Каждый нерв ее был напряжен, и каждый грохот пушки, бомбардирующей гавань, заставлял ее вздрагивать от страха, что ее цель — они сами.

Тем не менее, яхта продолжала идти.

Спустя долгое время, когда орудия прекратили, наконец, стрелять, и наступила тишина, Катерина открыла глаза. В каюте было совершенно темно. Никакой свет не проникал в иллюминаторы, и девушка видела только их очертания на фоне ночного неба.

Добравшись до одного из них, Катерина посмотрела наружу и поняла, что они в море. Не было видно ни гавани, ни горящего корабля.

И такое абсолютное облегчение охватило ее, и такая накатилась слабость, что девушка не могла больше стоять. Она осела на пол и обнаружила, что повторяет снова и снова:

— Спасибо… Господи… спасибо…

Тремя часами позже, когда на дальнем небосклоне занималась заря, герцог сказал:

— Думаю, капитан Бринтон, мы сделали это!

— Полагаю, сделали, милорд, — с удовлетворением ответил капитан. — Но всегда есть возможность, что мы столкнемся с еще одним из этих дьяволов-грабителей, или они пошлют корабль в погоню за нами.

— Значит, надо поставить все паруса, какие возможно, — сказал герцог. — Конечно, в пределах безопасности.

— У нас не хватает людей, милорд, — ответил капитан. — Но здесь нет ни одного человека, кто откажется работать, даже валясь с ног от усталости, любая работа лучше, чем мерзкая тюрьма, из которой мы только что вырвались.

— Плохо было? — спросил герцог.

— Хуже будет только в аду! — мрачно ответил капитан.

— До Мальты не больше двух дней пути, — сказал герцог. — Но придется обойтись почти без отдыха и, если не сумеем поймать рыбу, без еды.

— Мы справимся, милорд.

Оба мужчины были обнажены по пояс, как и вся остальная команда.

У них отобрали все, кроме штанов. Герцог, который работал так же усердно как его люди, чтобы вывести корабль из порта, сбросил свою рубашку и галстук.

Он также снял сапоги, чтобы ноги не скользили, когда он бегал по палубе или взбирался на мачты.

Сейчас герцог стоял на капитанском мостике, глядя на работающих вокруг матросов.

— Сколько нас всего, капитан? — спросил он.

— С вами восемнадцать, милорд. И это считая то ничтожество, которого ваша светлость привел с собой.

— Мой тюремщик! — улыбнулся герцог. — Если бы не он, меня бы здесь не было.

— Надеюсь, милорд, он работал раньше на корабле и будет нам полезен, — с сомнением сказал капитан.

— Ему придется быть полезным, — ответил герцог.

Он взял свою рубашку и галстук и спустился по трапу.

В утреннем свете его глазам предстал пустой салон и настежь распахнутая дверь его каюты. Катеринина каюта была закрыта.

Герцог осторожно постучал и открыл дверь. Платье и нижние юбки девушки сохли, разложенные на полу. Сама она, одетая в прозрачную ночную рубашку Одетты, лежала в углу каюты и спала.

Ее руки были сложены под щекой, а волосы золотым сиянием рассыпались по плечам.

Она выглядела очень юной и очень счастливой.

Герцог постоял, глядя на девушку, потом положил рубашку и галстук на пол рядом с ее одеждой и вышел из каюты, закрыв за собой дверь.

Спустя два часа, когда солнце уже стояло в небе огненным шаром и команда вытирала пот со лба, герцог снова спустился вниз.

Он постучал в дверь каюты Катерины, услышал ее крик: «Войдите», и, войдя, увидел, что она уже оделась.

При виде его глаза девушки слегка расширились, и герцог понял, что в одних обтягивающих панталонах он, должно быть, выглядит необычно.

— Мы в безопасности! Мы спаслись! — вскричала Катерина задыхающимся голоском.

— Если счастье нам не изменит, мы дойдем до Мальты без происшествий, — ответил герцог.

— Я едва могу поверить, что это… правда, — прошептала девушка.

— Я тоже, — согласился герцог. — Нам повезло! Корабль ордена уничтожил береговые батареи еще до того, как начал бомбардировать гавань.

— А я все удивлялась, почему они не… стреляют в нас! — воскликнула Катерина.

