– Но ведь они охотники за головами, – возразила Бертилла.
– Я полагаю, белые раджи немало сделали, чтобы подавить этот ужасный обычай, – с улыбкой произнес Тейдон, – но уверяю вас, даяки кротки, честны и трогательно добры. Их женщины красивы и удивительно бесстрашны.
– Охота за головами – это их религия? – спросила девушка.
– Они не поклоняются никаким богам за исключением одного давно погибшего героя, у них нет жрецов и религиозных обрядов.
– Тогда зачем же, если они так счастливы… Она вдруг умолкла, но лорд Сэйр понял, о чем она собиралась спросить.
– Там, где британцы устанавливают свою власть, сразу появляются миссионеры, – пояснил он. – Они верят, что Господь призвал их обращать в христианство людей других национальностей, независимо от того, хотят они быть обращенными или нет.
В голосе лорда Сэйра прозвучал сарказм, и Бер-тилла поняла, что он не верит в действенность подобного обращения в христианскую веру; немного помолчав, она сказала:
– Считаете ли вы, что только христианин может попасть на небеса?
– Бог ты мой, нет! – воскликнул лорд Сэйр. – Кроме того, если и существует царство небесное, то я убежден, что их много и при этом совершенно различных.
Бертилла улыбнулась, а он продолжал:
– Царство небесное для христиан, нирвана для буддистов и весьма привлекательный рай, полный прекрасных женщин, для магометан. Уверен, что и у даяков есть особое место, где они могут собирать любое количество голов, никого при этом не убивая.
Бертилла рассмеялась.
– Именно этому я хотела бы верить. Я считаю, что вера – дело частное и очень личное, и если люди счастливы, то не нужно вмешиваться.
Лорд Сэйр чувствовал, что Бертилла вряд ли скажет своей тетке в Сараваке то, что говорит сейчас ему; он понимал, как она боится конца своего путешествия, и проговорил как можно мягче:
– Забудьте о грядущем и радуйтесь настоящему.
– Только этим я и занимаюсь в течение всей этой очаровательной поездки, – сказала Бертилла. – По ночам, когда вода фосфоресцирует, мне чудится, что корабль наш заколдован и мы будем плыть вечно и бесконечно и никогда не доплывем до порта.
– Теоретически очень приятная мысль, – ответил лорд Сэйр, – но только представьте себе, как мы наскучим друг другу. И как рассорятся между собой многие из пассажиров, когда корабль двинется вокруг света во второй раз!
– Это верно, – со смехом согласилась Бертилла. – Леди Эллентон и леди Сэндфорд прошлым вечером так рассердились друг на друга, что сегодня с утра не разговаривают.
– Ваш заколдованный корабль может быть счастливым лишь в том случае, если на борту останетесь только вы и, может быть, еще один человек, готовый разделить с вами тяготы пути.
– Мне кажется, очень трудно выбрать надежного спутника навсегда, – ответила Бертилла.
Лорд Сэйр едва заметно усмехнулся. Если бы он обратился с такими словами к любой из своих знакомых женщин, то, без сомнения, услышал бы в ответ, что она была бы совершенно счастлива отправиться в вечное плавание именно с ним.
Но он понимал, что Бертилла сказала ему то, что думает, вполне честно и бескорыстно.
«Именно поэтому мне нравится быть с ней, – подумал лорд Сэйр, – и, пожалуй, трудно отказываться от ее общества, как я делал это в последние дни».
– В Малайе много диких зверей? – спросила она.
– Очень много, – ответил он. – Любой плантатор скажет вам, что тигры представляют серьезную опасность для его рабочих, и леопарды тоже.
– А обезьяны здесь есть?
– Вас позабавят длиннохвостые макаки, а также белки-летяги.
– Надеюсь, мне удастся увидеть их в Сингапуре, – вздохнула Бертилла, – но все зависит от того, когда отправляется пароход в Саравак.
– Вы их увидите, если мне удастся устроить поездку по стране, – пообещал лорд Сэйр.
И увидел, как вспыхнули радостью серые глаза девушки.
– Как бы я была рада! – воскликнула она. – Это просто замечательно – путешествовать с вами! Ведь вы все знаете и можете рассказать мне.
