоянно оглядывался.

К его облегчению, церковные двери никто не взламывал. Обойдя храм со всех сторон, священник направился в последнее место, где еще мог находиться преступник: на кладбище.

Сердце в его груди замирало, но он спешил.

Чтобы ускорить шаги, отец Арсений приподнял полы халата и сосредоточился на том, чтобы не наступить в темноте на какой-нибудь сучок и не споткнуться о нечаянно оброненный садовый инвентарь.

Священник выскочил к кладбищу и замер.

Черный силуэт как раз отбросил лопату и вытирал со лба пот. Заметив отца Арсения, незнакомец быстро нагнулся и подобрал что-то с земли. Священник хотел отступить на шаг назад, но не успел — в грудь впился маленький дротик парализатора.

— Ааха! — отец Арсений кулем повалился на траву.

Незнакомец отбросил пистолет в сторону и спрыгнул в яму.

Священник лежал на боку и все видел, но не мог пошевелиться, мышцы превратились в кисель, было невозможно сжать руку в кулак, не было сил даже для нормального вдоха, чтобы позвать на помощь. Он мог двигать только глазами.