— Смотрю, ты с каждым днем все больше становишься похожа на своего отца: он тоже ненавидел писать письма и гораздо чаще диктовал текст своему секретарю, чтобы хоть какие-то вести о нем доходили до друзей и родственников.

— Боюсь, от меня вы не дождетесь и этого, ведь у меня нет пока даже секретаря, — пошутила Орина. — Ну ладно, мистер Хоффман, спасибо за все, что вы сделали для меня, спасибо за то, что заботитесь обо мне.

— Теперь тебе придется заботиться о себе самой, но я верю, ты справишься, — растроганно ответил Бернард. — И еще. Я думаю, ты знаешь, что капитан Беннет весьма разумный человек, а поэтому прислушайся к моему совету: прежде чем сделать серьезный шаг, переговори с ним.

Орина засмеялась:

— Единственное, чем я собираюсь заниматься, так это думать о себе. Мне нравится бывать. одной, и такая возможность представляется мне впервые за очень долгое время.

— Наверное, тебе будет интересно познакомиться с молодой леди по имени Орина Вандехольт, — улыбнулся Хоффман. — Возможно, в ней ты найдешь то, что удивит даже тебя!

— Вот это-то мне и интересно, — задорно ответила Орина, и оба рассмеялись.

Наконец поезд тронулся, и девушка махала рукой, пока Бернард не скрылся из виду;

» Как он мил! — подумала она. — Неудивительно, что папа безраздельно доверял ему. Хоффман даже похож на него — такой же добрый в быту и такой же решительный в бизнесе.

Эта решительность, которую еще иногда называют «безжалостностью», и позволила им стать блестящими предпринимателями.

Именно этого катастрофически не хватало молодым людям, с которыми ей приходилось встречаться.

Они просто плыли по течению, находя интерес лишь в увеселениях и родительских деньгах.

Орина села в кресло у окна напротив миссис Карстрайт.

Ей почему-то вспомнилась Англия, и она подумала об увлеченности англичан спортом, который занимает огромное, чуть ли не самое главное место в их жизни.

Потом ей на ум пришли слова дедушки о том, что англичане больше интересуются собаками, нежели своими собственными детьми, а их жены в не меньшей степени увлечены лошадьми.

Он сказал об этом смеясь, и она тогда решила, что он дразнит ее.

Однако, познакомившись в лондонском свете со многими молодыми англичанами, она поняла, как прав был ее дед.

Тогда же она ясно представила, во что превратятся деньги ее отца, если она выйдет замуж за одного из них.

Обученные на эти деньги лошади впоследствии должны будут выигрывать кубки Дерби и Золотые кубки Аскота.

А дорогие собаки ее мужа, разумеется, войдут в десятку лучших гончих Англии.

Американцы были другими, Орине приходилось встречать мужчин, целиком поглощенных своим бизнесом, но для них это не являлось делом жизни, а лишь способом заработать деньги.

Деньги, чтобы обогатить себя, а не страну, в которой они живут.

Ее отец не имел ничего общего с подобными дельцами.

Она видела, сколько души он вкладывал в благосостояние Америки.

Он помогал строить великую державу и надеялся, что когда-нибудь она станет самой могущественной в мире.

— Мы еще очень молоды и должны пройти долгий путь, — часто говорил он, — но у нас есть средства, есть еще не разработанные природные ресурсы. Но одного, моя милая Орина, нам все-таки не хватает: хороших мозгов.

— Как раз этого у тебя предостаточно, папа — ответила девушка.

— Хотелось бы так думать… Но я всего лишь один из миллионов в этой огромной стране. Нам нужна; неравнодушная, энергичная молодежь, которая захочет донести звезды и полосы нашего флага в каждый уголок мира, как сделали это англичане.

Орина знала об этом из книг, убедительными были и географические карты: половина материков на них была окрашена в красный цвет, то есть входила в состав Британской империи.

— Я знаю, кем тебе надо быть, папа. Ты должен стать президентом! Тогда ты сможешь вдохновить гораздо больше людей, и все последуют за тобой, — воодушевленно говорила Орина.

