В которой удивительное чудовище неожиданно нападает на замок герцога Райдорского

Бритуния, герцогство Райдор,

лето 1285 года по основании Аквилонии

Известно, что любой владыка стран Заката, от великого государя, до захолустнейшего, по состоятельного графа, считает обязательным правилом содержать при дворе мага. Достаточно вспомнить короля Страбонуса {Софийского и его союз с колдуном Алой Башни Тсота-Ланти, придворного волшебника короля Нимеда господина Гуарда, Альминареса из Корда вы, взятого под покровительство зингарским повелителем Фердруго и еще весьма многих чародеев, не считающих зазорным помогать королям в их многотрудной деятельности.

Великий герцог Райдорский исключением не являлся — в его замке обитал удивительный человек, коего ошибочно называли «магом». Это в глаза, а заглазно месьор Аделард именовался куда более неприглядно: «шарлатан», «алхимик-недоучка», а то и просто «безумец». Увы, к этому были свои причины.

Никому не известно, почему герцог решил приютить старика, действительно бывшего отчасти не в себе — светлейший, как владетель обширной и очень богатой провинции, серебряных рудников в Граскаале и Кезанкии, вполне мог нанять самого настоящего мага, последователя одного из колдовских конклавов. На выбор: в Коринфии обосновался Орден Золотого Лотоса, бессменно руководимый знаменитым Пелиасом, маги-равновесники держали кафедру в Бельверусе, а если бы герцогу потребовались услуги Тёмных чародеев — орден Белой Руки совсем рядом, в Гиперборее, за горами. Однако, к Райдорскому двору прибился никому не известный сморчок, за последние годы превратившийся в общее посмешище.

…Маги, принадлежащие к Великим Конклавам, тайным силам Белого, Алого и Черного, всегда предпочитают орденские облачения и символику. Каждому известны черные с золотом облачения колдунов Стигии с вышитым изображением раздувшей капюшон кобры на груди. Но поскольку месьор Аделард настоящего магического образования никогда не получал (причем, весьма гордился тем, что «постиг тайны волшебства» самостоятельно) и ни в единый Орден не входил (в Райдоре, кстати, полагали, что его оттуда выгнали бы уже на следующий день), одевался придворный чародей весьма своеобразно, полагая, что именно так и должен выглядеть настоящий волшебник, а не какой-то там выскочка наподобие Тот-Амона. Конан, впервые увидев Аделарда несколько седмиц назад, едва со смеху не помер — такие забавные наряды можно было встретить, разве что у площадных шутов.

Представим себе худенького низкорослого старичка с бородой клочьями, блеклыми, вечно слезящимися глазками и взглядом с явно прослеживающимся безумием, одетого в длиннющую синюю мантию украшенную таинственными символами и островерхий колпак со звездочкой. В результате многочисленных и чаще всего неудачных магических опытов мантия была прожжена во многих местах и как следствие обладала добрым десятком заплаток, на подоле красовались разноцветные пятна от пролитых декоктов и отваров. Еще Аделард предпочитал таскать с собой пару дюжин разнообразных амулетов, правая рука всегда сжимала деревянный посох с наверши-ем в виде вырезанного из желтой яшмы солнечного диска Митры, а туфли предпочитал туранские, мягкие, с острыми носами. Недоброжелатели уверяли, что перепутать герцогского мага с шутом его светлости — проще простого.

Облик Аделарда целиком и полностью соответствовал его «лаборатории», как гордо именовалась небольшая пристройка во дворе замка, где алхимик устраивал свои подозрительные опыты. Надо заметить, что рядом с крошечным флигелем всегда стояли наполненные дождевой водой бочки — на случай, если месьор Аделард вновь задумает учинить пожар или в лаборатории прогремит очередной взрыв.

Внутри можно было увидеть бесконечные ряды колб и реторт, выставленных на длинных столах, огромную коллекцию самых удивительных вещей, от вполне стоящих магических предметов созданных настоящими колдунами, до крайне подозрительных шарлатанских оберегов, черепа чудовищ (Аделарду их исправно поставляла Ночная Стража), под потолком висели скверно выполненные чучела неизвестных и чрезвычайно противных с виду тварей, булькали в сосудах мерзкие жидкости, шипел атанор, сверкали хрустальные шары. Пахло в лаборатории так, что вонь самого грязного хлева показалась бы божественным ароматом.

