Чарльз повернулся к Арилле, сидевшей на маленьком сиденье.

— Хорошенько ухаживайте за ним, — попросил он, — и дайте мне знать, если что-то понадобится.

— Обязательно и спасибо вам за все, — кивнула девушка.

Он отошел туда, где приятели поднимали с земли лорда Рочфилда. Перед тем как закрыть дверь, лакей спросил:

— Куда прикажете, миледи?

Арилла тихо продиктовала свой адрес. Когда они подъехали к дому, Гарри слишком ослабел, чтобы спорить, и Арилла и Уоткинс с помощью лакея вывели его из экипажа и почти на руках отнесли наверх. Роза проводила их в уютную спальню, которую обычно занимал лорд Барлоу, когда оставался ночевать у Мими.

После этого бразды правления перешли к Уоткинсу. Осторожно раздев хозяина, он послал за личным доктором принца-регента и нагнал страху на служанок, которые бегом выполняли его приказания.

Он настоял также, чтобы Арилла легла в постель, хотя она вызвалась сидеть возле раненого.

— От вас никакого толку не будет, когда устанете и глаза у вас начнут сами собой закрываться, — строго сказал он. — Вам лучше пойти и немного вздремнуть, миледи, а когда отдохнете — смените меня у постели капитана.

Он все больше и больше напоминал Арилле ее старую няню. Спорить с Уоткинсом было совершенно невозможно; к тому же все, что он говорил, отличалось здравым смыслом. Поэтому она пошла к себе в комнату, и хотя это казалось невозможным, Арилла заснула почти сразу.

Проснулась Арилла лишь ко второму завтраку и сразу почувствовала себя виноватой за то, что так долго нежилась в постели. Девушка позвонила, и на пороге появилась горничная Роза.

— Как себя чувствует мистер Вернон? — спросила она.

— Мистер Уоткинс очень доволен им, миледи, а доктор только что ушел и сказал, что мистеру Гарри нужно побольше отдыхать, и оставил ему какое-то сонное зелье.

— Значит, он сейчас спит?

— Как младенец, миледи. Я принесла вам завтрак, и когда встанете, можете его навестить.

Обаяние Гарри действовало безотказно, и все в доме не могли придумать, чем ему угодить. Слуги выполняли любое его желание и все приказы Уоткинса.

Однако вследствие большой потери крови он был еще очень слаб и временами совершенно не сознавал, что происходит вокруг.

Сидя у постели Гарри, Арилла не сводила с него глаз. Он казался ей маленьким мальчиком, беспомощным, нуждавшимся в защите.

Но в то же время она помнила, что он был настоящим мужчиной, мужчиной, которого она полюбила и с которым хотела разделить жизнь. И хотя Арилла пыталась убедить себя, что это безумие и что нужно подавить непрошеное чувство, она знала, что легче остановить приливную волну или приказать луне не светить.

— Я люблю его! Люблю! — повторяла она. — Как можно думать о том, чтобы выйти замуж за кого-то другого, когда я так сильно люблю его?! При одном взгляде на него я волнуюсь, как никогда в жизни!

Она поспешно встала и отошла к окну, пытаясь привести мысли в порядок, говоря себе, что это ошибка, что любовь к Гарри — невозможная мечта, которую необходимо забыть.

— Именно я придумала весь этот абсурдный спектакль, чтобы выйти замуж за богача и заодно помочь Гарри! Поэтому если придется платить за это сердечной мукой, значит, я сама во всем виновата.

Сознание этого было слабым утешением, однако она понимала, что другого способа помочь человеку, которого любила, нет.

Удачно выйдя замуж, Арилла сможет дать Гарри столько необходимых вещей! Как может он, великолепный наездник, все время довольствоваться чужими лошадьми? Что будет с ним через несколько лет, когда высокопоставленные господа оставят его своими милостями?

«Я должна сделать что-то для него, должна!» — поклялась Арилла. Даже если для этого придется терпеть объятия и ласки другого мужчины, которого она будет ненавидеть с такой же силой, как лорда Рочфилда.

Но что такое любовь, как не самопожертвование? Для чего существует любовь, если Арилла не пожелает вытащить из нищеты человека, которого любит больше жизни?

