— А ты слышала когда-нибудь, чтобы невеста выходила замуж за человека, которого она ни разу не видела и который готов бросить ее одну сразу после венчания? — ответила Люсинда.

Леди Белвиль уставилась на нее с изумлением.

— Ну знаешь, Люсинда! Похоже, твое новое положение уже ударило тебе в голову, — кисло сказала она.

Ситуацию неожиданно разрядила Эстер.

— Мне кажется, органист уже собирается играть свадебный марш, — сказала она, очевидно, совершенно не замечая, что разговор между ее отцом и новоиспеченным зятем идет уже на повышенных тонах, а ее мать к сестра обмениваются сердитыми взглядами.

Услышав голос Эстер, лорд Меридан обернулся и пристально посмотрел на нее.

Она была прелестна в пышном муслиновом платье, украшенном белыми кружевами, и с венком из белых ландышей в золотистых волосах. В руках она держала букет из тех же цветов, и Люсинда подумала, что она навсегда останется в ее памяти такой, как сейчас.

Она повернулась к своему мужу, увидела, как он сжал губы, и поняла, что он сильно разгневан.

— Пойдемте, — быстро сказала она. — Я готова.

Она небрежно чмокнула мать в щеку и на секунду прижалась к отцу.

Ее отец был тоже крайне сердит. Она почувствовала это по тому, как сухо он ее обнял и при этом что-то недовольно пробурчал себе под нос.

Она протянула руку лорду Меридану, и под звуки свадебного марша они медленно двинулись к выходу, сопровождаемые любопытными, завистливыми и насмешливыми взглядами присутствующих.

Когда карета тронулась, лорд Меридан уставился прямо перед собой, выпятив нижнюю губу. Он пытался разобраться в том, что произошло. У него было неприятное чувство, что его здорово провели.

Он вспомнил разговор Чарльза Холстеда с Эстер Белвиль и ее слова: «Моя сестра никогда не бывала в Лондоне» — и почувствовал, что именно в этих словах крылась разгадка тайны.

Он вспомнил, как леди Джерси говорила с сэром Эдвардом о его прелестной дочери, как после объявления о помолвке все только и обсуждали, как хороша собой его будущая жена и какое необыкновенное впечатление она произвела в обществе своей красотой.

Все постепенно вставало на свои места. Когда он делал предложение, он подразумевал, что его будущей женой будет Эстер. А вместо этого ему подсунули Люсинду! Он не проявил достаточной бдительности и в результате угодил в ловушку. Едва он увидел Люсинду у алтаря, ему следовало бы сразу отказаться жениться на ней.

И все из-за того, что вчера он слишком много выпил. Он еле добрался до своей кровати. А чтобы с утра прийти в себя и быть в состоянии отправиться к невесте, ему пришлось вышибать клин клином. Коньяк оживил его, но, с другой стороны, замедлил его реакцию. А уж то отвратительное пойло, которое они пили на постоялом дворе, и вовсе не способствовало прояснению рассудка.

Какой же он был дурак! Если бы он вовремя сообразил что к чему, он бы вышел из этой церкви свободным человеком. Правда, это означало бы, что все хлопоты были впустую и что надо начинать все сначала.

Он поднес руку ко лбу и, вероятно, застонал вслух, потому что тихий голос рядом с ним произнес:

— У вас болит голова? Неудивительно. И у меня голова просто раскалывается. Пожалуй, я сниму венок и фату.

Лорд Меридан кисло посмотрел на свою жену.

Да, она-то уж точно не станет украшением для фамильных драгоценностей! Он пытался найти слова, чтобы высказать свои подозрения и недовольство по поводу случившегося. Но пока он размышлял, как ему начать, Люсинда его опередила:

— Надеюсь, вы не возражаете, что я надела венок из красных роз. Мама была просто в ужасе! Я полагаю, что все собравшиеся в церкви высказали что-нибудь ядовитое на этот счет, но я так жутко выглядела во всем белом — совсем как привидение, а кому же хочется быть похожим на привидение в день собственной свадьбы?

— Так вы никогда не бывали в Лондоне? — с упреком спросил лорд Меридан.

Люсинда повернулась к нему и по выражению его лица отлично поняла, что он имеет в виду.

— Откуда вы это знаете? — сказала она.

