Как справедливо заметил Хуарес, ее одежда была покрыта толстым слоем дорожной пыли.

Зиити вылила на нее ведро воды.

Она разрешила Орине использовать только одно ведро, потому что второе было приготовлено для Como Dios.

Затем она помогла Орине вытереться и отвела ее в спальню.

Девушка с удовольствием забралась в постель.

Она была измучена долгой дорогой, кофе со снотворным и дальнейшими передрягами.

Вскоре она заснула.

Проснувшись, Орина прежде всего увидела Зиити на коленях возле своей постели.

— Время вы одеться, сеньорита, — сказала она.

Орина протерла глаза.

Она чувствовала себя более или менее отдохнувшей.

Комната была залита солнечным светом, проникавшим через отверстие, которое Орина назвала «мое окно».

Значит, солнце уже садится и день близится к вечеру.

Зиити помогла ей надеть платье, подготовленное Хуаресом.

Оно было выполнено в классических индейских традициях.

Орина видела аналогичные платья на фотографиях и на рисунках, где были изображены статуи, найденные в пирамидах.

Платье, сбитое из мягкого белого материала, держалось на единственной тесьме, которую индианка завязала на ее груди.

Плечи и шея оставались обнаженными.

Талию обвивал толстый пояс, свисающий до земли, а подол был отделан вышивкой — красными и зелеными листьями.

Такими примитивными рисунками мексиканские индейцы украшали свою одежду и жилище.

Орина уже видела подобные листья на ковре в большой комнате пещеры.

Зиити принесла венок из листьев, точно таких же, что были вышиты по краю платья.

Волосы Орины были спутаны, и Зиити достала расческу, чтобы привести их в порядок.

Распущенные волосы укрыли спину девушки до пояса.

Сначала Орина была недовольна и хотела заколоть их по-своему, но потом решила, что это довольно удачный вариант, так как распущенные волосы скроют наготу ее плеч.

— Сеньорита… очень хорошо, очень… красиво. Como Dios понравится!

Орина хотела сказать, что ее меньше всего волнует, понравится ли она Хуаресу.

Но она знала, что индейская девушка ее не поймет, а к тому же считала неприличным выражать свои чувства перед кем бы то ни было.

Кроме того, Зиити, судя по всему, обожала этого человека, который по отношению к Орине вел себя ужасно.

Теперь она одета, через несколько минут ей придется предстать перед ним.

Ее охватила неожиданная паника.

«Что мне делать? О Господи… что мне делать? — мысленно вопрошала она. — Как я могу выйти замуж за этого человека? Как я могу унижаться… перед ним?»

Она вдруг вообразила себя лежащей на кровати в притворном обмороке.

Но тотчас вспомнила, как он говорил, что с радостью поможет ей раздеться.

И вообще, неповиновение ему может обернуться для нее еще большими мучениями.

Зиити проскользнула из соседней пещеры и восторженно сообщила:

— Он ждет, сеньорита… Он готов… Я желаю счастья для вас!

Она упала на колени и поцеловала Орине руку.

Девушка не знала, как на все это реагировать, поэтому, собрав в кулак все свое мужество, уверенно вошла в соседнюю пещеру.

Несколько секунд она в замешательстве смотрела на Хуареса.

Он так изменился, что почти ничего не осталось от того образа, в котором он предстал перед ней в последний раз.

Теперь он был в одежде гаучо, и, надо признать, она неплохо сидела на нем.

Белая рубашка, короткий бархатный пиджак, длинные зауженные брюки и широкий красный пояс, казалось, прибавили ему росту, и сейчас он выглядел гораздо мужественнее, чем раньше.

Мокрые после душа волосы были гладко зачесаны, в то время как раньше он не обращал внимания на свою прическу.

Новоиспеченные жених и невеста стояли молча, как бы заново знакомясь друг с другом, пока Хуарес не промолвил:

— Полагаю, я должен сказать, что ты смотришься совсем неплохо.

Орина уловила в его голосе сарказм.