— Нам очень повезло, — повторил герцог. — Но у нас не хватает людей, только восемнадцать человек вместо сорока, и что важнее, корабль полностью выпотрошен. Фактически нам нечего есть.

Катерина посмотрела на него широко открытыми глазами, и герцог добавил:

— Поэтому я и спустился, чтобы попросить вашу бриллиантовую брошь.

— А вы не боитесь, что покажетесь с ней слишком нарядным? — спросила девушка.

Герцог увидел озорство в ее глазах и засмеялся.

— Я хочу использовать булавку вместо рыболовного крючка.

— Она определенно полезна, — улыбнулась Катерина.

Девушка вытащила из-за корсажа золотой ключик, отодвинула панель и отперла тайник.

— Когда я открывала его ночью, то страшно боялась, вдруг пираты обнаружили мою корону.

— Я отдал бы это ваше сокровище за половину быка! — заметил герцог.

Он взял бриллиантовую брошь и осторожно вынул из нее булавку. Катерина увидела, что на конце булавки есть петелька, которой она и крепилась к броши.

— Плохо то, что у нас нет наживки, — вздохнул герцог. — Боюсь, нелегко будет заманить рыбу одним только блеском золота!

— Может, это будет очень женственная рыбка, — предположила Катерина, и герцог снова засмеялся.

Он посмотрел на ее волосы, падающие по плечам, и девушка сказала немного смущенно:

— Морская вода, как мы обнаружили раньше, не улучшает внешний вид платья. И к сожалению, пираты не оставили мне ни гребня, ни щетки для волос.

— Вы выглядите прелестно, — ответил герцог. — Вы это хотели услышать?

Он посмотрел ей в глаза, и Катерина залилась румянцем.

— Я должен вернуться к работе, — пробормотал герцог, словно разговаривая сам с собой. — Слава Богу, у нас есть вода! У меня были бочки, вделанные в корпус таким образом, что их трудно было снять. И за это мы должны быть чрезвычайно благодарны судьбе.

Один из матросов уже расплел веревку, и герцог, согнув булавку в виде крючка, привязал к ней довольно тонкую лесу.

Катерина поднялась за герцогом на палубу и смотрела, как он забрасывает крючок за корму и разматывает лесу.

Велев девушке сесть, герцог зажал веревку в ее ладони.

— Как почувствуете рывок, сразу зовите меня, — сказал он.

На солнце было жарко, но Катерина терпеливо сидела и ждала.

Раз или два ей показалось, что леса дергается, но это были только волны. Когда девушка подтягивала веревку, то видела, что на булавке ничего нет, лишь золото пляшет на воде.

Катерина знала, что занятые своими делами матросы тем не менее наблюдают за ней, и понимала, что многие из них мало или совсем ничего не ели за последние сутки и, конечно же, очень голодны.

Девушка страстно хотела что-нибудь поймать. Теперь она поняла, что чувствуют рыбаки, когда сидят на берегу реки или ручья, жадно ожидая клева.

А, кажется, что-то попалось!

Катерина резко подтянула лесу и увидела на крючке совсем маленькую рыбку.

Рыбка была так мала, что девушка даже расстроилась. Но торопливо подошедший герцог радостно воскликнул:

— Вот то, чего мы ждали, — наживка! Теперь можно и рыбу ловить.

Он разделил рыбешку на три части. Одну нацепил на крючок и снова забросил его в море.

Наживка тут же исчезла, и герцог стал осторожнее, насаживая на крючок только по маленькому кусочку, чтобы наживка не кончилась раньше, чем они что-то поймают. И наконец — победа!

Трехфунтовая рыбина была эффектно вытащена на палубу, а следом за ней — вторая. Герцог подозвал Хедли.

— Думаю, ты можешь начинать готовить их, пока мы надеемся на большее, — сказал он. — Даже один кусок поддержит людей.

— Предоставьте это мне, милорд.

— Думаю, я буду полезнее, помогая Хедли, — предложила Катерина.

— Да, конечно, — согласился герцог. — Матросы могут ловить рыбу по очереди, для них это будет отдыхом.

Катерина отправилась на кухню. В Тунисе, уходя с корабля, она видела, что пираты забрали все кастрюли и сковородки. Но как-то с помощью стекла Хедли зажег огонь, и оказалось, к счастью, что решетка гриля намертво вделана в плиту, поэтому ее и не сняли.