— Ваша сестра — кажется, ее зовут Эстер — упомянула об этом в разговоре с Чарльзом Холстедом, моим шафером.

— Так вы обо всем догадались? — спросила Люсинда.

Он не стал притворяться, будто не понял ее.

— Нет, — ответил он. — Я и не подозревал, что происходит, пока не увидел вас. Судя по тому, что мне рассказывали, я представлял свою невесту несколько другой!

— Вы думали, что женитесь на Эстер? — сказала Люсинда просто. — Но она уже помолвлена с другим.

Последовала длительная пауза, а затем Люсинда добавила почти с вызовом:

— Вы же написали просто: «…руки Вашей дочери…» Если вы хотели жениться именно на Эстер, надо было так и сказать. В этом случае папа, конечно, был бы вынужден отклонить ваше лестное предложение.

В ее голосе прозвучала нотка сарказма, не ускользнувшая от внимания лорда Меридана.

— Ваш отец наверняка отлично понимал, что я имел в виду. Он присутствовал, когда леди Джерси говорила о необычайной красоте его дочери. Разумеется, она имела в виду вашу сестру, так как вы даже ни разу не были в Лондоне.

— Папа был в крайне затруднительном положении, — спокойно ответила Люсинда. — Если на то пошло, это была моя идея — спасти семью от разорения и заодно заполучить себе мужа. Иначе родителям вообще навряд ли удалось бы меня пристроить.

Даже лорд Меридан был ошарашен подобной откровенностью.

— Что вы имеете в виду? — спросил он. — Что с вами не так?

— А вы посмотрите на меня! — ответила Люсинда.

Он повернулся к ней, но в полумраке кареты ему было трудно хорошо ее разглядеть. Он пришел к выводу, что у нее бледный, нездоровый цвет кожи и что прическа ей не идет. С другой стороны, нельзя было сказать, что она совсем дурнушка. Просто он думал, что, когда он представит в обществе новую графиню Меридан, она будет вызывать всеобщую зависть, так же, как его картины, лошади, мебель, роскошные дома и высокое положение. Было очевидно, что Люсинда навряд ли произведет то впечатление, на которое он рассчитывал.

— Ладно, дело сделано, и покончим с этим, — сказал он почти свирепо, злясь больше на себя, чем на нее.

Он понимал, что только его собственное высокомерие было причиной случившегося. Если бы у него хватило здравого смысла хоть раз повидаться с невестой до свадьбы, он немедленно расторгнул бы эту помолвку. Этот старый осел сэр Эдвард Белвиль выложил бы тридцать пять тысяч фунтов, которые он ему задолжал, а лорду Меридану было достаточно лишь попросить кого-нибудь из знакомых светских дам, и ему легко нашли бы подходящую невесту.

— Да, дело сделано, — со вздохом произнесла Люсинда. — С одной стороны, я чувствую, что это было откровенным надувательством, с другой стороны, вы сами во всем виноваты! Трудно представить, чтобы человек покупал лошадь, не видя ее, не говоря уже о жене!

— Я думаю, вы не должны говорить такие вещи, — заметил лорд Меридан и сам удивился, что ее слова так его шокировали.

— А почему бы и нет? — спросила Люсинда, посмотрев на него широко раскрытыми глазами. — Вы же попросту купили меня, разве не так? Вы простили папин долг, а это была, говоря по чести, очень большая сумма. А теперь вы перевели на мое имя пятьдесят тысяч фунтов! Может быть, вы хотите взять их назад?

— Нет, конечно! — воскликнул лорд Меридан, не зная, как вести себя в создавшейся ситуации, и чувствуя, что меньше всего он ожидал подобного разговора со своей женой.

— Я думаю, что лучше всего быть откровенными друг с другом, — сказала Люсинда. — Я ведь отлично знаю, почему вы женились на мне, — я ведь просто буду вашим входным билетом в Олмак, не правда ли?

С другой стороны, вы наверняка считаете, что я стану для вас настоящей обузой — тем более что, в отличие от Эстер, не буду столь ослепительна в роли хозяйки дома.

Лорд Меридан почувствовал себя неловко.

— Я этого не говорил, — сказал он.

— Зато я это говорю, — ответила Люсинда. — У меня нет никаких иллюзий относительно себя.