Джон прервал ее нетерпеливым жестом.

— Ладно, неважно.

Он снова схватил Сесиль за локоть и через небольшой холл увлек ее в комнату.

— Сейчас ты сядешь и будешь внимательно меня слушать.

Взволнованная женщина послушно опустилась на диван, придерживая на коленях полы плаща. Скрестив руки на груди, Джон начал вышагивать по комнате.

— Я люблю тебя уже четыре года. Я любил и желал тебя все то время, пока ты была замужем за моим лучшим другом. Я любил тебя, когда он умирал, а после его смерти держался в стороне, ждал, чтобы ты вновь почувствовала себя в силах строить отношения с другим мужчиной. Когда наконец ты пришла ко мне, моя любовь к тебе переросла всякие границы. Это выглядит невероятным, но почему-то с каждым днем ты становилась для меня все более и более желанной. Я не мог насытиться тобой. И до сих пор не могу. — Джон устремил на Сеси пронзительный взгляд черных глаз, как бы подчеркивая каждое слово с особым значением. — Я люблю тебя. И не отдам тебя никому.

— Джо… — начала было подниматься на ноги Сесиль.

Тот жестом вернул ее на место.

— Нет, я должен высказаться до конца. Я не позволю тебе сделать меня несчастным. Лишить; нас обоих радости. Поначалу я надеялся, что ты передумаешь, что ты все еще эмоционально страдаешь после смерти Робина. Потом я понял: ты на попятную идти не собираешься. Я стал тебе звонить, но все время натыкался на проклятый автоответчик. За те десять дней, что тебя не было, я чуть не спятил, гадая, где ты и с кем.

— Я делала интервью для книги. Мысль Джонни продолжала пробиваться в волнах раздумий, словно Сесиль ничего не сказала.

— Я свозил тебя к Хауардам в надежде, что, очутившись вдвоем, мы сможем во всем разобраться. Однако ты была так безразлично-холодна, а я чувствовал себя таким скованным и бестолковым… Не знал даже, что сказать. Не мог найти нужных слов. И у меня душу воротило от того, как ты манипулируешь своими чувствами ко мне: «Хотите горячую воду? Пожалуйста», «Хотите холодную? Извольте».

— Неправда! — вскричала задетая за живое Сесиль. — Это от тебя несло холодом и ты держался, как чиновник на службе.

— Напротив, это я сидел всю ночь напролет, словно круглый идиот, переживая все заново. Я так сильно желал тебя, что почти ощущал твое тело в своих объятиях. Не мог придумать, как заставить тебя выслушать себя, как добиться, чтобы ты любила и хотела меня.

— Джо! — Сесиль встала, тронутая болью, прозвучавшей в его голосе, и измученным выражением лица. — Я люблю тебя. Я желаю тебя. Последние две недели были невыносимы и для меня.

— Тогда почему же ты сделала это? — загремел голос Джонни. — Почему не вернулась ко мне? — Он безнадежно махнул рукой и отвернулся вполоборота. — Эту ночь я совсем не спал. Я лежал, бодрствуя, и до утра тосковал по тебе. Так жить дальше невозможно. Дорогая, я люблю тебя и намерен на тебе жениться, если даже мне придется связать тебя и тащить в церковь на аркане!

Ослепительная улыбка блеснула на лице Сеси, она издала смешок.

— Как романтично.

Джон сердито взглянул на нее.

— Почему ты все еще в этом плаще? Сними его.

— Слушаюсь, сэр, — покорно ответила Сесиль, вытянувшись во весь рост.

Ее пальцы расстегнули пояс плаща. Джон продолжал говорить, а она возилась с пуговицами. Затем, ухватившись за борта, она стащила плащ с плеч, позволив ему упасть на пол.

Джон поперхнулся от неожиданности и потерял дар речи. Его глаза вылезли из орбит. Он уставился на нее в полном изумлении. Еще мгновение назад бледный от шока, он сразу же побагровел.

— Сесиль!..

Она сверкнула улыбкой, двинувшись навстречу ему ленивой походкой, уперев руки в бедра. Сеси наслаждалась огнем желания, вспыхнувшим в ошеломленных глазах любимого. Остановившись в двух шагах от него, она с легким вызовом вздернула голову.

— Ну как?

Джон нервно вздохнул.

— Боже, ты великолепна! Это не было?.. То есть, я хочу спросить, уж не собралась ли ты на свидание к другому, а?

— Я была на пути к тебе.

