Повиновение вышестоящим по званию было беспрекословным. «Подобает тем рыцарям, которые считают, что для них нет ничего более драгоценного, чем Христос, беспрекословно соблюдать повиновение магистру ради своей службы, так как они принесли обет, ради славы высшего блаженства, или страха пред Геенной. Следует же так соблюдать его, чтобы, когда что-либо будет приказано магистром, тут же это было исполнено без промедления… Ведь о таковых Сама Истина сказала:
От слуха ушей подчинился мне ты». Та к гласил устав. «Ни один брат не должен подтягивать в сторону свободного конца ни путлищ, ни портупеи, ни пояса штанов; но он может делать сие без разрешения в сторону пряжки… Ни один брат не должен ни мыться, ни пускать себе кровь, ни лечиться, ни отправляться в город, ни скакать на коне галопом без разрешения; и туда, куда не может идти он сам, не должен он направлять и своего коня. Когда братья находятся в опочивальнях, они не должны переходить спать в другие места. И когда они стоят лагерем и их палатки натянуты, они не должны передвигаться с одного места на другое без разрешения…»
Даже вступить в бой рыцарь мог только по приказу: «И если на пути будет брошен боевой клич, братья, находящиеся ближе всех, могут пересесть на своих коней, взять свои щиты и копья и держаться спокойно, ожидая приказа маршала». И впрямь, стоит ли волноваться, если все в этом мире определяется Божьем провидением? Он, только Он властвует над жизнью и смертью, и лишь одному Ему известно, чем окончится бой…
Папы издали несколько булл, даровавших Ордену немалые привилегии. Булла 1139 года гарантировала автономию от местных светских и церковных судебных властей. В 1160 году появилась еще одна, запрещавшая стаскивать тамплиеров с лошадей и как-либо иначе оскорблять действием. Постепенно братья превращались в касту неприкосновенных. Не только паломники, прибывавшие в Палестину, но и жители всей Европы глядели на них с восхищением. Еще бы — им принадлежат церкви и замки, их покои роскошнее, чем в королевских дворцах. Даже английские монархи во время визитов в Париж станут останавливаться не в Лувре, а в Тампле — парижской резиденции Ордена. «Говорят, что владения их, как по эту, так и по ту сторону моря до того велики, — сообщает хроника, — что нет уже в христианском мире области, которая не отдавала бы части своих владений упомянутым братьям». В подражание им были созданы испанские ордена Калатравы, Сантьяго и Алькантары. В 1198 году на основе их устава был составлен устав знаменитых Тевтонцев.
…Разумеется, быть принятым в Орден еще не означало стать истинным рыцарем. На черно-белой доске, выросшей до размеров Старого Света, каждому была предписана своя партия, которую невозможно сыграть, будучи всего лишь отважным, но неотесанным воякой. Рожденный на Востоке Орден впитал в себя его особую мудрость, те древние и таинственные учения о природе, человеке и Вселенной, что, возможно, и были главным богатством тамплиеров. В сферу их интересов входили история и медицина, математика и астрономия, химия и география. Им были подвластны самые передовые достижения науки. Они рисовали карты, строили дороги, которые не только свяжут главные города Европы, но и протянутся на Восток.
Их флотоводцы первыми возьмут на борт магнитный компас — и эра безопасного мореплавания будет открыта. Их врачи впервые используют для обезболивания наркотические вещества — своего рода «гуманитарная» революция в средневековой медицине. Рассказы об этих «ноу-хау», обрастая легендами и слухами, могучей волной катились по миру, равно заставляя трепетать сердца простолюдинов и королей…
После собора в Труа у Ордена появился отличительный знак — красный крест на белом поле: чистота и вера. Крест был расположен на левой стороне груди, как раз над сердцем — «с тем, чтобы сей победоносный знак служил им щитом, и дабы никогда не повернули они назад пред каким-нибудь неверным».
