— Известная песня, — сказал Аояма.

Ёсикава кивнул в ответ, и оба какое-то время молча наслаждались мелодией. Аояма пытался припомнить, что за песня была записана на обороте пластинки вместе с этим хитом, купленным им когда-то давно в виде сингла. Это была "Тахтап" или "Yellow Subrnarine", размышлял он, когда Ёсикава с ухмылкой стукнул его по плечу:

— Что, задумался наконец?

По телефону Аояма намекнул о своем намерении снова жениться.

— Дело хорошее! Думаю, тебя все благословят. Если она слишком молода, я могу и разозлиться. Так кто же она?

— Мне еще только предстоит найти ее!

Эти слова вызвали недоумение во взгляде Ёсикавы, и тот попросил официантку в длинной юбке из красного бархата принести еще хереса:

— Двойной, пожалуйста.

В баре работали четыре официантки, и все как на подбор были молоды и красивы. Они, скорее всего, студентки и подрабатывают. Если так, то каждой из них где-то двадцать или двадцать один. Как ни крути, слишком юные, думал Аояма, провожая глазами бедра, обернутые красным бархатом.

— А как ты собираешься ее искать? По сговору, через знакомых? Хотя сейчас тебе, конечно, можно и так попытаться — наверное, обратишь на себя внимание.

— По сговору не хочу. Ёсикава, тебе самому когда-нибудь устраивали смотрины через знакомых?

— Нет, такого не было.

— У меня тоже. Но там же сначала вместе обедают, да? А потом, если девушка понравилась, можно попробовать повстречаться. А вот интересно, после того как начал с ней встречаться, можно еще ходить на смотрины других женщин?

— Этого я не знаю.

— Встречаться с несколькими женщинами одновременно не получится, правда ведь? Во-первых, я очень занят и у меня просто нет на это времени.

— А какую женщину ты хочешь? И в самом деле молодую?

— Возраст не имеет значения, ну, только не малолетку. Я не против, чтобы она работала, и хотелось бы, чтобы она была хорошо обучена.

— Обучена?

— Ну, например, имела бы классическое музыкальное образование или занималась балетом. Что-то в этом роде.

Вот оно что? Некое подобие Рёко?

— Дело не в этом. Просто определенное обучение придает людям уверенность в себе. Само собой, если человек не уверен в себе, он не может быть независимым, а тот, кто во всем полагается только на своего партнера, непременно будет несчастен. Непременно.

— Хлопотно.

— Да уж, согласись.

— Значит, певица, пианистка или балерина? Далее тебе это будет дорого стоить. Если ты не Онассис, придется здорово суетиться вокруг такой.

— Вовсе не обязательно, чтобы она была успешной профессионалкой!

— То есть подошла бы какая-нибудь "звезда"?

— Нет уж, вся эта богема уже надоела.

— Надо полагать. Мы живем в мире, где люди открыто продают себя как товар. Однако ты задал задачу.

— Мне хотелось бы иметь достаточно времени, чтобы как можно лучше изучить ее.

— Собираешься обратиться в частное детективное агентство?

— Не говори ерунды! Я серьезно. Хочу подробно поговорить с ней о разных вещах. Кроме того, я хотел бы посмотреть много разных женщин, как можно больше. Что касается возраста, то, пожалуй, от двадцати пяти и до тридцати с небольшим.

— Подожди-ка, — перебил его Ёсикава.

Он сделал глоток новой порции хереса и, подперев рукой подбородок, о чем-то задумался. Наконец с озадаченным лицом он произнес:

— Есть только один способ, — и, снова глотнув хереса, продолжил: — Мы устроим кинопробу.

2

— Приятель, во всем положись на меня, доверься мне. Я когда-нибудь подводил тебя? Возможно, это прозвучит странно, но я собаку съел на этих прослушиваниях.

