Ева засмеялась.

Она не могла сказать лорду Чарльзу, что никогда не была во французской семье и понятия не имеет, что они собой представляют.

На следующий день Ева проснулась в приятном возбуждении. Болею судьбы она сможет побывать в доме своей матери!

Девушка никогда не надеялась, что это случится.

Она не сомневалась, что семья де Шабриленов обижена тем, что бабушка оставила дом в Париже ее матери.

Они ни разу не изъявили желания познакомиться с ее отцом или, если уж на то пошло, с ней.

«И в самом деле странно, что я должна войти в их дом под вымышленным именем», — подумала Ева.

При этой мысли девушку охватил легкий озноб: а вдруг ее разоблачат?

Тогда рассердится не только ее дядя, но и лорд Чарльз, и его грозный брат, герцог.

— Пожалуйста, мама… помоги мне, — прошептала Ева, ведь никто, кроме матери, не мог бы это сделать.

Еще девушка подумала, что неплохо бы сообщить мадам Лебланк, что они уезжают, но у нее не было возможности.

Лорд Чарльз договорился заехать за Евой завтра в одиннадцать утра.

Девушка знала, что ей самой придется подготовить и уложить все, что нужно для поездки: ну какой помощи можно ждать от старых слуг?

Встав пораньше, Ева достала свои английские платья, которые с самого приезда в Париж так и лежали нераспакованными, выгладила их и уложила в чемодан.

Когда девушка закончила, ей только-только хватило времени, чтобы одеться и причесаться.

В дорогу Ева выбрала не слишком нарядное, но хорошенькое платье, и нашла подходящую к нему шляпу.

Помня, что сказала ей Леонида Лебланк, девушка ждала лорда Чарльза в прихожей.

Когда он появился, Ева быстро проговорила:

— Простите, что не могу пригласить вас войти. Моя тетя, с которой я живу, не совсем здорова и позавтракала в постели.

— Тетя? — повторил лорд Чарльз, поднимая брови.

Но больше он не произнес ни слова, как будто ему даже не показалось странным, что девушка заговорила вдруг по-английски.

А Ева просто не хотела, чтобы Анри, который выносил из прихожей ее чемодан, понял их разговор.

Вместо вчерашнего фиакра перед домом стояла очень нарядная двуколка, запряженная парой лошадей с грумом на запятках.

Интересно, тут же подумала девушка, нанял ее лорд Чарльз или купил?

Лошади, во всяком случае, явно были чистокровные.

Лорд Чарльз взялся за вожжи, и вскоре стало ясно, что правит он превосходно.

Казалось, им не о чем особо говорить, поэтому они ехали в молчании, пока не выехали из города с его оживленным движением на очаровательный сельский простор.

Дорога бежала вдоль Сены, а вокруг простирались зеленеющие поля.

— Как красиво! — невольно воскликнула Ева.

— Я говорю себе это всякий раз, как приезжаю во Францию, — ответил лорд Чарльз. — Но ты, наверное, привыкла, так как живешь здесь.

— Но Франция всюду разная, — уклончиво сказала девушка.

— Да, конечно, и я понимаю, почему художники валят сюда толпами!

Ева засмеялась и подхватила:

— Увидев замок графа, они должны или писать картину, или слагать стихи.

— Меня лично больше интересует бумажка под названием чек! — заявил лорд Чарльз. — К полуночи мы вполне успеем насладиться и обществом самого графа, и его замком, поэтому я думаю уехать завтра рано утром, так что смотри, не проспи.

— Л буду готова в любое время, когда вам угодно, — мягко ответила Ева, и лорд Чарльз посмотрел на нее удивленно, словно в первый раз увидел.

— Ты очень услужливая девушка! — заметил он. — К сожалению, все идет не совсем так, как я рассчитывал. Вчера меня чуть удар не хватил, когда брат вошел в конюшню Бишоффхейма!

— Бы говорите так, будто боитесь его, — высказала Ева.

— Разумеется, боюсь! Ты не понимаешь, но в Англии глава такой семьи, как наша, владеет и титулом, и поместьем, и всеми деньгами!

— Абсолютно всеми? — уточнила девушка.

