Подняв голову, я увидела, как Толстый Очкарик, сняв очки, ссыпает осколки бокала в оставшийся от него остов. Тогда я сжала зубы на его пальце и изо всех сил потянула. Все, что я успела увидеть, так это как он дернулся и осколки бокала, издав тихий звон, вонзились ему под Щеку. Мне на спину брызнула кровь.

Тетка заголосила. Вибратор вышел из меня со звуком выстрела. Подняв глаза, я обнаружила, что тетка прижимает Толстому Очкарику салфетку за ухом, а она в считанные секунды пропитывается кровью. На столе расползалась лужица, похожая на след от красного вина.

— Развяжите меня!

Толстый Очкарик открыл рот, пытаясь что-то сказать, но смог издать только шипящий звук. Тетка позвонила куда-то, и тут же прибежала куча портье и охранников. Затем она снова позвонила, и приехали люди в белых колпаках, забрали наконец-то Толстого Очкарика, а я все это время пролежала связанная под шерстяным одеялом. Никто меня не развязал и не вытер масло. Потом тетка что-то громко сказала собравшимся охранникам и портье, ко мне наконец подошел парень, развязал меня и велел одеваться. Я начала перед всеми вытирать с себя масло, тогда один худой мужчина в черном пиджаке сказал, что это все очень странно выглядит, я ему улыбнулась в ответ. Я направилась в ванную, за мной последовал один из портье. Я попросила его застегнуть мне лифчик, он выполнил мою просьбу, но нечаянно коснулся моей задницы, и у него встал член. Он жутко застеснялся.

Когда оделась, я вернулась в комнату. На ковре везде были пятна крови и валялись отяжелевшие от нее салфетки. От воспоминаний, как они быстро впитывали кровь, я почувствовала себя лучше. В тот момент, когда в номере появился полицейский, я сразу же вспомнила лицо Такэо. А еще ощущение от прикосновений к волоскам на его спине. И номер его телефона.

Сестра, как всегда, прислала лососевую икру. Свежую икру под соевым соусом. Сестра с семьей живет у подножия горы Ётэй, на Хоккайдо. Я один раз была у нее. Там еще грязная речка течет.

Я одна точно не смогу все это съесть. Поэтому куплю пластиковые упаковки в "Оранж Хаус", положу туда икру и отнесу в офис. По-моему, в прошлом году то же самое делала, но не помню точно.

Офис находится в переулке в Западном Адзабу, на четвертом этаже серого здания. На двери прилеплена вывеска: "Иустина". Мама-сан говорит, что это имя такое. Интересно, в какой стране живут люди с такими именами?

Мама-сан сидела у обогревателя и меняла в вибраторе батарейки. В офисе есть мама-сан и бабка. Их так все называют, настоящих имен никто не знает.

— Мама-сан! Я гостинцев принесла!

Я положила упаковки с икрой на обогреватель.

— Вот спасибо! А, кстати, это ты "Тарзана" в задницу вставляла?

— Да откуда же мне помнить?

— Тогда это, наверно, Юкари. Воняет же.

— А помыть?

– "Тарзан" весь такой шероховатый. Если испражнения пристанут, то не отмыть потом. Я же говорила, кондомы надевать, когда используете.

— Сложно уследить, если валяешься связанной.

— А я знаю, как вкусно можно икру приготовить, недавно по телевизору видела. Нужен рис.

— Рис с икрой? А масло будешь добавлять?

— Нет. Режешь листья периллы и водорослей нори мелко-мелко. А потом на горячий рис с икрой сверху посыпаешь, и васаби по вкусу.

— Здорово будет!

— Попробуем сегодня приготовить?

— Плитка же сломана.

— Можно взять рис из китайского ресторанчика внизу.

— А они дадут только рис-то?

— Ну, можно взять еще пельменей гёдза, например, тогда и рис дадут.

Зашла бабка в переднике. Похоже, убиралась на алтаре.

— Еда для Харриса закончилась, — сказала она, почесывая под глазом.

Харрис — это персидский кот. Он живет у нас в офисе. Харрис кастрирован. Бабка включила телевизор. Там кривлялись и пели девчонки из всеми любимой группы. Из комнаты, где стоит алтарь, пробивались лучи заходящего солнца.

Зазвонил телефон. Началась работа.

