Если под Сталинградом во главе советских войск стояли трое генералов: Ватутин, Рокоссовский и Еременко, то на Курской дуге двое командующих фронтов непосредственно отвечали за основные направления: Ватутин и Рокоссовский. Ватутин командовал Воронежским фронтом, Рокоссовский — Центральным. В качестве представителей Ставки — Жуков отвечал за Центральный фронт, Василевский — за Воронежский. Против Воронежского фронта действовал Манштейн, против Центрального фронта — Модель.
В своих воспоминаниях Рокоссовский упрекает Ватутина, что тот равномерно построил оборонительные сооружения по всему периметру фронта, а он, Рокоссовский, оборону строил гибко, исходя из данных разведки о наличии сил противника. Это, по мнению Рокоссовского, привело к тому, что Центральный фронт выдержал атаки немцев, а Воронежский на отдельных участках отступил до 30 километров. Вряд ли этот упрек основателен. На него отвечают документальные данные. Против Ватутина на Курской дуге немцы имели более сильную группировку. Воронежский фронт выдержал более сильный натиск противника, значительнее были и его потери. На Курской дуге плотность орудий и минометов на один километр фронта была почти одинаковой на обоих фронтах. Воронежский фронт располагал меньшими возможностями обороны, но отразил более мощный удар. Манштейн имел на 800 танков и самоходных орудий больше, чем Модель. “К тому же Ставка и Генеральный штаб считали, что наиболее сильная группировка будет действовать против Центрального фронта. На самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта”, — писал Жуков.
Манштейн ввел 5 июля в бой шесть танковых дивизий, а Модель только две. Напряжение тех боев было исключительно велико. В разгар боев у Ватутина снимают начальника штаба фронта. В ответ на необоснованную директиву Антонова Ватутин пишет ему: “...на протяжении всего периода с 5 июля 1943 года отдельные лица относятся к нашему фронту совершенно необъективно и льют грязь на любую положительную работу. Я убежден, что и ваша директива явилась в результате какого-либо совершенно необъективного документа”. Усиленный стратегическими резервами двух гвардейских танковых армий Воронежский фронт нанес мощный контрудар по танковой группировке противника. Знаменитое танковое сражение под Прохоровкой, в котором участвовали две тысячи танков, также проходило на участке Воронежского фронта. Итоги Курской битвы хорошо известны. Вымотав в оборонительных боях немецкие части, советские войска перешли в решительное наступление, наголову разгромив врага. Под Курском, как и ранее под Ленинградом, Ватутину противостоял наиболее способный немецкий военачальник.
В новых названиях фронтов после победы под Курском напрямую отразились наши успехи. Н. Ф. Ватутин, который задавал тон всем фронтовым соединениям, принял в командование 1-й Украинский фронт. Впереди были новые бои. Впереди был Киев. Ставка предвидела, что овладение Киевом решит участь вражеских войск на Правобережной Украине, в Крыму и на Кубани. И Ватутин блестяще справился со своей задачей. Утром 6 ноября, за день до годовщины Октября, автомашины с Жуковым, Ватутиным и членами Военного Совета фронта въехали в Киев. За Киев салютовали в Москве 24 залпами из 324 орудий. Такое количество орудий участвовало в салюте впервые. Потеря Киева явилась ударом для Гитлера. Он предпринял активные усилия по возвращению города. В ожесточенных атаках немцы сумели снова захватить Житомир. Отход войск Ватутина из Житомира вывел из себя Сталина. Он приказал Рокоссовскому выехать под Киев и разобраться в случившемся. В случае необходимости, Рокоссовскому поручалось взять командование 1-м Украинским фронтом. То была деликатная ситуация. Рокоссовский дал советы Ватутину, тем дело и закончилось. Внешне это ставит Ватутина ниже Рокоссовского. Но надо учитывать, что об этом эпизоде мы знаем лишь со слов самого Рокоссовского. Житомир у немцев снова отбили, а острие Красной Армии — 1-й Украинский фронт дальше всех продвинулся на запад. Общая цель зимней кампании 1944 года — развернуть генеральное наступление от Ленинграда до Крыма. Главный удар нанести войсками 1-го, 2-го, 3-го, 4-го Украинских фронтов. Ставка передала Ватутину главные танковые силы страны, что свидетельствовало о том, на каком стратегически важном направлении действовал 1-й Украинский фронт. Житомирско-Бердичевская операция — выдающаяся во всех отношениях. 1-й Украинский фронт глубоко рассек немецкую оборону на 275 км. Затем 1-й Украинский фронт повернул на восток, а 2-й Украинский фронт на запад, и с 24 по 28 января в клещах оказалось более 10 вражеских дивизий. Декабрьское наступление от Полоцка и почти до Винницы принесло крупный оперативный успех. Вот как описывает этот период немец К. Типпельскирх в книге “История второй мировой войны”: “В рождественские дни 43 года первым перешел в наступление западнее Киева против четвертой танковой армии Первый Украинский фронт под командованием Ватутина... Прорыв был таким удачным, что после этих успехов русских был вбит клин между группами армий “Юг” и “Центр” глубиной почти 300 км и примерно такой же ширины. После этого Первый Украинский фронт приостановил здесь свое продвижение”.