В тот вечер Ёсикава пребывал на редкость в приподнятом настроении. Ему показалось недостаточным спокойно посидеть и выпить в баре отеля, и он предложил Аояме поехать в одно "козырное место". Они поймали такси и отправились в заведение на Роппонги, где девочки в развевающихся одеждах готовят виски со льдом. Дизайн бара был выполнен в итальянском стиле с характерными перегородками из матового стекла с орнаментом между столиками. Звучал унылый европейский джаз, всюду были расставлены экзотические лиственные растения, очевидно непростые в уходе. Аояма подумал, что это, видимо, ужасно дорогое место, но что в нем такого "козырного", он не понимал. Внутри было довольно людно, и некоторые мужчины сидели у барной стойки, однако Ёсикаву приняли как важного гостя и проводили к угловому диванчику в уютном уголке бара. Сопровождающим был мужчина лет двадцати пяти такого типа, какого в прежние времена не встретил бы в сфере обслуживания: с пирсингом в ушах, носу и губе, с точеными чертами лица и в шелковом костюме оливкового цвета. "Пожалуйста, подождите минут пятнадцать", — с этими словами парень оставил на круглом столике виски "Баллантайнс" тридцатилетней выдержки, ведро со льдом, воду и бокалы. Много посетителей, и, скорее всего, придется подождать минут пятнадцать-шестнадцать, пока нас обслужат, с пониманием отнесся к сказанному Аояма.

— Определенно изысканное и располагающее место, — обратился он к Ёсикаве. — Но почему ты называешь его "козырным"?

— Все просто. Нужна женщина, и не дура. Те девицы, что бывают в клубах на Гинзе, превратившихся в руины после того, как лопнул "мыльный пузырь", — они же все идиотки, только что спустившиеся с танцпола, разве не так? Ведь ты сам прежде обмолвился, что женщины, у которых есть какое-нибудь занятие, далеки от подобных глупостей. Здешние девочки красивы, поют, танцуют, участвуют в театральных постановках, но при этом им неожиданно сложно продолжить обучение и хотя бы раз не попробовать себя в видео для взрослых или не сняться в порножурнале. Тебе известно, что в последнее время развелось слишком много актрис? Ненормально много! Куда ни глянь — одни актрисы, и большей частью девушки, чьи лица никому не известны. Число фильмов, которые могут быть реально сняты, в общем-то, остается неизменным с давних времен, зато число актрис увеличилось где-то в тысячу раз. Я считаю, что все это действительно противоестественно. Но для тебя, напротив, это должно обернуться плюсом.

Ёсикава предложил устроить кинопробу. Аояме неоднократно приходилось проводить отбор моделей для участия в рекламных роликах. При виде десятков моделей в купальниках, выстроившихся в студии, ему на ум приходили словосочетания "торговец рабами" или "невольничий рынок". Конечно, это были не рабы, но ведь определенно эти модели в купальниках выстраивались в шеренгу, чтобы продать себя. Торговля — это основа общественной деятельности. И то, что может быть продано, и то, что может быть куплено, — это вещь. На самом деле эти принципы, пожалуй, вполне применимы и к каждому конкретному браку, разве не так? — размышлял Аояма.

— Что с тобой? Сидишь молча и даже не пьешь. Тебе не нравится моя блестящая идея устроить кинопробу?

— Не то чтобы не нравится, — возразил Аояма, поднеся ко рту коктейль из "Баллантайнс" тридцатилетней выдержки со льдом, — однако я беспокоюсь.

— Тем не менее другого способа реализовать твои запросы не существует. Волнуешься по поводу денег?

— Деньги — это ладно, тут ведь, как говорится, замешено и личное, и общественное.

— Так-то оно так, но я не такой слабоумный, чтобы устраивать прослушивание только ради твоей новой женитьбы. Иначе это будет обманом.

— Обманом?

— Ты думаешь, мы дадим объявление о том, что проводится набор претенденток на место новой жены господина Сигэхару Аояма, и прибегут десятки одаренных красоток, отвечающих твоим требованиям?

— Нет, я так не думаю.

— Ну вот. И проводить прослушивание, к примеру, под какой-нибудь фильм, которого даже нет в проектах, тоже не годится, наверное. Это будет обманом. Я вот о чем думаю. Первым делом мы разработаем определенный план фильма. Скажем, это будет любовная мелодрама, и на роль героини нам нужна такая-то девушка: довольно широкий возрастной диапазон от двадцати пяти до тридцати пяти, с определенным обучением. И улсе под эту историю будем набирать кандидаток.