Я стану бесконечно говорить,
Что тамплиер себя обязан зрить
В плаще, что алым осенен Крестом,
Что стать его, и мощь, и сила в том.
Ведь означает плащ, что бел, как снег,
Что в чистоте он свой проводит век.
А Крест животворящий говорит,
Что покаянье рай ему сулит.
И этот Крест был помещен на грудь,
Чтоб перекрыть гордыне к сердцу путь.
Он как школяр, что учит свой урок,
Идет, куда указывает Бог.
Смирение и вера — светлый рай.
Ты, Крест святой, свернуть с него не дай.
Большую часть своего труда «Библия» Гио де Провен, трубадур, ставший монахом, посвятит Ордену Храма, жизнь которого знал не понаслышке. А суть этой жизни была такова: истинный рыцарь не отступает в бою; он не одинок, он часть Ордена; его шаг отчеканен в общем строю. «Vive Dieu Saint Amour!» — «Да здравствует Бог Святая Любовь!» Никто и не обратил внимания, что фамилия первого великого магистра — Пайен — на старофранцузском означает «язычник»…
«Извергающий»
Под таким именем — «вулканический», Фулканелли — скрывался великий алхимик, блестящий эрудит и теоретик архитектуры, выпустивший в 1920 году в Париже две знаменитые книги — «Обители философии» и «Тайны соборов». Он растворился в небытии, подкинув ключ к разгадке непостижимой головоломки средневековых храмов, где каждая статуя — положением рук, тела или просто поворотом головы — безмолвно раскрывает секреты получения Философского Камня. Его путеводители по мистической Франции — кладезь не только для всех, кто неравнодушен к средневековой истории. Из них, кстати, помимо прочего, явствует, что в XII–XIII веках вся Западная Европа превратилась в грандиозную стройплощадку, на которой возводились соборы, монастыри, аббатства… Конечно, для Фулканелли, как для специалиста по архитектуре, сей факт был весьма отраден, поскольку давал ему неоглядное поле для исследований. Но как настоящий исследователь, он перво-наперво задался вопросом: а на какие, собственно, средства развернулось это строительство?
И впрямь — на какие? К началу XII века Европа задыхалась от нехватки денег. Того серебра, что вывезли крестоносцы из стран Ближнего Востока, катастрофически не хватало. Золота в обороте было и того меньше. Добыча драгоценных металлов в Европе почти не велась, а месторождения на Руси еще и вовсе не были открыты. Если у магистратов появлялись свободные деньги, их тут же направляли на укрепление городских стен. И все же, начиная с 1140 года, во Франции менее чем за столетие было построено полторы сотни храмов. Значит, у кого-то деньги водились?
Ну, разумеется, водились — у Ордена тамплиеров. Нищие храмовники на поверку оказались неплохими коммерсантами. Владея флотом, они добились монополии на рейсы по Средиземному морю, по сути, контролируя торговые пути из Азии в Европу. Ла-Рошель, крупнейшее командорство (так называлась основная экономическая единица Ордена) владело единоличным правом на поставку анжуйского вина в Англию — баснословно прибыльное занятие! А уж такого количества привилегий, сколько было даровано Ордену светскими и духовными властителями Европы, не знал больше никто. Некоторые для верности подтверждались разными папами по пять-шесть раз — под угрозой отлучения от церкви того, кто ослушается. Орден был освобожден от церковных налогов — на землях тамплиеров не собиралась десятина. Раз в год им разрешалось собирать пожертвования в любой христианской церкви Европы, и привыкшие к странствиям рыцари не замедлили этим воспользоваться, разъезжая от прихода к приходу. Огромное число торговых, налоговых и таможенных льгот — гигантский средневековый «оффшор» постепенно покрыл собою весь континент.
Именно тогда и произошло главное — Орден создал свой банк. Каждое приорство имело его отделение. Банк тамплиеров принимал на хранение сокровища монархов, сеньоров, епископов, выдавая взамен векселя.
