— Она попросту исчезла, Эшуорт. Я обещал, что сегодня приеду к ней в Айлингтон. Я был там три раза. Дом пуст!

— Но, милорд…

Вы хотите сказать, Эшуорт, что наверняка есть какая-то причина. Видите ли, между нами возникло непонимание, но я только сейчас догадался, в чем дело. Я должен обязательно найти ее, понимаете? Должен!

Маркиз говорил уверенно, и все же у секретаря возникла мысль, что он словно взывает к нему о помощи.

— А вы не думаете, милорд, — нерешительно произнес мистер Эшуорт после паузы, — что произошел несчастный случай?

— Мне приходило это в голову, — признался Фейн. — Однако По некоторым признакам, о которых я предпочел бы не упоминать, у меня сложилось впечатление, что она покинула свой дом не случайно, а намеренно.

— То есть вы хотите сказать, милорд, что леди прячется от вас?

— Именно этого я и боюсь, Эшуорт. Но вот только где? Куда, во имя неба, она могла уехать?..

— У вашей светлости, как я понимаю, нет на этот счет никаких догадок?

— Ни малейших, — с грустью подтвердил маркиз. — Да и денег у нее совсем немного…

Брови мистера Эшуорта от удивления поползли вверх.

Если дама, о которой идет речь, не располагала деньгами, значит, маркиз их ей не давал. Это показалось секретарю весьма странным. Обычно в подобных случаях он был весьма щедр, на взгляд мистера Эшуорта, даже слишком.

У него возникло подозрение, с каждой минутой все больше перераставшее в уверенность, что леди, для которой был куплен дом, разительно отличается от женщин, с которыми обычно имел дело маркиз.

Да и вообще его светлость вел себя, по мнению секретаря, очень странно — во всяком случае, мистер Эшуорт его таким ни разу не видел.

Ему уже случалось приобретать дома для дам, находившихся под покровительством маркиза, но ни разу сумма сделки не была такой внушительной, как в случае покупки дома леди Блетчли.

Не мог мистер Эшуорт припомнить и такого неподдельного интереса, который выказал сегодня маркиз, осматривая предполагаемое жилье и входя буквально во все детали.

Обычно он предоставлял возможность обустраивать дом секретарю и самой даме, настаивая лишь на том, чтобы всегда в достаточном количестве имелся кларет и шампанское его излюбленного сорта — на тот случай, если ему вздумается там обедать.

«Все это весьма странно, — мысленно подытожил свои наблюдения мистер Эшуорт. — Похоже, на этот раз его светлость задет за живое…»

— А не обратиться ли мне в полицию? — задумчиво произнес маркиз.

— Осмелюсь сказать, что это превосходная идея, милорд, — одобрительно отозвался мистер Эшуорт.

— Конечно, мне не хотелось бы пугать даму, но иначе я просто не представляю, с чего начать поиски.

Он беспомощно развел руками и продолжал:

— В Лондоне должно быть, тысячи меблированных комнат и всевозможных гостиниц! Разве мне под силу одному обойти их все? И кто может сказать, куда запропастились две женщины, да еще так, что и следов никаких не оставили?..

В голосе маркиза звучало такое отчаяние, что мистер Эшуорт рискнул подать совет:

— А что, если вам снова поехать в Айлингтон, милорд? Вполне возможно, что леди уже изменила свое решение и прислала вам записку, объясняя, как с ней можно связаться…

Мистер Эшуорт был уверен, что даже если дама сгоряча и решила сбежать от маркиза, по здравом размышлении она наверняка передумала и теперь только ищет случая, чтобы снова заполучить в свои руки такой лакомый кусок, как его светлость.

Но, к удивлению секретаря, маркиз лишь печально покачал головой.

— Не думаю, чтобы она изменила свое решение, — с грустью произнес он, и тон его голоса поразил мистера Эшуорта еще больше, чем выражение лица.

Наступило неловкое молчание. Собравшись с духом, мистер Эшуорт снова заговорил:

— Позвольте мне сейчас же послать за полицейским, милорд. Мне знаком один из служащих Бау-стрит — а именно там, как вам известно, расположено главное полицейское управление, — человек весьма компетентный и к тому же неболтливый. Время от времени его нанимают самые значительные люди в Лондоне, и я точно знаю, что он всегда хранит порученное ему дело в строжайшем секрете.

