Но жутковатая картина нынешнего общества (видимо, не только в Латин­ской Америке) будет неполной, если не сравнить “волю” с “неволей”. На самом деле, сложно сказать, кто больше в неволе — те, кто в тюрьмах, или те, кто вне их. Свободны ли рабочие, которым приходится жить для того, чтобы работать, потому что они не могут найти работу, которая позволила бы им жить? А нищие? А свободны ли все остальные — “заложники страха”? Везде решетки: сейчас ими окружают кафе и рестораны в латиноамериканских городах, ставят решетки и на дома тех, кому есть что терять, хотя бы даже и совсем немного. Все мы, пишет Галеано, живем “в испуганном обществе, где самым актуальным является вопрос выживания”.

Но даже при таком массированном наступлении международного кагала, стремящегося быстро подмять под себя весь мир, заставить людей молчать и трястись от страха, у него порой случаются провалы. Мы наблюдаем их в росте активности аргентинских “низов”, политической активности масс в Аргентине, Перу, Уругвае, Парагвае, Мексике. В партизанском движении Колумбии. В самоотвер­женной борьбе истинно народного лидера Венесуэлы Уго Чавеса. В антигло­балистских выступлениях нового президента Бразилии “Лулы” да Сильвы. Может быть, именно оттуда начнется движение, которое поднимет другие народы мира (в том числе и русский народ) на священную битву против сатанинских сил мировой мафии?

Сергей КОВАЛЕВ,

капитан 2-го ранга, Видяево

Тайные базы Гитлера

в советской Арктике и Антарктиде

Предыстория создания опорных пунктов

Еще в 1936 году один из видных немецких военно-морских теоретиков П. Эберт, используя материалы своих исследований и данные аэрофотосъемки, полученные пятью годами ранее немецкими специалистами “научной” экспедиции с борта дирижабля LZ-127 (“Граф Цеппелин”), назвал “Европейское полярное море” (т. е. Северный Ледовитый океан) стратегически важным для Германии театром военных действий. Именно благодаря данным экспедиции обширным районом по маршруту: Архангельск — Земля Франца-Иосифа — Северная Земля — остров Вардроппера — Диксон — северная оконечность Новой Земли — остров Колгуев — Архангельск, заинтересовалось командование Кригсмарине (немецких ВМС).

На практике эта заинтересованность вылилась в том же 1936-м, а затем и в 1937 годах в экспедициях в арктической зоне Атлантики, Норвежского и Баренцева морей крейсеров “Кельн” и “Кенигсберг”, вспомогательного судна “Грилле”, учебного корабля “Хорст Вессель”. Решающая экспедиция в прибрежных арктических морях Советского Союза была произведена вспомогательным крейсером “Комет” (рейдер “В”, “Корабль № 45”) в августе-сентябре 1940 года.

Закономерен вопрос: а как это вообще могло произойти в советских пограничных водах? Во время перехода по Северному морскому пути на Тихий океан крейсер “Комет” — а в зависимости от района перехода он менял названия на своем борту “Семен Дежнев”, “Дунай”, “Донау”, “Доон”, “Токио Мару” — обеспечивался советскими ледоколами под контролем Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП). Для маскировки перехода “Комета” была создана достоверная легенда.

Внешне “Комет” напоминал новый советский ледокольный пароход “Семен Дежнев”, прибытие которого в Архангельск ожидалось именно летом 1940 года. Некоторые отличия обводов немецкого рейдера были устранены с помощью парусиновых обвесов и специальных приспособлений, сделанных в заводских условиях на судостроительном заводе фирмы “Ховальдтсверке” в Гамбурге, где “Комет” находился с декабря 1939-го по май 1940 года.

Это был один из самых быстроходных (скорость хода до 16 узлов) и прекрасно вооруженных рейдеров Кригсмарине, принадлежавший компании “Северо-Германский Ллойд”.

При собственном водоизмещении около 7,5 тысячи тонн крейсер имел запас топлива до 2,5 тысячи тонн. Это позволяло экономичным ходом (до 9 узлов) пройти почти 50 тысяч миль и без дозаправки прибыть на Тихий океан.

