— Как уже было сказано, я заплачу любой выкуп. Поэтому я не понимаю, почему бы вам просто не назвать точную цифру, чтобы я успела вернуться на яхту до темноты. Мне бы не хотелось волновать капитана.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал Хуарес. — Но тем не менее дайте мне закончить. Если говорить коротко, то я хочу дать этим людям воду.

Орина в недоумении посмотрела на него.

— Дать им воду? Как изволите вас понимать?

— Это возможно, — убежденно произнес он. — Я выяснил, что вполне реально провести сюда воду через горы, если построить дамбу и направить одну из горных рек в эту сторону.

— Это очень разумная мысль, — равнодушно молвила Орина. — Теперь я понимаю, вам понадобится очень много денег. Так сколько?

— Видите ли, эту сумму невозможно подсчитать, даже если привлечь эксперта, — , заявил Хуарес. — Мне понадобятся деньги и сейчас, и завтра, и в будущем.

Орина едва перевела дыхание.

«Да, конная прогулка обойдется мне в несметную сумму. И будет очень трудно убедить адвокатов отца выплатить ее».

— Я знаю, о чем вы думаете, — неожиданно вторгся в ее размышления Хуарес. — И, конечно, вы правы. Поэтому, мисс Вандехольт, я вижу только один способ осуществить возведение дамбы и спасти жизнь людям.

Он умолк в ожидании вопроса, на который хотел ответить.

— И какой же это способ? — неохотно спросила она.

— Вы выйдете за меня замуж!

Орина в недоумении уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Это что, шутка? — спросила она.

— Конечно, нет, — с улыбкой ответил Хуарес. — Это единственный способ получить необходимые мне деньги.

— Я уже предлагала вам любые деньги, сколько бы ни понадобилось, — размеренно, четко, словно разговаривала с абсолютным тупицей, произнесла Орина.

— А потом меня арестуют за похищение человека и вымогательство! — бросил он ей в лицо. — В Мексике это серьезное обвинение, и десять лет тюрьмы мне будут обеспечены.

Нет уж, спасибо!

Орина почувствовала, как ее окутывает страх.

— Я уверена, мы что-нибудь придумаем, — сказала она.

— Зачем же? — пожал плечами Хуарес. — Я убежден, дамба будет построена и люди спасены лишь при условии, что вы станете моей женой!

— Но я отказываюсь… Ни за что… Я отказываюсь! — пробормотала Орина.

— В таком случае есть другой вариант, — медленно промолвил он, глядя на нее.

— Ну… и какой же?

Она пыталась говорить твердо, но сама чувствовала, как дрожит ее голос.

Может, из-за того, что ей подсыпали что-то в кофе?

— Я могу взять тебя силой. И если ты родишь моего ребенка, по-прежнему отказываясь выходить за меня замуж, тогда я смогу через суд забрать его у тебя на том основании, что ты плохая мать, если не хочешь, чтобы у твоего ребенка был отец.

Он говорил спокойным, деловым тоном, и Орина почувствовала себя, как загнанный зверь.

Она пыталась придумать достойный ответ.

Отец учил ее думать быстро и логично.

Но в этой ситуации она не знала, что противопоставить неопровержимости его аргументов.

— Я никогда… не выйду… за тебя замуж!

Не выйду! — неожиданно для себя самой перейдя на «ты», простонала она.

— Вообще-то, — тихо молвил Хуарес, — мы уже женаты.

— Ч-что ты… имеешь… в виду?

— Вчера, когда я увидел тебя в Садаро, я понял, что ты моя последняя надежда, и сделал все, дабы ты от меня не улизнула.

— Я… не понимаю… о чем… ты говоришь?

— Тогда позволь, я объясню, — вежливо сказал Хуарес. — Я ездил в Садаро подать последнее заявление, чтобы получить деньги у управляющего. Он, как всегда, был пьян, но все-таки довольно вразумительно объяснил мне, что все деньги, поступающие в эту провинцию, тратятся исключительно на его собственные нужды.

«Тогда понятно, почему его дом так отличается от остальных», — подумала Орина.