— Тогда надо немедленно за ним послать! — воскликнул маркиз, хватаясь за эту идею, как утопающий за соломинку.

— Осмелюсь напомнить, ваша светлость, что вы сегодня обедаете в Карлтон-хауз, — деловым тоном продолжал мистер Эшуорт. — Приглашение было получено еще неделю назад, и поскольку вы не давали мне никаких распоряжений насчет того, чтобы его отклонить, я не рискнул ничего менять без вашего приказания.

— Честно говоря, я совсем об этом забыл, — признался маркиз.

У него не было ни малейшего желания появляться сегодня в Карлтон-хауз. Какой бы придумать предлог, чтобы отказаться?..

И вдруг маркизу пришло в голову, что если он поедет в Карлтон-хауз, то увидит лохнеровскую мадонну, так похожую на Сириллу.

Одновременно он вспомнил, что принц Уэльский позволил ему забрать Ван Дейка.

Маркиз намеревался послать за картиной карету уже на следующий день после разговора с Его Высочеством, но потом встретил Сириллу и так увлекся ею, что все остальное попросту вылетело у него из головы. Кроме того, рассуждал маркиз, зачем эта картина ему теперь, когда у него перед глазами оригинал, которым он может не только любоваться, но трогать и даже целовать?

— Я еду в Карлтон-хауз! — решительно произнес он, поднимаясь с места, и добавил: — А с полицейским я встречусь завтра утром, сразу же после завтрака.

— Очень хорошо, милорд. Я позабочусь, чтобы к тому времени он обязательно был здесь.

— Видит бог, больше мы не в силах ничего сделать, — пробормотал маркиз, покидая комнату.

Поднимаясь к себе, он вспомнил, как мечтал сегодня вечером пообедать вдвоем с Сириллой в их собственном гнездышке.

А потом они занялись бы любовью, и это было бы самое восхитительное, что только можно себе представить…

А между тем он вернулся к тому, с чего начал. У него остался лишь портрет, которым можно любоваться, и чувство безысходности, ибо та, кем он так долго восхищался, ускользнула от него, как только он ее нашел, и снова стала мечтой, игрой воображения, как если бы и в самом деле умерла более трех веков назад.

«Сирилла! Сирилла!» — страстно призывал ее маркиз в своих мечтах.

Войдя в спальню, он увидел на каминной полке портрет, нарисованный Франсом Винтаком, который подарила ему Сирилла.

Конечно, картина была не так хороша, как шедевр Лохнера, и все же это была сама Сирилла, ее устремленные ввысь глаза, волосы, окруженные священным ореолом, чуть приоткрытые, как бы в молитве, губы.

Маркиз долго смотрел на портрет, а потом торжественно произнес:

— Я непременно найду тебя, даже если для этого мне понадобится вся жизнь. Клянусь, ты станешь моей женой, и ничто на свете не сможет этому помешать!

Фаэтон основательно тряхнуло, и маркиз недовольно заметил:

— Какие здесь ужасные дороги!

— Они все такие, за исключением центральных, — невозмутимо ответил принц. — Это еще что! Вы бы видели их после дождя.

Маркиз взглянул на небо.

— Такая возможность нам вскоре представится, Ваше Высочество, — пессимистически заметил он. — Взгляните на небо — наверняка пойдет дождь.

Принц промолчал. Он видел, что маркиз пребывает в дурном настроении, поскольку с самого отъезда из Лондона не переставая ворчит.

Его Королевское Высочество в глубине души уже жалел, что выступил в роли доброго самаритянина, уговорив Фейна поехать с ним за город. А дело было так…

— За последний месяц вы не приняли ни одного моего приглашения, Вирго, — как-то с упреком заметил принц. — До меня дошли слухи, что вы целыми днями разъезжаете по отдаленным окраинам Лондона, разыскивая неизвестно кого!

Ответа не последовало, и принц продолжал:

— Вы сильно похудели, и если так пойдет дальше, на вас вообще будет страшно смотреть.