Копье (la lance). Копья делались из прямого легкого дерева — сосны, липы, вяза, осины и др.; лучшие были ясеневые. В верхний конец копья плотно вставлялось стальное острие. Рыцарское знамя или флюгер с длинным развевающимся концом прикреплялось к верхушке копья. Оруженосец не имел копья, он мог сражаться только со щитом и мечом. Но если он носил звание poursuivant d'armes, то мог быть в полном рыцарском вооружении, за исключением только особенных отличий, — золоченных шпоры и проч.

Меч (l'epee). Он был широк, короток, крепок, заострен только с одной стороны и высокого закала, чтобы не ломаться о латы и шлемы. С течением времени наружный вид мечей изменялся: их стали делать очень длинными, широкими и заостренными. Эфес всегда представлял собой крест.

Кинжал (la misericorde). Кинжалы носили у пояса. Название la misericorde было дано кинжалу потому, что в бою грудь с грудью, когда и копье и меч по своей длине становились бесполезны, рыцарь прибегал к этому оружию, чтобы заставить лежачего врага просить пощады.

Бердыш или алебарда (la hache d'armes) — маленькая рукоятка; двойное лезвие: одно как у обыкновенного топора, а другое — длинное заостренное, иногда с двумя расходящимися концами.

Палица или булава (la masse ou massue). Это оружие употреблялось также довольно часто, оно состояло из толстой, в объем руки взрослого человека, дубины, длиной в 2,5 фута, с кольцом на одном конце; к нему крепили цепь или крепкую веревку, чтобы палица не вырвалась из рук; на другом конце к трем цепям был прикреплен шар; палица была вся из железа.

Мушкель и военный молот (le mail ou maillet et le marteau d'armes) различались только тем, что оба конца мушкеля были только немного закруглены, а у военного молота — один конец закруглен, а другой заострен.

Кривой нож (le fauchon ou fauchard) — оружие, редко употреблявшееся в деле; оно было с длинной рукояткой и заострено с обеих сторон на подобие обоюдоострого серпа.

Таким было оборонительное и наступательное вооружение рыцарей. Оно изменялось с течением времени и наконец заменено огнестрельным оружием. Какова же была физическая сила этих воинов, не снимавших своего вооружения по целым дням и переносивших в нем тяготы пути и боя! И в то же время какая ловкость, легкость, живость, чтобы вскакивать и соскакивать с коня, не трогая стремени! Наконец, какое искусство владеть копьем, мечом и бердышом в таких тяжелых доспехах! Понятно, что такому ремеслу учились долго и с трудом и что ученье необходимо было начинать с детства.

Происхождение гербов. Происхождение гербов как символических знаков, по которым можно распознавать во время боя вождя, племя, народ, скрывается в глубокой древности. Они были не выдумкой тщеславия, а справедливым возмездием или чествованием личных заслуг. Независимо от этого ими искони отличались отдельные лица, колена, города, царства и народы, как один от другого, так и благородные от неблагородных, знатные от незнатных.[13] Но чаще всего они служили сборными пунктами разбитых, рассеянных войск, приметами распознавать своих. В те времена, когда еще не были придуманы мундиры и когда вооружение скрывало даже лица, без подобных отличий противники и предводители со своими воинами легко могли перемешаться на поле брани или на многолюдных ристалищах. Поэтому в древности такие отличительные знаки были в большом ходу. Египтяне, народ во всем таинственный, испещряли храмы, дворцы и памятники иероглифами. В египетском стане на берегу Нила и потом на Иордане евреи распознавали свои двенадцать колен по условным знакам. Ассирийцы изображали на своих знаменах голубя, потому что птица эта на их языке называлась именем Семирамиды. Золотой орел помещался на щитах мидян и персов; на монетах афинян была сова, а на монетах карфагенян — конская голова.