Непонятно, какие отношения между мама-сан и бабкой. Юкари верит, что они мать и дочь. Я думаю, они лесбиянки. Один старый клиент мама-сан, владелец лавки канцелярских товаров на Гиндза, как-то во время секса рассказал мне, что они сестры.

Я пришла в новый отель на Роппонги. Там есть бассейн. Я вообще не люблю бассейны. Одна моя хорошая подруга в средней школе, Юмико Ёсимура, тоже не любила в детстве бассейны. Ее силой заставили прийти и плавать, тогда у нее и случился эпилептический припадок. У нее задеревенело тело, и, трясясь, она упала рядом с бассейном и расшибла себе лоб. Кровищи было море. А еще у нее изо рта пена пошла, пахнущая пивом.

В лифте я встретила араба. Взглянув на его лицо, я вспомнила икру. У него на щеках было полно прыщей, размером с икринку. Как будто икра была у него под кожей. Я как-то раз видела такой член. Его обладатель переборщил с силиконовыми шариками, вживляемыми под кожу, поэтому его член был похож на туго свернутый лист салата.

Я позвонила в дверь, мне открыл голый мужчина, лет ему было за пятьдесят.

— Я вас ждал.

Он поклонился мне в ноги и передал конверт. В нем пятьдесят тысяч. Его лицо показалось мне знакомым. Да, точно, у него завод по производству винила в Кобе. Он любитель каблуков и запаха подмышек. А еще он мазохист.

— Мы встречались на вечеринке, — сказал он.

Это он имел в виду вечеринки, устраиваемые в большом количестве врачами и разными предпринимателями в конце года. Меня часто зовут на такие мероприятия.

Он два раза пописал и два раза кончил. Потом сморщил лицо и харкнул в вазу для цветов. А затем позвонил кому-то, наверное, своему подчиненному.

— Это я. Как там движется то, о чем мы говорили? Скажи Кикути, чтобы он отослал лондонский курс валют. Да хоть по телексу, хоть по телефону…

Внезапно он взглянул на меня. Затем дернул подбородком и жестом приказал мне убираться. И это несмотря на то, что я слизала ему все после первого раза! Ну, разные люди бывают. Некоторые вон кланяются до самого конца.

В коридоре на меня уставился портье. Просто у меня из сумки торчала веревка. Красная такая, похожая на член орангутанга, которого мы когда-то в зоопарке видели. С кем же мы тогда ходили? Брат точно был, а вот насчет папы не помню.

Папа семь раз менял работу. В зоопарк мы ходили, когда он занимался автоцистернами. Или работал в фирме по продаже лесоматериалов. А мама с нами точно не ходила. Ей не нравилось, как животные пахнут.

Вернувшись в офис, я посмотрела на себя в зеркало. Может, я волнуюсь после истории с Томоэ? Томоэ было двадцать три, она приехала из Акиты, где служила в какой-то фирме. Потом она устроилась к нам, и мы с ней все время работали вместе. Как-то раз она взглянула в зеркало и не смогла себя узнать. А потом ее положили в больницу.

В офисе никого не было. Раздался звонок. Звонил какой-то малолетний шутник-онанист.

— Трахни свою мамашу, выродок! — прокричала ему я.

Этому меня мама-сан научила. С такими только так и надо. Обычно действует, если про семью говоришь. Если какой-нибудь гомик будет названивать, можно сказать ему, чтобы поговорил сначала со своим папочкой.

Бабка вернулась с тяжеленным пакетом кошачьего корма. Я помогла ей донести его до кухни. Откуда ни возьмись появился Харрис, громко мяуча и требуя еды.

— Ты к Томоэ не ходила? — спросила бабка.

— Нет. — Я продолжила смотреться в зеркало.

Томоэ часто снималась на видео. Ее называли Зеро Гёл, и она была достаточно известна. Зеро — это "ноль", имеется в виду, что у нее совсем не было стыда. Это действительно так, но она не была мазохисткой. Настоящая мазохистка это наша мама-сан. Мы с ней как-то раз ходили в отель давать интервью для журнала. Нас пригласил молодой длинноволосый человек, представившийся музыкальным продюсером. Когда я спросила, почему музыкальный продюсер берет у нас интервью для журнала, он ответил, что хотел поразвлечься, но это для него впервые, и он жутко стесняется. Поэтому и наврал нам. Когда мы зашли к нему в номер, мама-сан бросилась ему в ноги и начала целовать его ботинки.