Конан хмыкнул, покачал головой.

– Ну, какой годится? - спросил призрак.

– Оба плохи. Красный сундук неуклюж, а купеческая лоханка слишком мала.

– Для нас важна не скорость, а надежность, - заметил Рана Риорда.

– Тогда я бы выбрал красную галеру. Хотя выглядит она странновато.

– Кхитайский корабль, - пояснил дух. - У кхитайцев все странное, даже пища. Они и кашу едят палочками.

– Кром! - изумился Конан. - Как же можно черпать из котла без ложки?

– Узнаешь, - загадочно пообещал призрачный собеседник.

С рассветом Конан и Ния, Цветок, Который Распускается в Полнолуние, тронулись в путь, и на закате уже брели вдоль длинной череды песчаных дюн, усеивавших берег Уттарийского моря. У подножья одного из этих сыпучих холмов они и переночевали; ни духи, ни звери, ни люди не тревожили их сон. Утром киммериец отправился в рыбачье селение и выбрал надежную лодку - баркас с прямым парусом и кормой, прикрытой бамбуковым настилом. Он мог бы просто отнять суденышко, но нищета его хозяев была столь очевидной, что Конан предпочел расплатиться - той самой горстью серебра, что выручил за щит, шлем и кольчугу. Себе он оставил лишь пару монет.

Плата, видать, была царской, ибо тощие смуглокожие рыбаки снабдили путников не только водой и припасами, но и добрыми пожеланиями. То ли молитвы их возымели действие, то ли морские боги мирволили Конану, не обидевшему бедняков, но плавание проходило при попутном ветре и ясном небе. Рана Риорда, закутанная в Конановы штаны, мирно дремала под палубным настилом, киммериец управлялся с парусом, а невольница его пела песни и готовила еду. Так прошло десять дней, и они прибыли в Прадешхан, большой и богатый уттарийский город, стоявший неподалеку от границы с Камбуей.

Через пятьсот лет после Великой Катастрофы, стершей с лица земли Атлантиду, разразилось второе бедствие, которое было названо Малым.

Оно еще больше преобразило древний Туранский материк. Озера, тянувшиеся от гор Ильбарс до северных гирканских гор, слились в огромное море, разделившее Запад и Восток. Со временем этот внутренний континентальный эстуарий назвали морем Вилайет - по имени страны, что лежала некогда там, среди многочисленных озер.

Альмаденские Скрижали, Плита II, строки 44-51

Ночные кошмары начали мучить Быстрого Оленя на вторую ночь после побега. Его не зря звали Быстрым; покинув стойбище Людей Травы, он за пару дней одолел такое расстояние, какое охотничий или воинский отряд прошел бы за четыре. Он бежал ровной волчьей трусцой с рассвета до заката, и нелегкий груз - два копья, нож, топор, плетеная сумка с припасами и завернутый в кожаную накидку Убийца - не тяготил его; Быстрый Олень был молод и силен. Он не боялся погони, да и вряд ли вожди послали бы кого-то за ним; а если б и послали, то посланные наверняка не торопились бы. Итак, он не боялся, что погоня настигнет его, но не сумел уйти от колдовских чар.

Проклятый Коготь!

Но снился ему вовсе не шаман. Он видел какое-то полупрозрачное существо, подобие человека с неясными чертами лица, скрытого под капюшоном, и сверкающими жуткими глазами цвета неба на закате. Эти синие зрачки жгли его; он корчился и стонал, не в силах разорвать сновидение, шепнуть охранительное заклятье. Да и вряд ли заклятья помогли бы ему - призрачный дух был силен, и обычному человеку, даже самому сильному из охотников, с таким не справиться. Видно шаман, Кривой Коготь, вызвал из мрака Вечной Ночи самого страшного из своих слуг, поручив ему добраться до сбежавшего похитителя…

Впрочем, дух с горящими зрачками не пытался пожрать Быстрого Оленя и, судя по всему, не хотел увести его с собой в Тьму, из Которой Нет Возврата. Он только грозно сверкал глазами и хрипел какие-то слова. В первую ночь явления страшного призрака Быстрый так перепугался, что даже не понял его речей. То же самое повторилось и на вторую ночь, и на третью, но потом молодой воин разобрал, чего желает дух. Тварь, пришедшая из Пропасти Злого Ча, хотела, чтобы Быстрый нес Убийцу на юг или на восход солнца, охотник же бежал на север и запад.

