Вот тогда-то и появился Герман Угрюмов, который начал “строить” лихо­им­цев в одну шеренгу…

А то, что триллионы рублей будут разворованы, вряд ли кто и сомневался. Когда 3 июня 1997 года на переговорах в Москве Мовлади Удугова с Иваном Рыбкиным – тогда секретарём Совета безопасности — было решено “рассмотреть возможность финансирования работ по восстановлению Чечни за счёт долгов Москве регионов и стран СНГ, кроме Украины” (решение согласовывалось с первым вице-премьером РФ министром финансов Анатолием Чубайсом), российская пресса практически единодушно заключила, что теперь опять заработает в полную мощь насос по перекачиванию денег в Чечню с территории России – кому-то это очень понадобилось. Например, Андрей Багров , корреспондент газеты “Коммерсант-Daily”, в статье “Само­финансирование по-чеченски” (4 июня 1997 г.) так комментировал это “нетрадиционное решение” (определение И. Рыбкина): “Что касается долгов, которым уготована роль источника денег для Чечни, то на первый взгляд, Грозный получил мыльный пузырь. Действительно, если должники не платят долгов федеральному бюджету, то с какой радости они предпочтут платить чеченцам? Если речь идёт о выпуске чеченского вексельного займа, то вряд ли он будет встречен на финансовом рынке с распростёртыми объятиями. Если в проекте бартер – поставка в Чечню того, что не находит спроса в России, с зачётом долгов перед бюджетом, то против подобных действий, прямо нарушающих основные принципы не только бюджетной политики, но и денежного обращения, российский минфин активно и небезуспешно борется. Тем не менее Удугов настаивает именно на бартерной схеме, которую, по его словам, первым выдвинул федеральный министр по делам сотрудничества Амангельды Тулеев. Москва, похоже, будет утешаться тем, что бартер позволит избежать криминализации банковской системы за счёт неадресного исполь­зования денег, текущих в Чечню. Тем не менее в бюджет возвращается чеченская “чёрная дыра” (выделено мной. – В. М. ). Поставщики в Чечню, естественно, будут завышать свои стоимостные объёмы, так что простор для манёвра у желающих платить в федеральный бюджет через Чечню достаточно широк.

Но на самом деле интерес к поставкам в Чечню может иметь и специ­фическую природу. Чеченцы имеют общепризнанный опыт эффективного посредничества в решении проблем взыскания долгов в денежной или товарной форме (“Красиво излагает, собака! Учитесь, Киса”, — сказал бы Остап Бен­дер. – В. М. ). И то, что Москва фактически выступает заказчиком подобных действий, которые к тому же явно противоречат принципам её финансовой политики, говорит не в пользу партнёров Удугова по вчерашним переговорам. Цену за сохранность чеченских нефтяных коммуникаций Москва платит немалую”.

Активно поддержал эту идею соглашения Борис Березовский, сказав в своём выступлении, что теперь-то инвестиции на восстановление разрушенной Чечни потекут рекой. Видимо, “искренне заблуждался”, чего с ним в финансовых аферах до той поры не случалось ни разу. Либо “река” выбрала другое русло…

Но сошлюсь еще на одного отнюдь не рядового свидетеля – бывшего пресс-секретаря президента России Б. Н. Ельцина Павла Вощанова , который рассказывает, как и при каком уровне попустительства эта “чёрная дыра” формировалась, можно сказать – рукотворно создавалась.

“Сегодня недоумевают: на какие деньги бандформирования ведут столь длительную и ожесточённую войну против регулярной армии огромного государства? Страшно сказать, но в том числе и на деньги россиян, чьи дети сегодня гибнут на Кавказе. Летом 1997 года (знаю об этом доподлинно) руководитель одной из российских спецслужб доложил президенту: зафик­сирован факт передачи Березовским Басаеву большой суммы денег в валюте, целый чемодан. Предназначение не установлено, но можно сказать с уверенностью: это не выкуп заложников. И какова же была реакция главы государства? “Да-а-а… Свои деньги так просто не отдают…”. И точка. Ни поручений, ни распоряжений. Потому что Россия для Ельцина – чужая, а Березовский – свой. Докладчик же вскоре был вышвырнут с государственной службы.