Просто необходимо найти кого-то, кто женится на мне, вздохнула Арилла и снова подошла к кровати, где с закрытыми глазами лежал Гарри, красивый как никогда. Боже, если он поцелует ее хотя бы однажды, это будет так же чудесно, как оказаться в раю.

— Я люблю тебя! Люблю! — повторяла она снова и снова, не сводя глаз с молодого человека.

Вскоре, как и следовало ожидать, у Гарри начался сильный жар. Рана сильно болела, не давая ему отдыха даже во сне. Арилла два дня не отходила от кузена, а Уоткинс сидел у его постели по ночам. Рана сильно болела, и Гарри метался в бреду.

Наконец Уоткинс рассерженно объявил:

— Это снадобье, что дает доктор, помогает как мертвому припарки!

Подумав немного, Арилла кивнула:

— Мне не хотелось вмешиваться, поскольку сэр Уильям лечит его королевское высочество, но мама всегда считала, что лучшее лекарство — мед, и обычно применяла его, когда мне случалось в детстве порезаться или ушибиться.

— Что ж, хуже от этого не будет, — согласился Уоткинс.

Он принес с кухни мед и наложил на покрасневшую, воспаленную рану. Не прошло и часа, как больной немного успокоился и температура спала. На следующее утро и Уоткинс и доктор были поражены, видя, что воспаление почти исчезло, а рана начала заживать.

— Ну и утерли же вы нос этому докторишке, миледи! — злорадно заметил Уоткинс, когда сэр Уильям укатил в своем модном экипаже. Но девушка лишь поблагодарила Господа за то, что Гарри стало легче.

На следующий день, пока Гарри мирно спал, Арилла спустилась в гостиную написать благодарственные письма всем друзьям, приславшим цветы и фрукты. По крайней мере хотя бы на этом удалось сэкономить таявшие на глазах сбережения. Девушка вспомнила также, что со дня дуэли не покидала дома и потому не имела возможности встретить ни одного из джентльменов, годившихся ей в мужья. Если так пойдет и дальше, придется возвращаться домой ни с чем!

Однако она постаралась выбросить из головы все посторонние мысли и сосредоточиться на письмах. Арилла как раз заканчивала ответ одной из его поклонниц, в котором сообщала, что Гарри уже лучше, когда дверь распахнулась и Роза объявила:

— Графиня Джерси, миледи.

Девушка поспешно вскочила, визит графини был большой честью. Странно, что она приехала справиться о здоровье Гарри сама, в то время как могла бы прислать грума.

На пороге появилась графиня. Арилла низко присела, но графиня, не ответив на приветствие, заявила:

— У вас здесь очень мило, хотя этот дом не совсем приличествует леди, которая рассчитывает быть принятой высшим обществом!

— Но меня уже приняли благодаря вам, — робко заметила Арилла, и графиня рассмеялась.

— Это верно, но Гарри живет здесь, под одной крышей с вами, что отнюдь не служит упрочению вашей репутации. По-моему, лучшее, что вы можете сделать, это выйти за него замуж!

Арилла в изумлении уставилась на графиню, однако тут же поняла, что та считает ее богатой вдовой и хочет устроить судьбу Гарри. Девушка как раз пыталась найти подходящий ответ, но графиня продолжила:

— Это было бы идеальным решением для Гарри, в его теперешнем положении, поскольку вы обладаете не только редкостной красотой, но и большим состоянием!

Арилла все еще подыскивала слова, когда графиня добавила:

— Надеюсь, Гарри вам нравится? Если же нет, вы, должно быть, единственная женщина, которая не влюбилась в него по уши!

— Но… но я вряд ли что-нибудь значу для Гарри! Он относится ко мне как к кузине!

— Вздор! Как все мужчины, Гарри думает в первую очередь о себе! Неужели вы думаете, что он стал бы принимать в вас такое участие, если бы не был очарован вашим хорошеньким личиком! Кроме того, он достаточно трезво мыслит для того, чтобы понимать, насколько облегчит его жизнь ваше богатство!

Арилле стало трудно дышать. Она хотела признаться, что любит Гарри всем сердцем и что стать его женой для нее — все равно что оказаться на небесах.