Действительно, шли довольно ходко, мне даже показалось, что быстрее чем со скоростью пешехода. И все равно до первого подходящего прохода добирались часа три. Каково было Бороде первым ступать ногами по разноцветному хаосу "ничто" — я старался даже не думать.
Первый из доступных нам проходов, то есть не выводящих внутрь скального грунта, под воду или на стратосферную высоту, "показывал" идиллическую картину: тропические растения, умиротворенная атмосфера спокойствия и благожелательности, лениво помахивающие крыльями здоровые бабочки. Окажись рядом еще и папоротники, я бы подумал, что это какой-нибудь там из юрских периодов или подобное бесконечно далекое прошлое. Но из объяснений Тьянь знал, что в прошлое следует ступать другим путем. Нам, то есть мне и Бороде, недоступным.
Первым в тесноватый шестиугольник прохода протиснулся летчик. Скатился на землю по ту сторону "экрана", встал, отряхнулся и призывно махнул рукой. Что-то крикнул, но звука в этом кинотеатре так и не придумали.
Тьянь подтолкнула меня к выходу. Я послушно сиганул вслед за плечистым спутником.
— …мать, а потом смотрю — да это ж родной дендрарий! Вот уж, знал бы прикуп — жил бы в Сочи! Не думал, что домой попаду!
Я услышал только конец фразы летчика, но и этого хватило, чтобы понять: мы не только в нашем родном мире, но и на родной земле.
Сам я в Сочи не был, как-то не доводилось по курортным городам помотаться. Но знал, что отсюда налажено регулярное воздушное сообщение со столицей, а значит — не пропадем.
Тьянь вывалилась наружу с опозданием, секунд через двадцать. Я даже начал волноваться, но вот из воздуха выскочила, наконец, фигурка азиатки. Впрочем, сначала оттуда вывалилась наша зеленая сумка, еле успел подхватить у самой земли.
— Кирилл, что б тебя, ты сумку в одной второй забыл! Пришлось возвращаться, убила полдня, пока нашла!
Тьянь моргала, привыкая к спокойному окружению в зеленых тонах.
— Не понял, — я замотал головой. — Тебя не было полминуты!
— Это для вас, блин, полминуты.
Тьянь огляделась.
— Ну и куда нас вынесло? — спросила девушка. — Есть предположения?
— Есть уверенность, — отозвался летчик. — Мы в городе Сочи, где по преданию темные ночи. Между прочим, моя историческая родина. И как это сюда вынесло-то, вот ведь, а?
— Чего удивительного? — ответила Тьянь. — Ты же нас вел вдоль Грани. Вел бы Кирилл — вынесло бы… Ты где родился, Кирилл?
— Во Владивостоке, — буркнул я, глядя сквозь тропическую листву. — Что это там такое блестит?
— Где? — спросил Борода. — А, это канатная дорога. Прямо под нами Курортный проспект, до него минут пять пешком по дендрарию.
— Чему-чему? — спросила Тьянь.
— Это парк такой, — пояснил я. — В Сочи один из самых больших в мире заповедников тропической растительности.
Проблема глубоко вздохнула, потом без слов опустилась на землю и вырубилась. Я дернулся было к ней, но летчик опередил. Наклонился, пощупал пульс, послушал дыхание.
— Дрыхнет как сурок по зиме, — сказал Борода и улыбнулся. — Вымоталась девчонка.
-
Глава 16. Новый игрок, новые ставки
Как и предполагал Берг, его идею внимательно и вежливо выслушали, после чего так же вежливо сочли недостаточно подтвержденной. Такова была официальная версия, а на деле Коллегия просто высмеяла умозаключения Данте, как высмеивали их коллеги по сеульскому институту. Вопросов профпригодности нового кардинала никто не поднимал, в конце концов, каждый имеет право на собственную теорию. Но в глазах монсеньора Лучиано было заметно удивление — итальянец не ожидал, что свою карьеру на должности кардинала Берг начнет со столь странных теоретизирований. Если бы в "Непсисе" было больше от церкви и меньше от корпорации, его получасовую лекцию вообще сочли бы ересью, и тогда прощай высокий пост. Разжаловали бы мигом до иеромонаха, а то и вообще выбросили бы из иерархии.
