Политическая жизнь в России лишена главного стимула — борьбы за правительство, за право формирования кабинета. В сущности, ради этого и создаются партии. У нас кабинет формируется президентом. А тот, в свою очередь, фактически назначается предшественником. Тем, кто не согласится с этим тезисом, предлагаю подумать, кому бы пришло в голову голосовать за Путина в марте 1999 года. В то время и сам глава ФСБ вряд ли задумывался о карьере публичного политика. А в марте 2000-го и. о. президента Путин, официально провозглашенный преемником Ельцина, был практически безальтернативным кандидатом! (Проверочные данные: летом 98-го Примакову не нашлось места в рейтинге ведущих политиков России; осенью того же года он возглавил этот список. Что изменилось? Примаков был назначен премьером, поговаривали, что дряхлеющий Ельцин передаст ему власть. Вместо этого Б. Н. отправил премьера в отставку, и Примаков вернулся в политическое небытие...)

Когда партийные лидеры говорят, что борются за власть, они искренни лишь отчасти. Они борются не за право формировать органы власти (как на Западе), а за внимание власти, ее благосклонность. За возможность использовать Администра­тивный ресурс. Этот сакральный резерв   р е а л ь н о й   власти, палочку-выручалочку, позволяющую в одночасье приобрести все, что душе угодно — и место в Думе, и кресло в прави­тельстве, и партийные структуры, и растущие рейтинги.

Кстати, о рейтингах. Не так давно два ведущих социологических центра опубликовали рейтинги политических партий. Данные разнились. По версии ВЦИОМ, проправительственная “Единая Россия” уступала КПРФ. По утверж­дениям фонда “Общественное мнение”, опережала. Любопытна реакция единороссов. Франц Клинцевич и Андрей Исаев “заклеймили позором ВЦИОМ, который якобы некорректно ведет подсчет рейтингов” (“Новые Известия”. 4.06.2002).

А что, это своего рода политическое ноу-хау. Если тебе не нравится рейтинг — обругай социологов. Осуждение, прозвучавшее из начальственных уст, может им дорого стоить. Они рискуют лишиться госзаказов, влияния, имиджа серьезной органи­зации. Глядишь, образумятся и начнут считать “правильно”. (Точно так правительство научило уму-разуму Госкомстат. Помните, в начале 2002 года статистики не подтвердили высоких темпов роста экономики, заявленных кабинетом. Касьянов устроил разнос руководству Госкомстата — и проценты в сводках стали послушно расти...)

Как люди, жаждущие одного — успеха, Клинцевич с Исаевым, видимо, поленились ознакомиться с другими данными ФОМа. У нас ведь и социологов на мякине не проведешь. Что нужно заказчикам — знают, но и профессио­нальную марку терять — себе дороже. Поэтому, утвердив первенство “Единой России”, сотрудники фонда попросили респондентов ответить на дополни­тельные вопросы. К примеру, испытывают ли они “идейную близость” к единороссам? Оказалось, таких немного — всего 15 процентов. Лидеры “ЕР” вызывают симпатии только у 10 процентов опрошенных. Надежды “на улуч­шение жизни и общей ситуации в стране” связывают с проправительственной партией лишь 7 процентов (“Новые Известия”. 4.06.2002). Представьте: люди не любят “партию власти”, не верят ей, не связывают с ней никаких надежд — и заявляют, что обязательно проголосуют за нее на выборах!..

Так натягивают рейтинговые проценты. А как заполучают самые ценные — на выборах? В использовании Административного ресурса российские политики и чиновники достигли истинно артистических высот. Варианты многообразны. Возможны прямые подтасовки. Так, на выборах главы Республики Тува, по сообщениям прессы, “в день голосования численность зарегистрированных избирателей резко возросла на 10 470 человек, или на 6,6 процента” (“Незави­симая газета”. 8.04.2002). За действующего руково­дителя проголосовало 60 тысяч — 53 процента, что обеспечило ему победу в первом туре. Но если бы народо­население не возросло столь стремительно (и так кстати!), главе республики предстоял бы, как минимум, второй тур.