По своему вооружению “Комет” превосходил отдельные крейсера союзников специальной постройки. Он имел шесть 150-миллиметровых орудий (по другим данным, 180-миллиметровых), прикрытых откидными маскировочными щитами, одну 60-миллиметровую зенитную установку и 6 зенитных автоматов, от 6 до 10, в том числе 2 подводных, торпедных аппаратов, расположенных в лацпортах и также прикрытых маскировочными щитами. На борту корабля находилось: 24 торпеды, 1516 тыс. снарядов, до 400 якорных мин типа “ЕМС” и быстроходный катер “LS-2” (“Метеорит”), оборудованный для скрытной постановки мин, а также 1—2 гидро­самолета “Арадо-196” в ангаре.

Существует мнение, что гидросамолеты были оснащены специальными приспособлениями для обрывания радиоантенн на обнаруженных судах, что не позволило бы этим судам сообщать о нападении рейдера.

Запасы продовольствия и снаряжения были приняты на корабль из расчета обеспечения автономного плавания в тропических, антарктических и арктических водах не менее чем на год для всех 270 (из них 18 офицеров) членов экипажа.

Радиосвязь и радиоразведку крейсеру обеспечивали 6 радистов, свободно владеющих русским и английским языками.

Успешный и короткий переход “Комета” был жизненно необходимым рейху.

Немецкая промышленность в то время испытывала острую нужду в каучуке, джуте, медикаментах, молибдене, вольфраме, меди, цинке и слюде (необходимой для водомерных приборов котлов кораблей и паровозов). Германия была готова отправить в Японию 12 (по другим данным 26) пароходов, а также вывести с Дальнего Востока до 30 транспортов.

Не последнюю роль в переходе на Дальний Восток “Комета” и в изучении немецкими военными моряками Северного морского пути сыграло создание секретной базы “Норд”, располагавшейся в губе Большая Западная Лица с октября-ноября 1939 года по 5 сентября 1940 года. Вероятно, с самого начала она должна была превратиться в немецкий опорный пункт: в мирное время — для создания морского транспортного моста между Германией и Японией, а с началом боевых действий — для обеспечения наступления горного корпуса “Норвегия” на Мурманск и действий немецких кораблей в Арктике.

Подобный опорный пункт в одном из заливов северо-западной части Кольского полуострова, предназначенный для доставки стратегического сырья, действующий круглый год, был избран не случайно.

В Архангельске корабли до вскрытия скованного льдом Белого моря могли простаивать у причалов до полугода, а из Мурманска, благодаря незамерзающей “ветви” теплого течения Гольфстрим, они выходили в море даже в самые сильные морозы.

Принималось во внимание и то, что база “Норд” находится в непосредст­венной близости от советско-финской границы, которая охранялась в то время только редкими и малочисленными пограничными заставами и была легко доступна для захвата как с суши, так и с моря.

Именно в базе “Норд” рядом с танкером (“Ян Веллем”) и судами снабжения немецких рейдеров (“Фениция” и “Кордилльера”) стояли суда для проведения метеорологических наблюдений, замаскированные под рыболовецкие и зверо­бойные (иногда их называли китобойные) траулеры, которые часто использовались для передачи данных наблюдений из районов западной Атлантики (“Кединген”, “Захсенвальд” и “Викинг-5”).

Эта информация была особенно важна самолетам Люфтваффе, бомбившим Британские острова, и рейдерам Кригсмарине, часто использовавшим туманы и непогоду Атлантики для скрытного выхода на английские коммуникации, а также для уклонения от линейных сил Королевского флота.

А китовый жир использовался как в пищевых продуктах, так и при изготов­лении нитроглицерина.

С 1938 года китовый жир в Великобритании был причислен к предметам потребления стратегического назначения, наряду с зерном и сахаром, с этого же года наряду с Германией Англия начала запасаться китовым жиром на случай войны.