Впрочем, нет, не выбросили бы. На планете очень мало людей, способных одухотворять сложнейшую аппаратуру "Непсис", и все они крайне нужны Церкви. Ведь без человека даже самый заштатный оплот где-нибудь в скучной Норвегии — обычная биоэлектронная игрушка. Остановить вторжение Инферно сам он не может. Только в координации с живым человеком: кардиналом, епископом или иеромонахом. Каждый, кто имеет сродство с биоэлектроникой, автоматически входит в состав иерархии "Непсис", и ему открыты очень многие двери. Но поскольку иерархов все равно слишком мало, они не успевали воспользоваться благами своего положения ни в какой другой области, кроме служения Церкви.
Данте недолго оставался наедине со своими мыслями, выбравшись из зала заседания. Это уже восьмая пауза.
Подошли два мужчины. Одного из них Берг знал — епископ Джу Джоу из Восточного викариата, помощник управляющего, а на деле — главный человек в "Непсис" по восточному региону. Рядом с плюгавеньким китайцем вторая персона высилась гранитной глыбой. Здоровый, ростом за два метра, европеец с совершенно неевропейской серьгой-кольцом в левом ухе.
— Позвольте представить, — начал Джоу, — это руководитель оперативного отдела нашего викариата. Мистер Чинтано.
Китаец церемонно, по-восточному поклонился и ушел, оставив мужчин наедине. Картина, должно быть, выходила презабавная. Невысокий, субтильного сложения и наполовину облысевший уже Данте — и огромный Чинтано с густой иссиня-черной шевелюрой, выдающей в нем уроженца средиземноморья.
— Очень приятно, — довольно холодно ответил Данте.
— Это мне очень приятно, — расплылся в улыбке громила. — Я наслышан о ваших успехах на оперативном поприще, кардинал. Очень впечатлен. Редко когда иерархи прокладывают себе путь в Коллегию не политикой и деньгами, а реальными достижениями.
В чуть хриплом голосе мистера Чинтано не слышалось ни капли ерничества. Он не пытался поставить новоиспеченного кардинала на место, как это делал американец Эткинсон, негласно припоминая "провал" в Касиме. И похоже, мужчина действительно уважал Данте. Впрочем, оперативник оперативника и должен уважать, даже если это враги. А с этим здоровяком Данте был в одной лодке.
— Чем обязан вниманием? — спросил Данте.
Чинтано немного замялся, потом рубанул ладонью воздух.
— А, да какого дьявола! В общем, я подслушал вашу речь в Коллегии. Я знаю, за это положено поражение в правах, но у меня свои связи в отделе технического обеспечения, и я выслушал вашу теорию насчет Падшего.
— Вот как? — Берг действительно удивился. Мало кому хватало наглости подслушивать закрытое заседание Коллегии, и еще меньше людей уходили безнаказанными. — Не боитесь, что я сейчас же арестую вас за шпионаж?
— Не боюсь, монсеньор. Потому что я разделяю вашу теорию, и даже больше, кое-какие ваши выводы близки моим. Я их сделал по результатам анализа поведения нашего небочеловека.
— Кого-кого?
— Небочеловека, — повторил Чинтано. — Там мы называем эту китайскую девчонку из спецпроекта поднебесников. Я тоже уверен, что в основе этой сущности, кроме человеческого тела, есть иномировое начало.
Данте промолчал. Он думал.
Здоровяка мог подослать Эткинсон. С американца станется зарубить на корню карьеру человека, с которым он не поладил с самого начала. Возможностей у бедствующего мультимиллиардера тоже достаточно.
С другой стороны, пока еще теория о Падшем не имеет опасности для Коллегии и лично для американца, да и вообще выставила Данте в не лучшем свете. Даже благожелательно настроенный Афанасий — и тот лишь вежливо улыбнулся, но комментировать идею Данте не счел нужным.
Можно ли расценивать появление Чинтано как первый из политических козырей, просящихся в рукав?
В конце концов, а что он собственно теряет? Карьеру кардинала? Так жил без этого сана, проживет и дальше. Если его теория верна, а Данте был уверен в собственной правоте на все сто, то лишение монсеньорского титула лишь замедлит наступление его триумфа веры. Но не отменит его.
