– Что ж, спасибо за исчерпывающий ответ.

Трусов на секунду задержал руку Егорова в своей ладони.

– А скажите, Андрей Геннадьевич, почему вы обратились именно ко мне? Или это секрет?

– Отчего же, – Егоров широко улыбнулся. – Мне посоветовал обратиться к вам ваш недавний ученик Игорь Колесников.

– Игорь?! – Трусов изумленно вскинул брови. – Вот уж никак не ожидал. Кто бы мог подумать. Где он сейчас служит?

В глазах доцента Егоров прочитал живой интерес.

– В информационном центре.

– Да-да, – Трусов задумчиво покачал головой. – Он же получил распределение в центральный аппарат. Толковый парень. – Взглянув в глаза Егорову, он доверительно заметил: – Мы ведь хотели его в аспирантуре у нас на кафедре оставить. Жаль, не получилось. Мозги у парня что надо и интуиция отменная. Вы ему при случае привет передайте, скажите, чтобы заглядывал, не забывал альма-матер.

– Передам, – Егоров утвердительно кивнул. – Спасибо за консультацию, Александр Витальевич.

– Пустое. – Трусов снисходительно махнул рукой. – Всегда рад оказать практическую помощь.

Именно этот жест куда в большей степени, чем все предыдущие слова доцента, убедил Егорова, что опасность компьютерного терроризма сильно преувеличена.

Из окна внедорожника, с трудом пробирающегося через снежные завалы на горной дороге, постройки некогда популярной горнолыжной базы казались погребенными под снегом развалинами. Во времена СССР сюда на выходные, а то и на целую неделю, взятую в счет отпуска, съезжались поодиночке, с семьей или целыми компаниями любители горных лыж и прочие приверженцы активного отдыха. К их услугам был пункт проката лыжного снаряжения, незатейливый подъемник и несколько спусков разной сложности, на которых можно было кататься в свое удовольствие. На базе работали несколько инструкторов, обучающих всех желающих азам техники скоростного спуска и следящих за состоянием горнолыжных трасс. Но все это осталось в далеком прошлом. Жители переживающей не лучшие времена бывшей советской республики утратили интерес к горнолыжным забавам, озабоченные более насущными проблемами. А любители такого рода отдыха из России, напуганные непрекращающейся на Северном Кавказе войной, переключились на отечественные или западноевропейские горнолыжные курорты.

Сидя на заднем сиденье полноприводного «Ниссана», Омар брезгливо разглядывал из окна внедорожника убогие одноэтажные строения да торчащие поржавевшие опоры бывшей канатной дороги. Окончательно пришедшая в запустение горнолыжная база должна была прекратить свое существование, однако этого не произошло. Правда, ее нынешние обитатели одним своим видом привели бы в ужас любого туриста, но туристы не появлялись в окрестностях базы уже как минимум лет десять. Пользуясь близостью к границе России или непризнанной ни одним государством Ичкерии-Чечне, воюющие на Северном Кавказе боевики превратили бывшую горнолыжную базу в свой перевалочный лагерь. Отсюда отправлялись в Россию новые группы боевиков, сформированные из завербованных на Ближнем Востоке и в Центральной Азии добровольцев. Здесь делали последнюю остановку многочисленные курьеры, везущие в Чечню и другие северокавказские республики деньги и указания от зарубежных спонсоров джихада. Сюда лидеры боевиков старались увести свои преследуемые федеральными силами отряды, спасая их от окончательного разгрома. Омар прибыл сюда для встречи с человеком, выбранным Абу Умаром из числа воюющих на Кавказе преданных ему полевых командиров.

Внедорожник остановился напротив похожего на барак приземистого одноэтажного строения с двускатной крышей. Водителю не терпелось как можно быстрее уехать из опасного места, но расположившийся на заднем сиденье пассажир не спешил выходить, а двое бородатых мужчин в камуфляже, разгребавшие лопатами снег у крыльца, бросив работу, уже настороженно косились в их сторону. Один из них что-то сказал и скрылся в доме. Через минуту он вышел обратно в сопровождении маленького кривоногого человека в наброшенном на плечи ватнике и плотного широкоплечего мужчины в перепоясанном портупеей камуфляже с висящим под мышкой израильским пистолетом-пулеметом. При виде вооруженного мужчины водитель закашлялся. К счастью, вооруженный человек остался на крыльце, зато его кривоногий спутник в ватнике стремглав бросился к машине. Распахнув заднюю дверь, он почтительно поклонился пассажиру:

– С приездом.