— А это и есть моя конечная цель, — улыбаясь, ответил Дейл. — Я человек дела; именно деловые люди, а не болтуны должны сделать Америку великой державой.

Поезд набирал скорость, и Орина вновь и вновь повторяла под стук колес: «Разве справедливо, что папа погиб — ведь он так нужен всем итак много еще не сделал? Осталось слишком мало тех, кто смог бы продолжить его дело».

Орина немного сомневалась в правоте своих слов, но в то же время, вспоминая юношей, которые во время танца просили ее руки, она понимала, как далеко им было до отца.

«Я никогда не выйду замуж, — мысленно произнесла она фразу, днем раньше сказанную Хоффману. — Будет лучше, если я стану расширять папину империю. Я сделаю ее такой могущественной, что, если б отец был жив, он бы гордился мною и не пожалел, что у него не было сына».

Конечно, ей очень нелегко будет этого добиться по одной простой причине — она женщина.

Американская женщина может быть боссом у себя дома и только там указывать своему мужу.

Но уж коль дело хоть немного коснется бизнеса, никто не будет ее слушать.

Двери офисов и контор наглухо закрыты для нее.

«Может, с помощью Бернарда я смогу изменить это?»— размышляла Орина.

Потом она задумалась — а так ли уж сильно ей этого хочется?

Определенного ответа не было.

Девушка вообще не имела понятия, чего именно она хочет достичь в жизни, к каким вершинам стремиться.

Хотя, нет, одно она знала точно: она не намерена проводить свои лучшие годы в бессмысленных, легковесных развлечениях, в среде светской элиты Лондона и Нью-Йорка.

Поезд продолжал равномерное движение, унося ее от суетной жизни и мучительных проблем, которые тем не менее не покидали ее и во время путешествия.

Так в раздумьях Орина просидела до вечера, пока не подошло время перейти в спальное купе вагона.

Майами был необычайно красив в лучах утреннего солнца.

Именно таким и ожидала его увидеть Орина.

Около вагона уже стояла коляска; прямо с перрона она доставила девушку вместе с гувернанткой в гавань, где ждала яхта Дейла Вандехольта.

Она только что была спущена на воду после тщательного осмотра.

Ей не нашлось бы равной среди самых больших и самых великолепных частных яхт, и это не было для девушки секретом.

Капитан Беннет с легкостью подхватил ее багаж.

Орина медленно прошла по трапу.

Два молодых офицера помогли подняться миссис Карстрайт, за что она очень вежливо поблагодарила их, умиляя мягким южным выговором.

— Рад видеть вас, мисс Орина, — приветствовал девушку Беннет.

— Я тоже, капитан.

— Ну а теперь меня интересует, куда мы поплывем, — улыбнулся Беннет.

— Из одного конца мира в другой, — в тон ему ответила Орина, — хотя мистер Хоффман предлагал мне поплавать по Мексиканскому заливу. Что вы на это скажете?

— Я как раз об этом и думал, погода прямо-таки предназначена для такого путешествия, и я не помню, чтобы вы посещали Мексику вместе с вашим отцом. Так что, по моему разумению, вам должно там понравиться.

— Ну и прекрасно, — кивнула Орина. — К тому же мы не спешим и по пути сможем останавливаться там, где нам понравится, не так ли?

— Конечно, ведь мы будем проплывать мимо маленьких, но очень живописных пляжей и заливов; уверен, они вас заинтересуют. Где скажете, там и остановимся, — добродушно сказал капитан.

— Спасибо, — кивнула Орина. — И еще мне хотелось бы осмотреть эти изумительные новые приборы, которые есть на яхте.

— Да, это, пожалуй, вас удивит, — с гордостью сказал Беннет. — Только ваш отец мог додуматься до такого чуда техники, ничего подобного не увидишь ни на одной яхте.

Через полчаса они покинули гавань.

Кто бы мог поверить, что она путешествует одна на таком огромном судне, если, конечно, не считать миссис Карстрайт!

Окажись на ее месте ее ровесницы, большинство из них наверняка захотели бы взять с собой Молодого человека, чтобы танцевать и флиртовать с ним.

А она, войдя в каюту, обставленную по последнему слову моды, подумала — какое счастье, что она здесь одна!