Она понимала их. Но в то же время чувствовала себя крайне униженно. Не стоило ей соглашаться играть эту роль, говорила она себе. Она закрыла глаза на то, что ни одна порядочная женщина не должна принимать одежду от мужчины. Но при этом ни одну порядочную женщину не били кнутом, как собаку, и не вынуждали сбежать из дома в поисках заработка без гроша в кармане, с несколькими крадеными гинеями, взятыми, чтобы не умереть с голоду.

Она отчетливо увидела себя со стороны: такую никому не известную, такую незначительную, что люди и представить не могли, что к ней можно относиться как-то иначе, а не только как к служанке, повинующейся их приказаниям.

Дверь открылась, она вскочила на ноги. Вошел какой-то мужчина. В руке у него была сигара. Увидев Мелинду, он удивился.

– Надеюсь, я не потревожил вас? – спросил он. – Я зашел сюда, чтобы прикурить.

Она ничего не ответила, поэтому он продолжил:

– Вы кого-нибудь ждете или вам просто стало скучно?

– Я… У меня разболелась голова, – быстро ответила Мелинда.

– Головная боль – ужасная вещь, – сказал мужчина. – У меня у самого частенько болит голова.

И всегда в самый неподходящий момент. Скиттлз на прошлой неделе мне сказала: «Ваша головная боль чертовски несносна! Чем скорее вы от нее избавитесь, тем лучше». Мне показалось, что я снова в школе и меня отчитывает классная дама за то, что у меня опять поднялась температура.

– Да, вы правы, – согласилась Мелинда.

– Послушайте, я вовсе не хотел вам мешать, – снова начал джентльмен. – Садитесь, пожалуйста.

Я вам вот что скажу. Я не буду зажигать сигару – вам может стать хуже.

– Я не хочу причинять вам неудобства, – возразила Мелинда.

– Ну что вы, – ответил он. – Я лучше представлюсь. Меня зовут Хартингтон.

– Маркиз Хартингтон? – спросила Мелинда. – Я, кажется, о вас слышала.

Он усмехнулся:

– Многие слышали! Потому что в газетах всегда пишут, что я обожаю играть в кегли! – Он откинул голову назад и засмеялся. – Вы поняли шутку? И им все сходит с рук. Но хотя это и клевета, я не буду подавать на них в суд.

– Вы найдете мисс Скиттлз в столовой, – сухо сказала Мелинда.

– О, так она уже здесь? – спросил лорд Хартингтон. – А сказала, что не приедет раньше одиннадцати.

С кем она?

– Не видела, чтобы она была с кем-то, но она разговаривала с лордом Чардом, когда я уходила, – сказала Мелинда.

Веселое лицо лорда Хартингтона помрачнело.

– Чард! Чертовски несносен этот малый! Я начинаю подозревать, что он по вкусу Скиттлз. А как вы думаете, она ему нравится?

– Я… я не знаю, – ответила Мелинда.

– Ну, если это так, то я перережу ему горло, – сказал лорд Хартингтон таким мягким тоном, что заставил сомневаться в искренности его кровожадных намерений. Потом он вздохнул. – Вы когда-нибудь влюблялись?

Мелинда отрицательно покачала головой.

– Ну, тогда и не влюбляйтесь, – сказал он. – Чертовски неприятная вещь – быть влюбленным, скажу я вам. Вам и хорошо, и плохо одновременно, если, конечно, вы меня понимаете. Вы то счастливы, то несчастливы. Мой вам совет: никогда не влюбляйтесь, если сможете.

– Я постараюсь, – сказала Мелинда.

– У вас, пожалуй, нет никаких шансов, – сказал лорд Хартингтон, впервые взглянув на нее. – Вы слишком хорошенькая. Мужчины будут влюбляться в вас, и рано или поздно вы влюбитесь в одного из них.

Мне вас жаль, но выбора у вас нет.

– Я буду изо всех сил стараться не влюбиться, – сказала Мелинда.

– И я буду стараться изо всех сил выпутаться из этого, – сказал лорд Хартингтон со смехом. – Ну-ка, дайте мне вашу руку. Договорились? Вы согласны?

– Договорились, – с улыбкой ответила Мелинда.

Он взял ее руку и поднес к губам. Он был неловок, почти угловат, но его неподдельная искренность не могла не понравиться ей.

Когда он целовал ей руку, вошел лорд Чард.

