313

лояльными, не проявляя ни инициативы, ни интереса к каким-лиС <конфигурациям>, поддерживая Британию, лишь когда та в это поддержке нуждалась. Рузвельт, имевший Grand Design совершещ нового будущего Западной Европы, вряд ли был заинтересован восстановлении условий для продолжения Британией традиций! ной политики интересов и даже возражал против военных действд на Балканах. Он безучастно слушал обмен репликами Черчилля .е Сталиным по поводу <дунайской конфедерации> в Тегеране, а заметное равнодушие в Ялте к последним штрихам договореннс по разным вопросам от польского до советской базы в Порт-А{ даже вызвало раздражение Черчилля: <Президент ведет себя о плохо. Он не проявляет никакого интереса к тому, что мы пытаем сделать>407. ,,>

Ни в мемуарах, ни в богатейших личных архивах, иллюстрв рующих обширную политическую биографию на тысячах страна опубликованную М. Гилбертом, Черчилль так и не приоткрыл –ci ображений, которые стояли за его <дунайской конфигурацией>>! <балканским фронтом>. Но когда отгремели пушки и настал чв] дипломатических ристалищ, они в точности повторили стратег второго фронта.

Важнейшим, хотя никогда вслух не произносимым, итогом Ялш и Потсдама было фактическое преемство СССР по отношению к г политическому ареалу Российской империи в сочетании с ново ретенной военной мощью и международным влиянием. Именно и определило неизбежность <холодного> противодействия име> этим результатам победы, восстановившим на месте Великой Рос< новую силу, способную пусть в иных формах и проявлениях тэд сдерживать устремления Запада. Можно сказать, именно это вызв;

фултонскую речь У. Черчилля – последнего и ярчайшего преде вителя классической британской внешнеполитической идеолов В политике США отчетливо стала проявляться их цель с 1917 года> непризнание любых форм восстановления преемственности россе ской истории.

Вся послевоенная история и, что особенно доказательно, <пс стройка> показали, что именно эти итоги были неприемлемы , доминирующих в мире англосаксонских интересов, а не страх пе, идеей коммунизма и броском советских танков в Западную ЕвроД Политика англосаксонских союзников в непосредственно noci енные два года представляет собой достойное продолжение ст] гии Б. Дизраэли на Берлинском конгрессе с целью свести к мини) потенциал русской победы. США вынужденно согласились на соединение к СССР в результате победы новой территории

407 Gilbert М. Winston S. Churchill. Volume VII. The Road to Victory! 1941-1945. Boston, 1986, p. 1210.

314

Калининградской области, но не желали признавать восстановление Прибалтики. США сделали все, чтобы никогда не реализовались идеи Сталина вернуть Каре, Ардаган, о чем был поставлен вопрос советской делегацией на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Позиция СССР, которая еще два года назад в рассмотрении Идена казалась правомерной, ибо не требовала ничего более того, что было утрачено в ходе революции и иностранной интервенции, и которая не вызвала отказа Черчилля, натолкнулась на самое жесткое противодействие уже и Англии, и США.

Еще скрытая от мира холодная война началась почти сразу на созданных форумах по послевоенному урегулированию. В ходе переговоров и бесед Молотова, Государственного секретаря США Бирнса и министра иностранных дел Великобритании Бевина на первой сессии Совета министров иностранных дел в сентябре – октябре 1945 года начались позиционные дипломатические бои. Материалы заседаний и особенно записи бесед глав внешнеполитических ведомств в целом показывают очевидную линию англосаксонских сил: признать в качестве максимума для СССР включение лишь Восточной Европы в его военно-стратегический и геополитический ареал (чему уже нельзя было воспрепятствовать) и категорически не пустить СССР на Балканы. Граница <зоны безопасности> СССР от Балтики на юг ни в коем случае не должна была доходить до Средиземного моря, то есть не опускаться на юг цо берлинскому меридиану. Ее надо было завернуть на восток, чтобы полностью отделить Черное море от Южной Европы, оставить все Средиземноморье под контролем англосаксов. Это побудило Молотова бросить прямой упрек: <Пока шла война, пока миллионы людей гибли на фронте, у Советского и Британского правительств были споры, но они сговаривались. Советский Союз был нужен. Как только война окончилась, против Советского Союза принимаются всякие меры. Не потому ли это происходит, что Советский Союз уже не нужен как равный партнер?>408.

