— Вы правильно сказали. Дениза хочет сегодня блистать как никогда, чтобы произвести должное впечатление на герцога.

Тевертон улыбнулся.

— По-моему, Генри Уэскотт уже под достаточным гипнозом. Он влюблен по уши, и это видно всякому.

— Так и должно быть.

— А что можно ждать от Рима? — И так как Алина промолчала, то Тевертон продолжил: — А вы, леди Лэнгли? На вас еще воздух Рима не подействовал? Ваше сердце еще не стало биться сильнее?

— Возможно, это… и случится, до того как… мы уедем. Но… пока я видела только небольшую часть Рима и еще многое хочу для себя… открыть в этом городе.

— Хорошо, — согласился Тевертон, — тогда отложим мой вопрос на потом.

В этот момент вошла Дениза. Она была так ослепительно хороша, что Алина подумала — вряд ли кто устоит перед ней.

Между тем лорд Тевертон заторопил их к карете, и они отправились в палаццо. На улицах, по которым они ехали, Уже начали зажигаться фонари. Алина подумала, что предстоящий бал — бесспорно, самое значительное событие в ее жизни. Она своими глазами увидит этот известнейший в Риме дворец с его уникальной коллекцией сокровищ, о которой в свое время рассказывал ей отец. Она встретит самых именитых представителей итальянского общества.

Словом, будет о чем вспоминать, когда вернется назад в Англию. На мгновение в ее памяти промелькнули гостиная их дома с отметинами на стенах от проданных зеркал и картин, выцветшие и потертые диваны и кресла, пустая каминная полка, где раньше стояли статуэтки и всякие красивые безделушки. Усилием воли она заставила себя не думать об этом.

Сегодня Золушка едет на бал. Она не бедная девушка без гроша в кармане, которой завтра предстоит как-то зарабатывать себе на хлеб, чье состояние только дом, содержать который ей не под силу. Нет, сегодня она богатая леди Лэнгли. Это ей принадлежат все эти бриллианты и роскошные наряды. Она должна верить в это, чтобы сыграть свою роль по-настоящему.

Размышляя над всем этим, она вдруг заметила пристальный взгляд Тевертона, обращенный на нее, и испугалась.

Лошади остановились у входа во дворец. Они должны были подождать некоторое время, пропуская вперед гостей, приехавших раньше. Везде горели огни, освещая дорогу, устланную красным ковром. Когда они вошли в огромный холл, где принимали гостей, у Алины перехватило дыхание. Она никогда не видела подобного великолепия и роскоши. Весь потолок был в лепнине и расписан ангелами и купидонами. Столь же богато и изысканно были украшены и стены. Красота зала превосходила всякое воображение. Их приветствовали князь и княгиня Боргезе. Блеск огней, сверкание драгоценностей, слуги в живописных костюмах — все, все вокруг было таким, о чем могла мечтать сказочная принцесса.

Между тем все время докладывали о прибытии новых гостей. К лорду Тевертону подошел молодой красивый темноглазый итальянец.

— Как поживаете, милорд? — сказал он, протягивая руку. — Рад вас видеть снова в Риме.

— Я счастлив быть здесь сегодня, ваша светлость, — ответил Тевертон.

Итальянец взглянул на Алину, и Тевертон произнес:

— Леди Лэнгли, могу я представить вам его светлость князя Альберто Боргезе?

Алина протянула руку. К ее удивлению, князь взял ее обеими руками.

— Теперь я знаю, — улыбнулся он, — этот вечер будет для меня самым важным в жизни, потому что я встретил вас.

Столовая была великолепна. Алина окинула взором громадный стол, за которым сидело не менее сорока человек. Она поняла, что в связи с их приглашением порядок был несколько изменен. Как и предполагалось, графиня Дауджер сидела по правую руку от хозяина, а слева усадили Алину. Лорд Тевертон сидел напротив, рядом с княгиней, справа от нее — герцог, а рядом с ним, разумеется, Дениза. Многие гости были людьми достаточно преклонного возраста, и Алина предположила, что это, наверное, близкие друзья графини. Князь Альберто, сидевший рядом с Алиной, объяснил ей, что здесь присутствуют не все приглашенные — некоторые приедут позже.

— Мы предполагали, поскольку вечер устраивается в честь графини, пригласить певцов из Оперы. Но моя сестра так молода, и ей хочется потанцевать. Я думаю, и герцог, несмотря на его внушительный титул, тоже не откажется от этого развлечения.

