Джеррет нахмурился.

— Это странно. Когда я звонил, чтобы сообщить, что меня не будет, я просил сказать об этом тебе. Как это она могла не сделать этого? Я с ней поговорю.

— Ты мог бы сам позвонить мне, — сказала Сара, не замечая что показывает ему свою обиду.

— Дорогая Сара, я был так занят, что еле нашел время на один звонок. Это была горячая неделька, но теперь я вернулся и очень рад видеть тебя. — Он попытался обнять ее, но Сара отступила, и он нахмурился. — Ты не рада видеть меня?

Конечно, она была рада, но она хотела от него большего, чем он ей давал. И если уж быть совсем честной перед собой, она хотела или все или ничего. Ее увлекающаяся натура постоянно играла с ней такие шутки. Она не умела отступать назад и требовала не меньше, чем отдавала сама. Поэтому после визита Джой она решила не давать ему больше играть с ее чувствами.

— Может быть, что-нибудь произошло за то время, пока меня не было? — Он пристально посмотрел на нее.

— Ты угадал. — Она обдала его презрительной зеленью глаз. — Мало того, что ты лгал, утверждая, что расстался с Джой…

— Но, Сара… — начал он, нахмурившись. Она, игнорируя его полностью, продолжала, чуть повысив голос:

— Я никогда не буду доверять тебе, нам лучше всегда соблюдать дистанцию. Я звонила мистеру Кирби, он все еще разбирается с завещанием моей бабушки, и знаешь что? Мне очень больно, что все это произошло. Это твоя вина, что она лишилась дома. — В ее глазах горел зеленый огонь, каждой частичкой своего тела она ненавидела его.

Он снял пиджак, швырнул его на спинку стула и шагнул к ней, пытаясь взять ее за руки, но она попятилась от него.

— Думаю, что настало время сказать тебе правду, — тихо произнес он, его глаза неожиданно стали грустными. — Я надеялся, что когда ты узнаешь меня лучше, то поймешь, что я бы никогда не нанес ущерб благосостоянию твоей бабушки, но поскольку этого не случилось…

Сара зло посмотрела на него.

— Не желаю слушать очередной вздор.

— Ты думаешь, что я отобрал дом у твоей бабушки? — Теперь его голос тоже стал жестким, а лицо потемнело, как грозовая туча.

— А разве может существовать другое объяснение? — звенящим от гнева голосом спросила она. Он не мог сказать ничего такого, что бы изменило ее мнение.

— Присядь, Сара, — предложил он. — На это потребуется некоторое время.

Она не понимала, почему признание в таком грязном поступке требует много времени, но тем не менее села, обвиняюще глядя на него.

— Лиззи все сильнее испытывала на себе действие наших холодных, сырых зим. Она страдала от бронхита и других недугов и поэтому решила провести несколько месяцев у своих знакомых во Флориде. Они звали ее к себе каждый год, но она всегда отказывалась.

— Мне известно это, — холодно произнесла Сара. — Ты не сообщил мне ничего нового.

Он продолжил:

— Тогда тебе должно быть известно, что, когда твоя бабушка была там, она тяжело заболела.

Сара кивнула, хотя ее бабушка почти ничего не сказала об этом, когда по телефону сообщила о своем возвращении.

— Расходы на лечение намного превысили ее медицинскую страховку, и я предложил ей оплатить их.

Сара нахмурилась.

— Ты предложил оплатить? — Это не вязалось с ее представлением об этом человеке. — Зачем? У бабушки Лиззи были свои деньги. Почему ты должен был платить?

— У твоей бабушки действительно были деньги, — ответил он. — Но она много потеряла на фондовой бирже. Ей не следовало заниматься этим, потому что она имела привычку всем верить. Я предложил оплатить счета, потому что любил Лиззи. Она была для меня, как мать и бабушка в одном лице. Но она имела такой характер, — он выразительно посмотрел на Сару, — что не могла позволить себе пользоваться благотворительностью, и настояла, чтобы я взял взамен коттедж.

Сара смотрела на него во все глаза, не желая верить его словам, но чувствуя, что это слишком нереальная история, чтобы быть выдумкой. Главное, это было очень похоже на ее бабушку. Она была независимой, решительной женщиной, не желающей быть ничем никому обязанной.

— Ты собирался позволить ей жить там, как прежде?