Но прежде чем он заговорил, она уже спохватилась:
– Впрочем, нехорошо с моей стороны рассчитывать на вас… Ведь после приезда в Сингапур вы будете очень заняты. Вы и так были необычайно добры ко мне.
– Я только рад, что мог быть вам полезен.
– Леди Сэндфорд так любезна и внимательна ко мне, я радуюсь каждой минуте путешествия после отплытия из Александрии. – Она подняла на лорда Сэйра свои серые глаза и сказала: – Если мне не представится другой возможности, я благодарю вас сейчас… благодарю за все!
– Я уже сказал вам, Бертилла, что вам не надо меня благодарить.
– Но как мне иначе выразить свою признательность?
– Я надеюсь… – начал он, но тут же умолк. Какой смысл произносить банальности о своей надежде на счастье этого ребенка в будущем? Если его представления о тетке Бертиллы верны, ничего подобного девушку не ждет.
Было что-то глубоко трогательное в ней, когда она вот так стояла и смотрела на береговую линию.
Мысль о том, что ей придется провести годы, обучая туземных ребятишек и борясь за обращение их в христианство, казалась противоестественной.
Только такая бессердечная и эгоистичная женщина, как леди Элвинстон, могла обречь свою дочь на подобное существование.
«Однако, – с горечью сказал себе лорд Сэйр, – от меня ничего не зависит, так пусть хоть у Бертиллы останется приятное впечатление об этом путешествии».
Бертилла думала о том же.
«Я его никогда не забуду, – говорила она себе. – Я не забуду его доброту, буду помнить звук его голоса и выражение красивого лица».
Она была убеждена, что никогда больше не встретит такого красивого мужчину, такую сильную и оригинальную личность.
Разумеется, он мог бы сделать в жизни не меньше, чем сэр Стамфорд Раффлз, а может, и больше. Он умеет руководить и отдавать распоряжения, люди охотно последуют за ним, потому что он сумеет их воодушевить.
Вполне понятно, что женщины считают его неотразимым и безнадежно влюбляются в него.
Лежа без сна в ночной темноте, она, быть может, станет гадать, что он говорит им в минуты любви и каковы его… поцелуи… При этой мысли Бертилла вспыхнула.
Странное и незнакомое ощущение возникло у нее в груди, когда локоть лорда Сэйра, опиравшегося на поручень рядом с Бертиллой, коснулся ее локтя.
Лорд Сэйр оставался возле нее недолго, и когда его шаги стали удаляться вниз по трапу, девушка почувствовала, что сердце ее следует за ним.
Послезавтра рано утром корабль причалит в гавани Сингапура.
Лорд Сэйр попрощается с ней, и хотя он говорил, что постарается устроить поездку по стране, ему будет не до этого, когда его окружат важные официальные и просто значительные лица, ожидающие его в Сингапуре. Он просто забудет о ней.
Там, конечно, будут и красивые женщины, и, возможно, он найдет их такими же привлекательными, как леди Гертруда… и миссис Муррей.
Бертилла не видела миссис Муррей, потому что та сошла в Александрии, но очень много слышала о ней от леди Эллентон, и увлеченность лорда Сэйра этой женщиной предстала перед ней в пересказе.
А еще была какая-то неизвестная Дэзи, упоминались и многие другие имена в разговорах, которые дамы на корабле постоянно вели о лорде Сэйре, будто им больше нечем было заняться.
Даже неизменные сплетни о принце Уэльском и его нескончаемых увлечениях не интересовали дам так сильно, как любовные дела лорда Сэйра, тем более что он находился у них перед глазами и они отдавали должное его несомненному обаянию в своих панегириках.
Бертилла слушала все это, но восхищение ее своим благодетелем ничуть не уменьшалось. Просто к ее отношению добавлялось нечто новое.
Да разве может мужчина, такой красивый и такой неотразимый, не подвергаться преследованию женщин? А поскольку он тоже человек, то и сам ими увлекается.
Бертилле ни на минуту не приходило в голову, что он может заинтересоваться ею.
Она считала себя незначительной и незаметной, а лорд Сэйр принадлежал недоступному ей миру.