— В отчаянии я пошел к священнику, — продолжал между тем Хуарес. — Он всегда поддерживает меня с тех пор, как я начал помогать этим бедным людям. Он знает, что я уже потратил свои собственные средства на это и все деньги, которые смог выпросить и одолжить у друзей.

Он говорил не повышая голоса, с затаенной горечью, и Орина внимательно слушала его.

— Выходя из его дома, я увидел, как ты даешь фрукты детям, и попросил одну девчонку узнать, кто ты такая. Когда она сказала, что ты леди с яхты, я попытался увидеть тебя.

Орина вспомнила, как отослала вчера какого-то человека, который пришел за помощью.

— Когда мне передали твои слова, — признался Хуарес, — я подумал, что ты такая же, как все американские женщины, — избалованная, эгоистичная, озабоченная только собственными интересами и проблемами.

Теперь он говорил язвительно, и каждое его слово отзывалось болью в сердце.

— Но… это… не правда… — пыталась возразить она.

Он прервал ее.

— Тогда я вернулся обратно к моему другу священнику и рассказал, что я задумал. Мы вместе пошли в контору управляющего. Понимаешь, по мексиканским законам любой, у кого все в порядке с документами, имеет право жениться, а священник вполне может совершить обряд без невесты, достаточно только знать ее имя.

Орина с силой сжала кулаки, ногти больно вонзились в ладони.

Ей хотелось кричать и плакать.

— Я открыл аккредитив на твое имя в — местном банке, и все, что ты должна сейчас сделать, это просто выписать чек, — продолжал Хуарес, — тогда мы оплатим еду, поступающую сюда каждые три дня.

Он тяжело вздохнул.

— Пища, которую привезут сегодня, будет последней, если мы не оплатим следующие разы.

Он встал и подошел к открытому окну.

Как загипнотизированная, Орина последовала за ним.

Внизу она увидела большой фургон, запряженный шестеркой лошадей; он продвигался к центру толпы.

Пакеты с зерном бросали женщинам в руки.

Дети радостно кружились вокруг, предвкушая сытный обед.

— Ты слышала, это последний фургон с едой, который приехал сюда, если мы не заплатим сегодня? — повторил Хуарес. — Если твой чек не вернется в город вместе с фургоном, то Бог знает, когда мы получим следующую партию продуктов.

Интонация, с которой он произнес эти слова, не оставляла сомнений в том, как много этот народ значит для него.

— Я выпишу чек на что угодно, — ответила она, — но все равно отказываюсь выйти за тебя.

— Выписывай чек! — коротко бросил он.

Подойдя к столу, он достал чековую книжку, какой Орина никогда не видела раньше.

Она поняла, что это книжка банка Садаро, где он, очевидно, открыл счет на ее имя.

Чувствуя, как в ней закипает гнев, Орина с презрением выдавила из себя:

— Ты бы лучше… написал сумму… тогда… я подпишу.

Не противореча, он взял книжку, написал цифры и швырнул через стол прямо ей в руки.

— Да, кстати, ты подпишешь чек как Орина Стендиш, — не терпящим возражения тоном произнес Хуарес.

— Стендиш? — переспросила она. — Так ты англичанин?

— Когда я приехал сюда, люди назвали меня Хуарес в честь их национального героя.

— И ты не поправил их?

— А зачем? Новая жизнь — новое имя.

Орине показалось, что фамилию Стендиш она уже слышала в Англии.

Взглянув на чек, она промолвила, стараясь держаться как можно увереннее:

— Я отказываюсь подписывать его не своим именем.

Он бросил на нее через стол пронзительный взгляд.

— Ты все равно сделаешь, как я говорю. Но мой метод убеждения может показаться тебе чрезвычайно болезненным.

И не столько по голосу, сколько по взгляду, в котором читался вызов, она поняла, что лучше не заходить слишком далеко.

Несомненно, она абсолютно беспомощна в руках этого безумца.

Она была уверена: он сделает все, чтобы спасти от страданий этих людей внизу.

Переполненная ненавистью и страхом, девушка взяла ручку и подписала чек.

Не говоря ни слова, он схватил чек и вышел из пещеры.

Орина слышала, как он по-испански разговаривает с каким-то мужчиной, объясняя, что делать с чеком.