В итоге Запад вполне реализовал описанные цели: во-первых, были отбиты все попытки СССР хотя бы мизинцем ухватиться за какой-либо опорный пункт в Средиземном море – южной стратегической границе геополитического ареала будущей атлантической Европы. Во-вторых, с помощью ставки на Турцию были категорически пресечены и упреждены на будущее попытки вернуть Каре и Ардаган, для чего южные рубежи СССР были потом окружены военными базами.

Впечатляет сам объем страниц, отражающий детальнейшие и жесточайшие споры по вопросам присутствия и доступа к Среди-

АВП Рф. I сессия Совета министров иностранных дел. Стенограммы седаний. Ф. 0431, on. 1, док. 18, п. 1, л. 27-28.

315

земноморью, а именно о формах опеки и судьбе бывших итальянок колоний, дунайскому судоходству и географическому ареалу и cf тусу Триеста – крошечного пункта на карте Европы. Таким образо) вопреки клише, утвердившимся в западной и современной россвд ской либерально-западнической публицистике, союзники Росса как и в Первой мировой войне, не отводили к ее <зоне безопасносп ничего к юго-западу от тех рубежей, на которых она и так к нача;

XX века была главной региональной державой. Вакуум на юге ч в регионе Проливов и стыка цивилизаций, создаваемый в начале ??? разгромом австро-германского блока и окончательным распаде остатков Оттоманской империи, а в 1945 году – разгромом фаши ской Германии, должен был быть заполнен неподконтрольнымиц соперничающими с СССР силами до тех. пор, пока они не бу;

структурированы в новые конфигурации – НАТО.

Если в Первой мировой войне Великобритания бдительно с дила за тем, чтобы Россия в итоге не обрела влияния на территори примыкающих к ней, но находившихся ранее под контролем АВСТ] Венгрии, точно так же Британия, даже более, чем США, делала j в ходе Второй мировой войны и после Победы, чтобы СССР не ? лучил опоры в Южной Европе. Британия уклонялась от настойчив обращений Сталина открыть второй фронт там, где это ускорило 1 разгром Германии, и упорно предлагала его на Балканах. Брита вела операции против Италии, ибо это обеспечивало присутст и контроль в Средиземноморье и роль в решении судьбы бывв итальянских колоний. Британия высадилась в Греции для контр Проливов, среди прочего, для того, чтобы не допустить грядут утверждения коммунистических сил, бывших в Греции, в отличие( Тито, исключительно просоветскими.

Пограничные с Балканами территории – в них попадали Ру> ния, Венгрия и Болгария (сателлиты Германии), – куда естеств ным образом в силу географии фронта войны вошли русские, бь вынужденно признаны как часть зоны безопасности СССР. Но ;

сточайшая борьба за нюансы урегулирования именно по поводу Э1 стран, за которой стояли проблемы <водных путей> Европы дунайское судоходство, по сравнению с легкостью, с какой Зап <сдал> Польшу и Чехословакию, показывает, что только наличие 1 советских войск позволило сохранить их в системе Ялты и Потсда] Эти особенности послевоенных дипломатических баталий весь интересны, так как происходящее в 90-е годы XX столетия – правление расширения НАТО, оккупация Косова – ключа к Й даро-Моравской долине, соединяющей Западную Европу с регион Проливов – на этом фоне выглядит отложенной реализацией осуществившихся в конце прошлой войны и на сессиях СМИД ? нов. Проекты же эти проявляют знакомые с XIX века черты извечнь военно-стратегических симметрии и геополитических закономер>

316

тей, заслоненных борьбой <тоталитаризма и демократии>, прежде всего Восточный вопрос.

Если англосаксы признали марионеточное польское правительство, то в отношении стран Балканского региона и дунайского судоходства (того самого, что в 90-е гг. постепенно переходит в орбиту НАТО), США и Великобритания ставили всяческие препятствия. Они отказывались признавать правительства Венгрии, Румынии и Болгарии как якобы созданные недемократическим путем, что задерживало подготовку мирных договоров с этими странами, хотя оснований для этого было куда меньше: в отличие от Польши это были <виновные> – <сателлиты Германии>, и в их отношении СССР – оккупирующая держава-победительница – имела куда больше моральных и политических прав обеспечивать <дружественное себе> правительство.