— Естественно. — Он был удивлен, что она могла подумать иначе. — До конца ее дней. Мне не был нужен этот коттедж, я взял его, чтобы не огорчать ее.

— Почему же ты не рассказал мне об этом в самом начале? Почему не показал документы? Зачем темнил? — Сара была совершенно сбита с толку.

Его улыбка была широкой и теплой.

— Дорогая, как только я увидел тебя, я попался. Я был заинтригован горячей незнакомкой, я был в замешательстве. Мне нужно было придумать способ, как удержать тебя, чтобы узнать получше.

— Ты имеешь в виду, что все эти разговоры о том, что ты не можешь их найти, были лишь поводом, чтобы задержать меня здесь?

Он склонил голову.

— Признаю свою вину.

Сара рассмеялась.

— Не могу поверить в это. Я обвиняла тебя в неискренности и коварстве, но совсем по другой причине. Это правда, что я понравилась тебе при первой же нашей встрече?

— Конечно, Сара. — Он притянул ее к себе и ласково поцеловал.

Она хотела спросить его о Джой и о его чувствах к ней, но не успела, потому что дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла Джой собственной персоной.

— Слава Богу, что ты вернулся, Джеррет. Пегг больна, ты должен пойти к ней. Я вызвала ветеринара, но его еще нет, и я очень волнуюсь.

Миниатюрная девушка в брюках для верховой езды и аккуратной рубашке чуть ли не тащила его за руку. Она едва взглянула на Сару, хотя не могла не заметить прерванных ею объятий.

Джеррет сразу стал серьезным и внимательным и, бросив: «Извини», кинулся из комнаты. Джой побежала за ним следом.

Сара осталась одна. Все произошло так быстро. Мгновение назад Джеррет целовал ее, говорил о своей любви, а сейчас убежал с девушкой, которая заявляла, что он женится на ней. И он ушел так легко, ни капли не сожалея о том, что им помешали. Она пыталась убедить себя, что он волновался из-за лошади, что это не имело никакого отношения к Джой, но неприятный осадок не покидал ее.

Она взяла сумку и хотела идти пешком домой, но в последний момент передумала и решила сходить на конюшню и самой посмотреть, что стряслось с Пегг. Джой была так взволнована, что должно было произойти что-то серьезное.

Но когда она дошла до конюшни, то увидела только Джой в объятиях Джеррета. Ее маленькое лицо было обращено к нему в ожидании поцелуя. Все помутилось у нее перед глазами, ноги стали ватными, и она еле смогла незаметно уйти.

Как права была она, не доверяя Джеррету! Какой свиньей он был, какую двойную игру вел этот мерзавец! Пусть только попробует еще раз сказать, что любит ее! Господи, она, как дура, развесила уши, раскрылась перед ним, отдалась чувству и доверила его ему. А он холодно наблюдал за ней, как за подопытным мотыльком, летящим навстречу свету и не знающим, что там его ждет гибель.

Сара была так уязвлена, что даже не захотела возвращаться в коттедж. Она не могла отдыхать, не могла расслабиться и не думать о Джеррете и его неслыханном поведении. Она не могла больше ничего. Вместо этого она пошла в ресторан, заказала двойное кампари с содовой и сидела там, отхлебывая из бокала, придавленная обидой, то и дело мысленно пускаясь в объяснения с ним и постоянно возвращаясь к безрадостной действительности.

Он очень удачно преподнес ей рассказ о том, как заплатил за лечение ее бабушки. Он неплохо потрудился, чтобы переманить ее на свою сторону, и ему это почти удалось. И удалось бы, если бы не вмешательство Джой. Знала ли девушка, что застанет их в объятиях? Было ли все это спланировано? Может быть, лошадь вообще не была больна и это было уловкой?

В любом случае — какое это имело значение? Правда заключалась в том, что Джеррет не терял времени зря, переходя из одних объятий в другие. Он, вероятно, думал что выбрал наилучший вариант. Две женщины сохнут по нему, выбор за ним. Ей стало тошно.

Она допила и заказала еще порцию, но поняв, что не найдет таким способом ответа, ушла, не тронув напиток. Но Сара не пошла домой, она не хотела столкнуться с Джерретом и выслушивать его очередные объяснения. Она пошла куда глаза глядят и не возвратилась к коттеджу, пока не стемнело.