– Не убирайте, пожалуйста! Я доем! – отодвинув миску, попросила Катя повара, развязала фартуки, поправила причёску перед зеркалом и бросилась к двери.

Ага, начиналась церемония оглашения списка подарков. Это так захотели родители жениха – ну и пожалуйста. Распорядитель свадьбы – Катина мама, как настоящий рекламщик, рассказывала о каждом подарке так, что даже Кате казалось: это очень нужная и ценная вещь, без неё жених с невестой просто никуда. И тем, кто эту вещь дарил, было очень приятно, когда её так рекламировали. Катя же брала коробки и торжественно проносила их вдоль праздничных столов, чтобы все посмотрели и оценили. Две больших – ну совсем неподъёмных, Кате помогли продемонстрировать дяденьки, друзья жениха Миши. Подхватили и понесли – один статую поднявшегося на лапы крокодила, другой коробку с микроволновой печью.

А дальше гости выкатились плясать – сами попросили танцев, у мамы в программе, Катя точно это знала, было запланировано совсем другое. Музыканты выскочили на эстраду и подхватили инструменты. Катюша не успела скрыться на кухне… Кому только не хотелось станцевать с игрушечной невестой – Катю крутили, вертели, то поднимали на руки, то заставляли вальсировать.

– Вот моя невеста! А ну, сфотографируй-ка нас! – утащив Катюшу к развесистым цветам в кадках, вопил толстенький дядя, одной рукой прижимая к себе девочку, а другой тыкая телефон в руки своему приятелю.

Приятель весело захохотал и долго фотографировал – и так, и эдак. Подбежали другие гости – им тоже понравилась затея сняться с «невестой». Молодые люди хватали Катю на руки, или ставили на стул – чтобы девочка оказалась в кадре. И веселились. Катя терпела и даже старательно улыбалась, ведь это была тоже работа. Ну и что с того, что она устала, потому что с самого утра была на ногах. Работа. В шумных дяденьках приятного было мало. Катя ловила мамины взгляды – мама следила за ней, но прекратить развлечение не могла, гости всё-таки…

Тощий костистый дядя притащил букет невесты, (который поймала одна из девушек и, счастливая, держала на столе возле своих приборов), вручил его Кате, картинно выгнулся, позируя своему приятелю-фотографу, прижал к себе девочку и смачно поцеловал.

Катя растерялась. Хотелось громко заплакать, вырваться и убежать умываться. Но ведь работа же, работа! Вдруг Катины капризы плохо отразятся на маминой карьере? Мама часто повторяла эти слова, так что девочка научилась правильно их понимать и поступать тоже правильно. А дядька кощейской наружности снова тянулся к ней. Оказывается, Кощеи тоже целуются – а Катеньке казалось, что он вот-вот щёлкнет острыми железными зубами и укусит её. Или нет – вроде, у улыбающегося Кощея зубы не железные, обыкновенные, костяные. Ещё хуже. Бя-я-я…

Но Кощей поплыл в сторону, перед глазами потемнело.

– Оставь ребёнка в покое! – сквозь заполнившую уши вату услышала вдруг Катя.

…Ей было уютно в чьих-то руках. Уютно и – спокойно. Она открыла глаза и увидела, как быстро проносится вдоль ресторанных столиков. Сбоку мелькнуло встревоженное мамино лицо. Кажется, мама направилась следом за ней. Но куда?

И где зубастый Кощей?

Точно – он схватил её как добычу и тащит в своё жуткое логово. Этого нет в сценарии свадьбы – тоже ещё игрун!..

Кате стало страшно – и она, забыв о том, что может попортить дорогое эксклюзивное платье, отчаянно рванулась из рук Кощея.

Тем временем они оказались на улице. В лицо дунул свежий приятный ветер.

– Катюша, ну-ка, посмотри на меня. – раздался добрый взволнованный голос.

Жених Михаил!

– Ну-ка, смотри, смотри, концентрируй взгляд. – продолжал Михаил, держа Катю за запястье.

Катя вспомнила, что Михаил – доктор. А Светочка… Светочка, кажется… Что-то мама говорила… Учится в институте. Какое-то трудное слово… Мерчензации… Механизации… Мелиорации.

– Мелиорации! – неожиданно громко воскликнула Катюша. Точно! Вспомнила!

Всё как-то сразу встало на места.

– В смысле? – удивился доктор-жених. – Катя, как ты себя чувствуешь?

Хорошо. Катя чувствовала себя хорошо. Но что случилось? Да и что скажет мама?