Можно снять вероятного победителя с выборов (так поступили в Ростовской области, где кандидат КПРФ имел шансы обойти действующего губернатора Чуба). Можно выставить на выборы однофамильца заведомого лидера (это происходит сплошь и рядом) — и тогда избиратели не смогут разобраться, за кого голосовать. Можно устроить пальбу аккурат перед выборами (как было в Смоленской области весной 2002 года).

Но это топорные методы. Профессионалы — если обстоятельства позволяют! — предпо­читают не пользоваться ими. Существуют более “цивилизованные” технологии.

Не стану ссылаться на собственные наблюдения. А их накопилось немало за годы участия в различных кампаниях — и в качестве кандидата, и в роли агитатора и политтехнолога на выборах разного уровня: от думских до президент­ских. Те же губернаторские выборы в Красноярском крае, где я агитировал за С. Глазьева, вряд ли можно назвать честными (см. статью в газете “Советская Россия” — 10.09.2002). Но это  л и ч н о е, меня могли бы заподозрить в пристрастности. Сошлюсь на материал в супердемокра­тической “Общей газете”, так будет объективнее. Вот только цитату придется привести длиннейшую: процесс выколачивания нужных результатов сложен и многоступенчат. Итак — фрагмент статьи, бесхитростно озаглавленной “Административный ресурс. Это главное, что необходимо для победы” (цит. по “Мир за неделю”, № 12, 1999).

“На выборах происходит мобилизация всех сил Системы: финансовых, медийных, организационных. Начинается широкомасштабное давление на электорат с помощью СМИ, “промывание мозгов” компроматом и рейтингами, сделки политиков разных рангов. В игру включаются правоохранительные органы.

Но главными действующими лицами избирательной кампании становятся региональные руководители и председатели избиркомов. Первые — в качестве главных агитаторов, вторые — в качестве главных механиков процесса.

Еще 4—5 лет назад губернатор, получив указание сверху, мог спросить: “Как же я смогу обеспечить победу на выборах вашего кандидата, если народ проголосует иначе?”. Ответ Кремля всегда был один: “А это твои проблемы”.

Теперь губернаторы не спрашивают, они действуют. Схема известная: сам губернатор, засучив рукава, агитирует за “правильных кандидатов”, разъезжая по городам и весям, собирая местный партхозактив и разъясняя, что задержек зарплат не будет, если “проголосуем, как надо”.

После завершения этого этапа в дело вступают руководители рангом помельче: директора заводов, совхозов, районное и городское начальство. Методы те же.

Отдельные подходы к интеллигенции: преподавательскому составу школ, вузов и техникумов вменяют в обязанность довести до сведения детей и подростков, как надо голосовать их родителям...

...На последнем этапе в дело включаются механики из избирательных комиссий. Существует пять уровней избиркомов: ЦИК, избиркомы субъектов РФ, окружные, территориальные и участковые комиссии. Иначе говоря, избиркомы пронизывают всю политическую толщу общества. Формируются они по такому принципу: 50 процентов членов избиркома назначаются администрацией, а 50 про­центов — местным парламентом. Заметим, что регио­нальные парламенты давно уже перестали быть рассадниками оппо­зиции и почти повсеместно контролируются исполнительной властью терри­тории.

Избиркомы разных уровней состоят, как правило, из представителей интеллигенции и служащих, которые на выборах выполняют сразу три роли: агитаторов, политтехнологов и механиков.

Возьмем для примера участковую комиссию. Ее члены незадолго перед выборами объясняют на своем рабочем месте, за кого лучше голосовать. В день выборов они объезжают с переносными урнами стариков и больных. Иногда таким методом собирают голоса до 80 процентов сельских жителей. Голосование выглядит примерно так: “За кого, милок, мне голосовать-то?”. И “милок” из избиркома рекомендует нужную кандидатуру.

Люди, далекие от жизни российской провинции, часто спрашивают: “А что помешает избирателю пообещать начальнику отдать свой голос “кому надо”, а в кабинке для тайного голосования проголосовать “сердцем”? Иногда именно так и случается. Но редко. Жители небольших населенных пунктов уверены, что об их непослушании станет известно начальству, что своей нелояльностью они навлекут на себя новые беды7. Да и мало среди них стойких сторонников той или другой партии. Большинству имена кандидатов вовсе не известны, а исход выборов глубоко безразличен.