В феврале 1944 года 1-й Украинский фронт провел блестящую операцию по окружению Корсунь-Шевченковской группировки немецких войск, в которую входило 10 дивизий и одна бригада. Но после того как противник оказался в “котле”, Ставка распорядилась передать его уничтожение 2-му Украинскому фронту генерала Конева. 18 февраля Москва салютовала войскам 2-го Украинского фронта, взявшим в плен около 20 тысяч немцев, а о войсках 1-го Украинского фронта не было сказано ни одного слова. Ватутин посчитал, что инициатором такого положения дел был Жуков и в самой решительной форме высказал ему свои претензии. Конфликт сглаживал Василевский. Позднее Жуков указывал, что Конев сам предложил Сталину передать ему задачи по уничтожению Корсунь-Шевченковской группировки, а его возражения, что главную роль в окружении сыграли войска Ватутина, которые и “лучше действовали”, во внимание приняты не были. И получилось так, что вся слава, связанная с этой выдающейся операцией, вместо Ватутина досталась Коневу. В очерке “Коротко о Сталине” Жуков писал: “Начиная с Курской дуги, когда враг уже не мог противостоять ударам наших войск, Конев, как никто из командующих, усердно лебезил перед Сталиным...”
Можно еще добавить, что 23 февраля 1944 года, после завершения Корсунь-Шевченковской операции, Конев получил звание Маршала Советского Союза. При Хрущеве, когда Жуков оказался в опале, Конев открыто набросился на Жукова. Вероятно, он хорошо помнил, что в начале 20-х годов они были равны, оба командиры кавалерийских полков. Отсюда, наверное, тщеславное желание умалить заслуги Жукова.
Разработка Проскуровско-Черновицкой операции была последней для Ватутина, осуществлять ее пришлось Жукову. Именно Жуков, после смертельного ранения Ватутина, принял командование 1-м Украинским фронтом, что лишний раз свидетельствовало о важности направления, ибо командование второстепенным фронтом было уже не для него. Это нашло подтверждение и в 1945 году при взятии Берлина, когда ставка сместила Рокоссовского, заменив его Жуковым, что навсегда расстроило их взаимоотношения.
Таковы были боевые свершения генерала Ватутина. И хочется понять, почему так искажен облик Ватутина? Заслуги его огромны, но о них молчат. Кому перешел дорогу убитый генерал, что за пять послевоенных десятилетий о нем фактически забыли? Напрашивается один вывод: его военные успехи и таланты были столь значительны, что окружение постаралось забыть о нем и вспоминает лишь в тех случаях, когда уж нельзя не вспомнить. С. М. Штеменко, с апреля 1943 г. начальник Оперативного управления Генерального штаба, в своих воспоминаниях в одном месте пишет так: “Рокоссовский и Ватутин — выдающиеся советские полководцы”, а в другом характеризует Ватутина следующим образом: “...считали его одаренным в военном отношении, своеобразным оператором-романтиком”. Обидно за Ватутина. Ничего себе “оператор-романтик”. И это писалось о командующем фронтами, разбившем ударные вражеские силы под Сталинградом и Курском.