Презрительно взглянув на него, она сказала по-французски, чтобы Зиити не поняла:

— Я думаю, было бы глупо выяснять отношения перед слугами.

Его ответ неожиданно смутил ее.

— Touche! — воскликнул он, и в глазах его появился загадочный блеск.

Затем он предложил Орине руку, и девушка непринужденно опустила свою ладонь в его.

Люди ожидали на улице, и Орина изумилась, увидев искреннее восхищение на их лицах.

Когда появились молодые, приветственные крики сотрясли воздух.

Солнце медленно садилось.

Небо уже побагровело на горизонте, но над ними оно все еще оставалось голубым… Когда Хуарес и Орина спустились по ступенькам, толпа разверзлась, образуя коридор, чтобы пропустить их.

Дети танцевали впереди и позади них, что-то выкрикивая на языке индейцев, — наверное, желали счастья и радости молодым, так, во всяком случае, показалось Орине.

Вскоре перед ними возникло возвышение.

На нем стояли двое мужчин.

— Я забыл сказать тебе, — прошептал ей на ухо Хуарес. — Мы должны жениться дважды.

— Дважды? — переспросила Орина.

— Меня крестили в католической церкви, — ответил он, — и отец Мигель обвенчает нас в соответствии с католическим каноном. Это будет короткая церемония, если ты, конечно, не очень набожна.

— А другой мужчина? — поинтересовалась девушка.

— Индейцы поклоняются Кецалькоатлю. Ты когда-нибудь слышала о нем?

— Я… ну я читала о нем… в книге… на яхте, — запинаясь, произнесла Орина.

— Это Бог Жизни, Дождя и Утренней Звезды. Множество пирамид и гробниц, найденных на этой территории, были посвящены ему.

Орина молчала.

Она не могла поверить, что это происходит с ней.

Она выходит замуж за ненавистного ей человека с благословения католической церкви, для которой этот брак — вечное и великое таинство.

К тому же их будет сочетать жрец, посвятивший себя Кецалькоатлю, одному из великих местных богов.

Они подошли к платформе.

Теперь Орина заметила за спиной католического священника небольшой алтарь.

На нем стоял плоский камень.

Девушка знала, что это — камень Посвящения.

Он есть у всех пастырей-миссионеров.

Ее отец однажды направил одного из них в леса на северо-западе…

Там не было церкви для местных жителей, и они полностью полагались на приезжих священников.

Орина и Хуарес предстали перед алтарем.

Люди вокруг замолчали.

Они затаив дыхание внимали священнику, проводившему службу, — сначала на испанском языке, потом на латинском.

Впервые в жизни Орина услышала имя человека, за которого выходила замуж.

Алексис Луис взял ее в законные жены и надел кольцо ей на палец.

Орина не удивилась, что он заранее приготовил кольца.

Она только подумала, что ему повезло и кольцо оказалось ей впору.

Они опустились на колени, и священник благословил их.

Потом Хуарес встал и увлек за собой Орину на противоположный край возвышения. Там их ждал индейский жрец — высокий морщинистый старик с ясными глазами.

У него был тихий и глубокий голос.

Хуарес синхронно переводил ритуальные слова.

— Босиком ходящие по земле с лицами, поднятыми к солнцу, мужчина и женщина встретили друг друга под Утренней Звездой и стали частью друг друга.

Его речь была так красива, что Орина невольно заслушалась.

Старик тем временем продолжал:

— Подними свое лицо и скажи: «Этот мужчина — мой Дождь с небес».

Помня, что Кецалькоатль — Бог Дождя, Орина повторила слова жреца.

Тот перевел взгляд на Хуареса.

— Опустись на колени, тронь землю и скажи: «Эта женщина — моя Земля».

Хуарес опустился на одно колено и, положив ладони на землю, произнес:

— Эта женщина — моя Земля.

Потом он встал, и индеец указал на Орину.

Она стала медленно повторять за шепчущим Хуаресом:

— Я, женщина… целую ступни мужчины… дарую ему силу… и мы будем… вместе в сиянии Утренней Звезды.

— Ты должна встать на колени, — едва слышно промолвил Хуарес.