Ещё до начала чеченской войны было установлено: немалая помощь бандформированиям идёт от легальных бизнесменов, разбросанных по всей России, имеющих родственные связи с боевиками или симпатизирующих им. Еженедельно, каждую пятницу, в Чечню отправлялся курьер с собранными со всей России деньгами. Об этом не раз докладывалось “верхам”, но реакции не было никакой – банковские переводы в Чечню, несмотря на обострение отношений между Москвой и Грозным, осуществлялись на удивление чётко. Только в конце 1996 года министр внутренних дел А. Куликов попытался перекрыть этот финансовый кран. Но с этого и начались у него проблемы. Телеканалы наперебой принялись подавать его как “отмороженного мента”, а в кремлёвских кабинетах заговорили о желатель­ности его отставки”.

“Деловой вторник”, № 33 (газета “Трибуна” от 14 сентября 1999 г.)

Полковник Александр Юрьевич Д-ов:

Несмотря на множество реорганизаций КГБ – ФСБ, проведённых в последние годы и равносильных планово осуществлённой диверсии по подрыву дееспособности этих и других спецслужб, там ещё не перевелись аналитики, радеющие за интересы государства и его национальной безопасности. Об этом говорит, например, размещённый в Интернете “Аналитический обзор по вопросам снабжения незаконных бандформирований”, подготовленный ФСБ в 1996 году. Документ содержит практически все конкретные источники пополнения ресурсов боевиков, от внутричеченских и внутрироссийских до международных.

Однако странно, что сформулированный Группой оперативного управ­ления ФСБ России по Северному Кавказу магистральный вывод: “Необхо­димо разработать комплекс контрразведывательных и адми­нист­ратив­ных мер, направленных на прекращение поставок мате­риальных, финан­совых и людских ресурсов” – не был реализован в течение четырёх лет. /…/

Как свидетельствовали СМИ, службы МВД и ФСБ годами информировали высшее руководство обо всех основных ОПГ в Москве, детально указывая их происхождение (чеченская, азербайджанская, грузинская, армянская, афганская, вьетнамская, лаотянская, китайская и другие “мафии”), адреса штаб-квартир, объёмы товарооборота, контролируемые ими сферы банков­ского капитала и бизнеса, фамилии и клички главарей и т. д. И годами ни столичные власти, от ГУВД до Лужкова, ни федеральные не принимают никаких мер по пресечению их криминальной деятельности.

“Эксперты спецслужб о положении в Чечне”,

журнал “Диалог”, № 7, 2000 г.

 Александр Угрюмов, сын:

Когда он в последний раз прилетел домой из Чечни, усадил семью за стол и рассказал о девочке, которая за пропитание чистит солдатам обувь в Ханкале. Чеченка, сирота. Когда улетал в Москву, велел за нею присматри­вать, кормить. И сказал:

— Вернусь из Чечни совсем – заберу её с собой. Пусть ребёнок увидит ту жизнь, какой она должна быть. У нас есть возможность и обеспечить её всем, и воспитать.

Посмотрел выжидательно на меня, на маму – что мы скажем. Мама сразу ответила:

— Хорошо, Герман, вези девочку. Я тебя понимаю.

По-моему, он даже всплакнул тогда…

Олег Михайлович Дук-ов:

В мае 2001 г. группа сотрудников, в основном из руководящего состава, собиралась приехать в Дом-музей Сергея Есенина в Константиново. Герман Алексеевич не просто любил стихи, сам писал их. Есенин – один из любимых его поэтов. Когда он узнал об этом, загорелся тоже там побывать. Время экономил, поэтому позвонил мне:

— Олег, я прилечу на военный аэродром в Дягилево, а ты привези к тому моменту Татьяну Ивановну, мы с тобой встретим твоих гостей и поедем в Константиново. Я очень хочу побывать на родине Есенина!

 Этот разговор состоялся у нас 28 мая, на другой день он подтвердил свою готовность прилететь. 30 мая в 12 часов дня я сам позвонил ему, чтобы выяснить, когда его встречать. Он ответил, что пока вылететь не может – занят, но – “тебе сообщат”.