А платье! Что с ним? И укладка – не рассыпалась?! Как там розы, засунутые в тоненькие флакончики с питательной жидкостью, – наверно, уже вывалились из причёски. Надо срочно привести себя в порядок и бежать в зал!

Но там Кощей… Фу. Что делать?

– Всё хорошо, не волнуйся. – глядя на часы и отпуская Катино запястье, проговорил доктор Миша. – Ребята просто заигрались. Ты испугалась?

Катя растерялась, потому что не знала, как ответить на вопрос.

– У тебя обмороки часто бывают? – продолжал Михаил.

– К-к-какие обмороки? – еле-еле проговорила Катя. Страшное слово «обмороки» – какое-то как из сериала про страдания несчастных людей из недружных семей, как будто накрыло её больничным халатом. Кате даже холодно стало. Зябко.

– Ну вот как сейчас? Сознание теряешь?

Никаких обмороков и потерь сознания у Кати никогда не было. Об этом она и сказала Михаилу.

– Значит, ты просто переутомилась и испугалась. – подвёл итог доктор. – Давай-ка, Катя, отправляйся домой. А мы уж тут без тебя справимся. Не переживай, договорились?

Как – домой?! Мероприятие ведь продолжается. Надо срочно идти, мама будет сердиться. А сердиться ей нельзя, она же на работе. Так что и ей, Кате, нужно идти работать – причём срочно. Что там сейчас по сценарию? Вперёд!

Девочка вскочила. За спиной доктора белым облаком маячила его невеста.

Убежать Кате не дали. Именем жениха вызвали такси – и девочку отправили домой.

Мама расстроилась. Выскочив из шумного зала, она бросилась к Кате, которую держала за плечи Светочка. Катя сжалась…

Но обошлось. Мама очень переживала, но, как обычно, старалась этого не показывать. Тем более, доктор Миша сказал, что Кате нужно просто отдохнуть и как следует поесть белковой пищи. Так и сказал: белковой. Кате представилась целая тарелка белков от яиц, сваренных вкрутую. Это ж треснуть! Катина мама придерживалась низкокалорийной диеты, и Катя вместе с ней с удовольствием наворачивала пустой шпинатный супчик, обезжиренные мюсли и кефир с нулевым процентом чего бы то ни было питательного. От тарелки яиц её сразу затошнило.

Так что к машине такси её снова донёс добрый Миша, Светочка примчалась с пакетом еды, быстро собранной со свадебных блюд её родителями.

– Тут всё мясное, белковое. – повторяла взволнованная заботой о ребёнке добрая Светочка. – И рыбка разная. Обязательно всё съешь. Миша врач, он знает, что прописывает. Договорились, Катя?…

– Да, да. – закивала Катя. Есть ей не хотелось. Да и нельзя много есть. Потому что мама говорит…

Мама тем временем выдала девочке ключи от квартиры, обещала звонить и помчалась на рабочее место.

А Катя поехала домой.

Домой…

В приоткрытую дверь балкона дул прохладный ветер. Белое платье, чуть подрагивая нежными газовыми оборками, висело на вешалке, туфельки стояли в коробке, вытащенные из причёски розы продолжали жить во флаконах питательного раствора. Катя, в мягкой пижаме с розовыми медвежатами, сладко спала. Она и сейчас была очень красива – румяная, нежная, чему-то улыбающаяся. Мама неслышно вошла в её комнату и теперь любовалась дочкой.

«Моя милая малышка, – думала мама, – как хорошо, что ты всё правильно понимаешь. Что ты умеешь работать. Старайся и дальше. Пусть говорят, что у таких детей, как ты, нет детства. Ну, и нету… Зато будущее тебя ждёт блестящее! Ну а что детство? Ничего особенного и нет в нём! У меня оно было – бестолковое, бессмысленное. Ну гуляла я с девочками по дворам, песенки пела, альбомчики рисовала… А карьеру начала с нуля. Если бы мне так помогли, как моей Катеньке, я давно владела бы огромной кинокомпанией. Или ещё чем-нибудь большим и серьёзным. А так – всё сама, всё сама… Так что – не ленись, Катюша. И становись успешнее меня!»

Она не стала будить дочь. И ничего, что часы показывали почти половину первого дня. «Пусть отдохнёт как следует. Завтра в школу». – подумала мама, забрала белое платье и, осторожно прикрыв дверь Катиной комнаты, удалилась. Нужно было тщательно проверить, чтобы на платье не было никаких повреждений, и оно выглядело бы как новое.