Отдельный стол занимали сваленные неопрятной грудой книги и свитки (справедливости ради надо сказать, что здесь имелось и несколько ценных древних рукописей). Сам Аделард, явно решив войти в историю и оставить свое бесценное наследие потомкам, исписал несколько томов помпезно именуя собственные сочинения «результатами исследований и философскими размышлениями». В качестве довершающего картину штриха необходимо упомянуть, что маг содержал обязательного черного кота — раскормленную жирную тварь с золотой цепочкой на шее. Мышей и крыс, портивших пергаменты, котище ловить отказывался, только зловеще шипел на редких посетителей, жрал да спал.

Словом, очутись в обиталище месьора Аделарда любой серьезный волшебник, с ним непременно случился бы удар или того хуже — он попросту скончался бы от смеха, что для мага считается смертью недостойной.

Аделард, выдающимся колдовским талантом не обремененный, предпочитал так называемую «предметную магию» — использовал силу чужих материалов и магических декоктов, отыскивая рецепты изготовления таковых в старинных книгах.

К чести старика надо сказать, что в его коллекции не было ни единого волшебного предмета созданного с использованием Черной магии — он предпочитал считать себя приверженцем Света, хотя, по большому счету, не мог внятно растолковать чем отличается Свет, к примеру, от Равновесия.

Иногда последствия опытов месьора Аделарда не ограничивались одним лишь вонючим дымом и рассыпающимися искрами. Случались более крупные неприятности — не столь давно маг только чудом не спалил замок, попытавшись создать феникса, волшебную огненную птицу. Нечто похожее у него получилось, да только это была вовсе не птица, а обычный сгусток пламени, который с шумом вылетел из окна флигеля и поджег дровяной сарай. Потушили с трудом.

Тем не менее особой вредоносностью старик не отличался, его терпели, а герцог даже одаривал Аделарда недурными суммами в серебре, чтобы пожилой алхимик мог покупать для своей лаборатории новые колдовские предметы и книги. Пользы от «придворного мага» никакой не было, но его светлость твердо решил, что Райдор ничуть не хуже бритунийской столицы и без собственного волшебника не обойтись — соседи засмеют.

Единственным человеком, открыто враждовавшим с месьором Аделардом являлся грозный Атрог из Гайарны, Охранитель Короны, как в здешнем захолустье именовалась должность начальника тайной службы. Казалось бы, зачем в отдаленном герцогстве, зажатом между безлюдными лесами Полуденной Бритунии, Кезанкийскими и Граскаальскими горами учреждать секретное ведомство — каких таких заговорщиков можно поймать в дремучих чащобах Райдора? Однако, не все так просто.

Господин Атрог отвечал за каторжные рудники, где добывали серебро, а заодно оберегал владения светлейшего от опасностей, исходящих со стороны Гипербореи и Пограничного королевства — набеги с Полуночи и Полуночного Заката были столь же привычным злом, как затяжные осенние дожди или оползни в горах. Кроме того, в этом малообжитом уголке Закатного материка хватало и других угроз: сохранившаяся едва ли не со времен Кхарии нечисть не давала подданным герцога жить спокойно. И в таких случаях тайная служба Райдора действовала в сотрудничестве с гильдией Ночной Стражи — настоящих знатоков темной магии и потусторонних сил.

Прежде всего Атрог ценил в людях серьезность, а на Ночную Стражу можно было положиться в самой затруднительной ситуации. Эта знаменитая гильдия была основана еще во времена королей Алькоя и Олайета, первых государей, создавших новые королевства на развалинах Кхарийской империи. Законы Ночных Охотников предписывали уничтожать всех опасных для человека магических существ и противодействовать возрождению темного волшебства древности — Пифон оставил после себя долгую и не самую добрую память, с тех времен прошло больше тысячи зим, однако доселе в лесах Полуночи скрывались таящие угрозу древние капища, а по буреломам бродили невиданные монстры.