Тысячи символических знаков находим мы в эти героические времена. Эсхилл украшает ими щиты семи вождей, сражающихся под Фивами. «Каждый из семи героев предводительствовал особым отрядом и отличался своим щитом. Тидей носил на своем щите такую эмблему: вычеканенное небо, усеянное звездами, между которыми выделялось блеском одно светило. Второй вождь, Капаней, имел на щите изображение обнаженного человека, несшего в руках горящий факел с девизом: „Сожгу город“. У третьего на щите вооруженный воин взлезает по лестнице на неприятельскую башню и в девизе объявляет, что сам Марс его не сдвинет. Четвертый вооружен щитом, на котором Тифон изрыгает из огненной пасти черный дым, а вокруг изображены переплетенные змеи. У пятого сфинкс держит под когтями Кадма. Шестой исполнен мудрости и не имеет на своем щите никакой эмблемы: он не хочет выдавать себя за храбреца, он хочет быть им. Седьмой, наконец, обороняется щитом, на котором женщина ведет воина, вычеканенного из золота; она умеряет его шаги и говорит в девизе: „Я сама справедливость, возвращу ему его отечество и наследие предков“.[14] Валерий щедро раздает эмблемы аргонавтам; Гомер так размножает их на оружии своих героев, что по свидетельству многих авторов, геральдика возникла во время осады Трои. Римляне также придумывали множество эмблем и символов; их легионы, изобретали множество знаков, значков, signa. На колоннах Трояна и Антонина и на Триумфальной арке, поставленной в честь Мария близ города Орангия, видны и до сих пор воины, доспехи которых испещрены какими-то особенными штрихами и фигурами.»

Но из этого еще не следует, что в древности известны были гербы. Военные знаки, употреблявшиеся как значки или простые украшения, не были постоянным отличием знатного происхождения, наследием, жалуемым тому или другому роду. Гербы, рассматриваемые с этой нравственной и политической точки зрения, — учреждение новейших времен, которое не восходит далее крестовых походов.[17] В самом деле, рыцари, возвращавшиеся из Азии, стали дорожить заслуженными отличиями, стоившими им большого самопожертвования. В свидетельство своей славы они воздвигали на самых высоких башнях, донжонах и над главными воротами своих замков те хоругви и знамена, под которыми сражались. Эти красноречивые знаки рыцарской чести и личной доблести отцов заботливо хранились в семействах. Дамы, постоянные поклонницы храбрости, вышивали такие достославные и выразительные символы на мебели, платьях и одеяниях мужей и братьев. Их ваяли на оградах, рисовали на потолках и стенах, изображали на щитах, могильных памятниках, их освящали в церквях, они были украшением торжеств, они были на одеяниях оруженосцев, пажей, слуг, воинов и всех лиц рыцарского дома. Эти различные знамения достопамятных рыцарских деяний образовали особый иероглифический язык. Крест простой, двойной, обвитый, зубчатый, зазубренный, изрубленный, якорный, из цветков красовался повсюду в различных видах и был символом той святой цели, для которой предпринимались крестовые походы. Палма напоминала Идумию, арка — взятый или защищенный мост, башня — завоеванный замок, шлем — вооружение грозного врага, звезда — бой ночью, меч — обыкновенную битву, полумесяц — низложение страшного мусульманина; пика, повязка, ограда, две полосы углом — взятые и разрушенные преграды; лев, тигр — неукротимую храбрость; орел — высокую доблесть. Вот где происхождение всей системы гербов.[18]

Раз избранные, утвержденные и пожалованные государем, они не изменялись и делались неотъемлемой наследственной собственностью семейства и рода. Герольды обязаны были изучать эти отличия и особенно наблюдать за исполнением постановленных правил относительно целости и неизменности гербов, а знания, необходимые для отправления этой обязанности, составили геральдику, или, как говорят иногда, blason. Blason произошло от немецкого слова blasen — трубить, играть в рог. «За несколько дней до начала турнира щит рыцаря выставлялся для обсуждения и рассмотрения. Герольды под председательством свое-го старшины должны были разобрать герб критически, blasonner, и результатом этого разбора было или допущение рыцаря к турниру, или исключение его из участия в этом благородном занятии. Для выяснения решения по этому вопросу рыцарь на коне подъезжал к месту, где должен был происходить турнир, и трубным звуком звал к себе герольда (blasen). Если рыцарь удостаивался принятия, то он привешивал этот рог к шлему и вступал в ряды своих собратьев. От этого обряда и происходит слово blason, герб, l'art du blason и blasonner, слова, употребляемые и ныне, как технические».[14]