— Слава Богу! Потому что в ином случае я бы задушил…

Джон не докончил фразу и заключил Сесиль в объятия, страстно потянувшись к ее губам. Она открыла путь его неистовому языку, отвечая на эту интимную ласку. Своим языком она тоже ощутила сладкую теплоту, которой была лишена так давно. Влюбленные как бы заново узнавали друг друга, погружаясь в наслаждение. Одновременно с неопровержимостью истины к ним приходило сознание, что их влечет друг к другу еще сильнее, чем прежде.

Он оторвался от Сеси лишь настолько, чтобы успеть произнести сдавленным голосом:

— Я люблю тебя. Ей не хватило времени даже для того, чтобы ответить на признание в любви. Губы дорогого ей человека опять пленили ее рот, а его руки отправились в странствие по телу. Его пальцы гладили спину и бедра. Он ласкал обнаженные участки нежной кожи между краем чулка и нижним срезом трусиков, остро осязая нежность кожи женщины в отличие от кружев и атласа. Сеси почувствовала, как участились тяжелые удары его сердца, когда он определил контуры ее трусиков и установил, что скроены они из микроскопического лоскута ткани. Дыхание Джо стало прерывистым. Он отпустил Сеси и отступил назад. Медленно он окинул ее взглядом с ног до головы, помогая зрению движением рук. Провел ладонью по отороченному кружевами вырезу впереди, тронул кончиками пальцев дрогнувшие груди. Большие пальцы вернулись назад, чтобы обрисовать соски под тонким кружевом, заставляя их набухнуть и затвердеть.

Женщина ощущала жар, который все плавил. Она сжала ноги, надеясь унять неукротимое влечение. Руки Джона, поглаживая оголенные плечи и грудь Сеси, вызывали сладкую мучительную истому. Она задыхалась. Голова ее откинулась назад. На лицо легла тяжкая печать желания. Джонни стал на колени и отстегнул чулки от подвязок, целуя и покусывая полоски белой плоти бедер между черной тканью сверху и черной сеткой внизу. С бесконечными предосторожностями он снял с нее туфли, долгими ласковыми движениями опустил чулки. Затем Джон поднялся на ноги и одной рукой пробежал по застежкам ее одеяния. Корсет из атласа и кружев раскрылся и упал, оставляя на любимой женщине одни трусики, которые усиливали соблазн.

Загорелыми руками, словно чаши, он взял в ладони ее груди и склонился к ним, покрывая поцелуями самые сокровенные места. Страсть расслабила решительные черты его лица. Его обжигающий взгляд, как и руки, скользнули вниз, под трусики. Тронув горячую влажность у Сеси между ногами, Джон задрожал и плотно прижал ладонью ее цветущий холмик. Это прикосновение возбудило его самого, равно как и Сесиль. Она слегка провела рукой у него впереди и открыла для себя напрягшуюся плоть, теснящую клапан брюк. Джон внезапно затаил дыхание.

— Хочешь, сейчас я тебя раздену? — прерывающимся, страстным шепотом спросила Сеси, и он молча кивнул.

Она закатила вверх его шерстяную рубашку. При этом подушечки ее ладоней нежно погладили мужское тело. Сесиль стянула его рубашку через голову и сразу же вернула пальцы ему на грудь, чтобы поиграть там упругими черными завитками. Едва касаясь, она провела кончиками пальцев круги по его соскам и почувствовала, как они, затвердев, откликнулись на ласку. Сеси наклонилась вперед, чтобы обвести эти маленькие набухшие почки кончиком языка. Сначала она обвела языком несколько раз вокруг, потом прижалась к ним губами, втягивая влажным горячим ртом.

Руки Джона двигались с почти безумной страстью. Издавая бессвязные звуки, он зарылся лицом в благоухающий сноп ее волос. Женщина всем корпусом скользнула по телу любимого, следуя ртом за полоской его черных волос, тянущейся от груди к пупку и пышно расширяющейся книзу. Опустившись на колени и расстегнув брюки Джона, Сеси окунула кончик языка в углубление его пупка. Пока она исследовала влажным ртом его талию, Джон уже почти неуправляемыми пальцами сминал и расправлял ее локоны. Сесиль села на пятки и, приподнимая по очереди ноги, сняла с него туфли и носки. Джонни смотрел с высоты своего роста, как двигаются ее руки, завороженный плавными колебаниями ее грудей. Освобождая Джо от брюк, затем от трусов и майки, Сеси всякий раз оставляла на его коже след губ или пальцев. Она превращала одежду в реквизит чувственной игры.