Вскоре он понял, что дух ничем не может повредить ему - разве что ночными кошмарами. Но это было не так страшно. Хоть Быстрый Олень не всегда высыпался, шаг его по-прежнему был тверд, ноги - сильны и послушны, а копье не знало промаха. Но охотился он редко, не испытывая в том особой нужды, ибо запасов памако в его мешке хватило бы на целую луну. Памако готовили из смеси сушеного мяса с ягодами и жиром; его бурые шарики были легкими, вкусными и питательными.

Вечерами, перед тем, как уснуть, Быстрый Олень чертил на земле магические символы и шептал заклинания. Несмотря на молодость, он, как и все Люди Травы, кочевавшие в неоглядной степи, был опытен в обращении с потусторонними силами. Люди Травы знали, что духи, демоны и призраки живут повсюду и неблюдают за ними недреманным оком. Одни - например, духи предков - были милостивыми; они хранили детей своих от бед, помогали на охоте и в битвах с враждебными племенами. Другие пришельцы из Черной Бездны не проявляли ни злого умысла, ни особой доброты - разумеется, до тех пор, пока их не оскорбляли неосторожным словом или делом; о них лучше было не поминать всуе. Существовали и третьи, откровенно злобные и недоброжелательные; этим полагалось приносить жертвы и обороняться от их влияния с помощью заклятий и чар. Убийца, которого Быстрый упрямо нес на запад, конечно же принадлежал к сонму злых духов и отличался такой силой, что лишь Кривой Коготь, шаман из шаманов, сумел с ним совладать. Но за это Люди Травы платили страшную цену.

Поразмыслив, Быстрый решил, что ночного призрака подсылает ему не Коготь. Прошла половина луны, и он удалился от родного стойбища на огромное расстояние, почти достигнув рубежей Страны Вод, легендарной Вал Йета. Кривой Коготь был могущественным колдуном, но вряд ли он мог настичь и покарать ослушника, убежавшего так далеко. Значит, дух с пылающими синими глазами не являлся посланцем Когтя? Вероятно, так! И Быстрый Олень сделал единственно правильный вывод, что грозный пришелец, вторгавшийся в его сны, как-то связан с Убийцей. Теперь, останавливаясь на ночлег, он закапывал сверток с Убийцей в землю в сотне шагов от своего костра и проводил ночь куда спокойней, чем прежде. Дух все равно являлся, но выглядел зыбким, как предутренний туман над рекой, и его невнятное бормотание стало едва слышным.

Почему он требовал, чтобы Убийцу несли на юго-восток? Это оставалось загадкой для Быстрого Оленя. В любом случае, он не собирался подчиняться призраку; он хотел дотащить свой страшный груз до Страны Вод и утопить его там в самом глубоком озере. Пусть проклятый вернется в проклятое место, туда, откуда он изошел! И пусть лежит там до скончания времен!

Кроме этих обших соображений существовали и другие обстоятельства, более практического характера. К юго-востоку от тех мест, где кочевали сейчас Люди Травы, высился горный хребет с обледенелыми вершинами, подпиравшими небеса; идти туда значило сразу сунуть голову в пасть ненасытного Ча. Не желал Быстрый Олень отправляться и на восход солнца, ибо племя его два десятка лет продвигалось именно в том направлении и Убийцу могли найти, как бы хорошо он не запрятал магическое оружие. Кривой Коготь, шаман шаманов, почуял бы его за дни и дни пути!

А вот в озерах Вал Йета Убийцу нипочем не разыскать! Быстрый Олень был совсем мальчишкой, когда племя его кочевало в тех краях, но запомнил, что были в Вал Йета озера без дна, столь глубокие, что воды их, вероятно, граничили с Пропастью Ча, которая со временем поглотит все сущее. Но Быстрый надеялся, что до времен этой новой катастрофы еще далеко, ибо в памяти людской еще не исчезли воспоминания о прежней, случившейся тридцать поколений назад. Для людей это огромный срок, но для демонов небольшое время; не может же Страшный Ча просыпаться столь часто и трясти землю!