Омар молча сунул в руки ему одну из своих туго набитых спортивных сумок, вторую взял сам и, не сказав водителю ни слова, выбрался из машины. «Ниссан» поспешно развернулся на расчищенном от снега пятачке и на предельной скорости помчался обратно, насколько это позволяла занесенная снегом дорога.

Омар сразу почувствовал себя неуютно. Кто знает, что придет в голову этим бородатым дикарям, хмуро пялящимся на него. Правда, в сумке лежит спутниковый телефон, позволяющий решать любые проблемы. Во всяком случае по звонку отца его встретили в тбилисском аэропорту, отвезли в приграничный город и дали машину с водителем, чтобы он смог добраться сюда. Но в отличие от этих дикарей, те, кто его встречал, хотя бы выглядели цивилизованно. В фирменном зимнем спортивном костюме – утепленной многослойной куртке, сохраняющей тепло даже при шквальном ветре, и таких же брюках на лямках-помочах Омар разительно отличался от окруживших его бородатых мужчин в затасканном камуфляже и сальных свитерах. Сейчас он пожалел, что, отправляясь сюда, отказался от предложенного встретившими его людьми пистолета. Впрочем, даже два пистолета не защитят его от этих дикарей, если они внезапно вздумают напасть. Одна надежда, что они устрашатся гнева шейха Абу Умара. В противном случае решение приехать сюда было чистейшей авантюрой.

Пока Омар настороженно озирался вокруг, вышедший из дома широкоплечий бородач с израильским «Узи» подмышкой спустился с крыльца и, подойдя к нему, уважительно произнес по-арабски:

– Я и мои братья приветствуем посланца святейшего шейха. – Он приложил к груди широкую ладонь с короткими узловатыми пальцами, заканчивающимися почерневшими от пороховой гари и копоти ногтями, и добавил: – Я Джафар.

Мог и не представляться. Омар сразу узнал широкое лицо с выступающей вперед тяжелой нижней челюстью и такими же массивными надбровными дугами. Отец показал ему фотографию этого человека. Правда, отец говорил, что Джафару тридцать пять. В реальности же он выглядел как минимум на десять лет старше. По словам отца, Джафар родился в Южном Йемене. С четырнадцати лет принял участие в гражданской войне, где на него и обратил внимание Абу Умар, направив в один из ближневосточных лагерей по подготовке моджахедов. С тех пор Джафар уже не выпускал из рук оружия. Война стала для него основным и единственным занятием, так как ничего другого он не знал и не хотел. Он воевал с шурави в Афганистане, а после вывода из Афганистана советских войск – в соседних Узбекистане и Таджикистане в рядах противников промосковских режимов. Там он более-менее сносно выучил русский язык. В конце 90-х огнем джихада вспыхнул российский Кавказ, и Абу Умар направил Джафара туда. Помимо лютой ненависти к гяурам и их сторонникам Джафар отличался преданностью своему хозяину, за что Абу Умар и выбрал его для предстоящей акции. Что лежало в основе преданности Джафара – деньги, которыми его щедро снабжал Абу Умар на продолжение священной войны, или обещание сделать его руководителем сети «Аль-Каиды» на всем Северном Кавказе, для Омара значения не имело. Главное, что в телефонном разговоре с ним Джафар согласился принять участие в столь важной для отца акции и подобрать необходимых для нее людей.

– Где мы можем поговорить? – сурово спросил он, обращаясь к Джафару. Чтобы этот свирепый дикарь сразу уяснил себе, кто здесь старший.

– Пройдем в дом, – Джафар отступил в сторону и грозно прикрикнул на кривоногого носильщика, тащившего сумку Омара: – Проводи нашего гостя!

Спустя несколько минут Омар сидел в полутемной комнате за грубым, сколоченным из досок столом напротив Джафара, а между ними стояло блюдо с холодной отварной бараниной и несколько мисок поменьше с разложенными в них консервированными овощами. Кривоногий человек, не то хозяин высокогорной базы, не то слуга Джафара – Омар так и не понял, кто он такой, – накрыв на стол, сейчас же удалился.