– Так вот где вы спрятались! – с досадой проговорил он. – Прошу прощения, что вечер оказался не в вашем вкусе.

Мелинда отняла у лорда Хартингтона свою руку, непонятно почему почувствовав себя виноватой.

– У меня разболелась голова, – сказала она.

– Я так и понял, – ответил лорд Чард. – Добрый вечер, Хартингтон! Скиттлз ждет вас в зале, по крайней мере я так понял.

– Ждет меня! – просиял лорд Хартингтон. – Я должен немедленно пойти к ней. – Он повернулся к Мелинде:

– До свидания, моя дорогая! Не забывайте о нашем договоре.

– Не забуду, – пообещала Мелинда.

И он вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась с легким хлопком. Мелинда взглянула на лорда Чарда.

Ей показалось, что он намеренно избегал смотреть ей в глаза. Он отошел к камину и принялся глядеть в огонь.

– Интересно, почему вы ушли из столовой? – спросил он.

Сначала она хотела сказать ему правду, потом передумала.

– Там было жарко и душно, – сказала она.

– И вам повезло, что вы встретили здесь лорда Хартингтона, – недовольно сказал он. – Или это было условленное свидание?

– Конечно нет, – ответила Мелинда. – Я никогда не встречала его раньше. Он зашел в эту комнату, чтобы закурить сигару, и обнаружил здесь меня.

– И тогда вы заключили с ним небольшой договор, – снова с досадой произнес маркиз. – Не будет ли слишком нескромным с моей стороны, если я спрошу о предмете вашего договора или о его содержании?

Мелинда почувствовала, что ее охватывает гнев.

Как он смеет разговаривать с ней в таком тоне? И что он думает о ней? Условленное свидание! Да это неслыханно! Он, может, и купил ее услуги, но, уж конечно, ни ее тело, ни ее душа не принадлежат ему!

– Думаю, милорд, – сказала она, пытаясь говорить так же холодно и неприятно, как и он, – что мой договор, как вы изволили выразиться, с лордом Хартингтоном – это мое дело.

– Рад слышать об этом, – ответил маркиз, стараясь задеть ее. – Было бы неудачно, мягко выражаясь, если бы вы, закончив выполнять свои обязательства по отношению ко мне, не заключили бы никаких сделок с кем бы то ни было еще.

– Надеюсь, милорд, что я знаю, как достойно и порядочно вести себя, – сказала Мелинда. – И не в моих правилах нарушать слово, данное кому-либо, кто бы он ни был.

Теперь, когда она смотрела прямо на маркиза, в ее голосе звучал неподдельный гнев. Их глаза встретились, как у дуэлянтов, стоящих друг против друга, оба были напряжены и готовы к схватке. Несколько секунд они молчали, но потом маркиз неожиданно сдался.

– Какое это имеет значение? – сказал он. – Завтра этот смешной фарс закончится, и вы будете свободны.

– Мне остается только надеяться, что это случится именно завтра, – с точно такой же убежденностью в своей правоте проговорила Мелинда, в который раз удивившись, как можно желать чьей-либо смерти.

– А теперь, пока вожделенная свобода еще не пришла, как мне вас развлечь? – спросил маркиз. – Отвезти вас к Креморну или к Моттсу? Или вы бы предпочли другую компанию? Смею вас заверить, что все без труда будет улажено.

– Если вы не возражаете, милорд, то я бы предпочла лечь спать, – ответила Мелинда. – Боюсь, что я в не том настроении, чтобы посещать места развлечений и званые обеды.

– Вы знаете, это самое неожиданное из всего, что я готов был услышать, – сказал он и добавил совсем другим голосом:

– Когда мы были в столовой и та женщина подбрасывала ноги, мне показалось, что вы были неприятно поражены. Или это еще одно проявление вашего актерского таланта?

– Вам правда интересно? – спросила Мелинда. – Вы платите мне за назначенную работу, а что я чувствую по отношению к этому или чему-либо другому, не имеет значения.

– Я просто хотел бы знать, – настаивал маркиз. – Вам было неприятно?

– Да, – согласилась Мелинда.

– Но почему… – начал он, но его прервал вошедший капитан Вестей.

– А, вот вы где, Дрого! – сказал он. – Что с вами такое с обоими? Здесь становится довольно шумно. И мне, честно говоря, кажется, что не надо было появляться в такой компании, особенно сейчас.