— Я вынужден выпрашивать у него каждое пенни, — свирепо ответил молодой человек. — А в данный момент у меня вместо денег гора долгов!

— Звучит очень… пугающе!

— Так и есть!

Они еще немного проехали, и лорд Чарльз произнес:

— Уоррен явно зол, что я без его ведома обручился с девушкой, у которой нет ничего, кроме внешности!

Обидевшись, что о ней говорят, как о ничего не стоящей, Ева робко предложила:

— Может, нам стоит притвориться, что я богатая наследница, пока не сможем рассказать герцогу правду?

Лорд Чарльз засмеялся, но смех вышел невеселый.

— Это слишком опасно. Французы любят деньги и хорошо знают, у кого они есть, а у кого — нет. Мой брат понимает, что, если бы Бишоффхейм знал, что ты увешена золотыми шекелями, он бы упомянул об этом.

Ева молчала, и еще через минуту лорд Чарльз изрек:

— Ладно, главное — высидеть до завтра. А там я получу свои деньги, и мы сможем вздохнуть свободно.

— Тогда я могу лишь повторить: пожалуйста… не оставляйте меня одну с герцогом, — тихо проговорила девушка. — Если он устроит мне допрос, то догадается, что я лгу…

— Этого нельзя допустить! — отрезал лорд Чарльз. — И между прочим, за это тебе и платят, так что следи за своими словами и не ввергни нас в еще большие неприятности!

Еве нечего было на это ответить, и дальше они ехали в молчании. Но девушка чувствовала себя подавленной.

Только когда показался замок, ее настроение снова поднялось.

Он был точно таким, каким Ева ожидала его увидеть, — с башнями, фонтанами и классическими французскими парками.

Коляска подъехала к парадному входу, и девушке словно послышался голос матери, говорившей ей, что в некотором смысле Ева вернулась домой.

Они прибыли перед самым обедом. Граф экспансивно приветствовал их, а слуга принес аперитив.

Пока мужчины беседовали, Ева подошла к окну посмотреть на парк.

Парк был именно такой, как рассказывала ее мать, но слова не передавали всей его красоты.

В центре парка играл в солнечных лучах огромный фонтан, а ближе к дому — фонтаны поменьше.

Тот, что в центре, представлял собой изящную фигурку купидона с громадным рогом изобилия в руках.

Струи фонтана сверкали и переливались на солнце, и тут в разлетающихся брызгах Ева увидела радугу — она даже дыхание затаила от восторга.

— Надеюсь, мой замок и парк оправдали ваши ожидания, мадемуазель? — услышала она голос графа.

— Они… они просто великолепны! — воскликнула девушка. — Именно такими я их себе и представляла!

Граф улыбнулся.

— У вас такое прекрасное воображение, или вы слышали о моем замке еще до нашей встречи?

— И то, и другое, — засмеялась Ева. — И как все-таки чудесно, что такое красивое здание пережило революцию и сегодня остается точно таким, каким было построено.

Уже произнеся эти слова, девушка спохватилась: а не проговорилась ли она?

Это мама рассказала Еве, что замок, как это ни странно, совсем не пострадал во время революции.

«Вероятно, все дело в том, — предположила леди Хиллингтон, — что деревенские жители настолько любили того нашего предка, что пощадили не только его жизнь, но и его дом».

— Здесь вы найдете, на что посмотреть, это я обещаю, — говорил граф. — А вот и моя жена. Ей не терпится познакомиться с вами.

Еву представили очаровательной женщине, родом, как позже узнала девушка, из уважаемой семьи, равной Шабриленам.

После этого все перешли в столовую. Графиня села во главе большого стола, а граф — на другом конце, напротив нее.

Оба выглядели очень изысканно и аристократично.

Теперь Ева понимала, почему семья была разочарована, когда ее красавица-мать сбежала с каким-то англичанином.

Как и рассказывала леди Хиллингтон, в доме жило много родственников, а кроме того, еще и шестеро детей графа и графини: трое уже взрослые, а возраст остальных — от двенадцати до восемнадцати лет.

Все они, подумала девушка, очень миловидные, но главное — волосы у всех темные.

Даже если кто-нибудь заметит сходство Евы с матерью, волосы девушки и тон ее кожи несомненно отличались от цвета волос и кожи ее кузин.