Алина засмеялась:

— Уверена, что все развлечения будут хороши. А ваш Дворец настолько прекрасен, что только музыка может выразить восторг, который чувствуешь при виде его.

— Как жаль, что я недостаточно музыкален, чтобы выразить те чувства, которые испытываю, глядя на вас, — сказал князь.

Она удивленно посмотрела на него, но потом поняла что слова князя — первое проявление флирта. Для Алины это было внове. С другой стороны, чего иного можно было ожидать, ведь она здесь в роли зрелой и искушенной женщины. Она видела, как на другом конце стола княгиня кокетничала с лордом Тевертоном. Впрочем, у нее не было полной уверенности, кто из них флиртует, он или княгиня. Дениза и Генри неотрывно смотрели друг на друга, их больше ничто не интересовало на этом вечере.

Глядя на окружающих, Алина все больше убеждалась в правоте лорда Тевертона: итальянки действительно чрезвычайно привлекательны. Все они надували губки, сверкали глазами — словом, вовсю кокетничали с сидящими рядом мужчинами. «Мне тоже нужно пококетничать, — решила про себя Алина, — но я не знаю, с чего начать».

Вопреки своему решению, слушая комплименты, которыми ее щедро осыпал князь Альберто, она краснела и испытывала чувство неловкости.

— Вы обоворожительны, вы бесподобны, — говорил он. — Вы напоминаете мне английскую розу.

— Этим сравнением пользуются все, — сумела парировать Алина. — Как итальянец, вы должны придумать что-нибудь более оригинальное.

Она старалась говорить непринужденно, как если бы была известной светской красавицей. На это князь просто возразил:

— Я могу сказать вам очень много оригинального, но не здесь, за столом.

Его ухаживания постепенно становились все настойчивее. Стараясь увести разговор от собственной персоны, Алина спросила, находится ли во дворце известная статуя княгини Паулины Боргезе, которую изваял Антонио Канова.

— Я покажу ее вам после обеда, — сказал князь.

— Я слышала, что это одна из наиболее пленительных и известных скульптур во всем мире.

— Кожа княгини была похожа на вашу. И когда она принимала ванну у себя дома в Париже, слуга-негр нес ее, обнаженную, из ванной комнаты в спальню, чтобы она лучше могла видеть контраст между ее и его кожей.

Этого Алина раньше не слышала. Но прежде чем она успела что-либо сказать, князь добавил тихо:

— Я понесу вас сам. Уверен, близость, а не контрастность нашей кожи, будет действовать на вас возбуждающе!

Он посмотрел на нее так, что она покраснела и отвела взгляд. Неожиданно она заметила, что с другого конца стола за ней наблюдает Тевертон и, как ей показалось, смотрит на нее презрительно.

После обильного изысканного обеда гости перешли в большой зал, стены которого украшали прекрасные картины. Заиграл оркестр. Не говоря ни слова, князь обнял ее за талию, и они закружились в танце.

Ее и Денизу обучал танцам превосходный наставник. Алина всегда мечтала танцевать на балу. Но когда подошло время выезжать в свет, умер отец и она была в трауре. Теперь же эта мечта исполнилась. «Как это замечательно, — думала она, — танцевать в таком дворце». Музыка словно переносила ее в сказку. Князь, впрочем, обнимал ее слишком крепко, что заставляло вернуться в действительность. Она так была занята тем, чтобы сохранить между ними дистанцию, что едва слышала его слова.

— Вы прекрасны! Вы необыкновенно прекрасны! — говорил он ей. — Даже живописные полотна бледнеют перед вашей красотой.

«Наверное, — сказала себе Алина, — подобные комплименты он расточает всем женщинам, с которыми танцует». Молча кружась в танце, она невольно обращала внимание на остальных гостей. Лорд Тевертон танцевал с княгиней Боргезе, которая смотрела на него уж чересчур откровенно, по мнению Алины. «Что это — просто старая дружба или княгиня тоже была его любовницей?» — подумала она и тотчас испугалась своих мыслей. Как она могла подумать такое? Подобные мысли прежде не приходили ей в голову когда она тихо и спокойно жила в деревне. «Я должна вести себя так, как хотелось бы маме!» — сказала она себе. Но сделать это рядом с князем, нашептывающим ей на ухо любезности, было довольно трудно. Она с облегчением вздохнула когда танец, наконец кончился.