Достаточно узнав Марику, он продолжал удивляться, что часто не понимает её. Слишком разные? Позже, в минуты близости, когда Марика, лаская, шептала, как ей хорошо, к нему возвращалась уверенность, они могут быть вместе, он понимает её. Проходило оцепенение, и опять мучался сомнениями. Несомненно одно — Марика стала частью его жизни.
— Отмени! Мы подходим друг другу. Буду заботливым мужем. Тебе будет очень хорошо со мной! Не знаешь, на что способен русский парень. Будем счастливы.
Марика поцеловала.
— Глупенький, мой! Всё очень сложно. Ты прав, возможно, подходим друг другу, но этого мало. Мне никогда ни с кем не бывало хорошо, как с тобой.
— Так выходи за меня!
Она опять надолго замолчала, прежде чем продолжила.
— Тебя не устраивают наши отношения, что-то не позволяю тебе?
— Этого мне мало. Ты должна принадлежать только мне. Мне одному. Чтобы не расставались, постоянно была рядом.
— Каждый день видимся, и дальше будем встречаться, когда захочешь. — Она обняла его, прижалась, и они опять слились в долгом поцелуе.
— Откажи жениху. Помолвка — лишь обещание. Я выучу язык, присоединюсь к делу отца, войду в курс. Не знаешь, как я настойчив в достижении цели!
Из глубины леса послышался стук дятла. Марика отпустила Севу, поднялась, прислушалась. Сева ничего не слышал кроме Марики.
— Дятел, — слышишь? Поищем? — она схватила Севу за руку, подняла, и потащила в чащу леса.
Спасибо, спасла!
Легким ветерком над ними раскачивались кроны деревьев, они приятно шелестели листьями, напоминали беззаботное детство, прогулки по лесу с друзьями.
— О чем задумался? — нарушила молчание Марика.
— Детство вспомнил, лес, — он попытался встать, Марика повалила его. Нацеловавшись, они занялись любовью.
Насытившись, друг другом, молодые люди молча лежали. Неожиданно Сева заметил несколько берез.
— Березы! — закричал он. — Как в Стародубске!
— Они растут даже в Африке, — не разделила восторга Марика.
— Какие у нас — нигде больше. Нежно — белые стволы, кудрявая крона, листики зеленые-зеленые, особенно яркие весной.
— Думала, у вас одни дубовые рощи, раз город Стародубск.
— Дубы на сто верст в округе вырубили. Одни березы. Они у нас везде. В городском парке, на заводском дворе, под окнами квартиры. В детском доме единственным витамином был березовый сок. Все воспоминания детства связаны с березовыми перелесками. Дерево это — сама Россия, символ России. — Он замолчал и вдруг, без всякого перехода, спросил: — Пойдешь за меня замуж?
Марика сорвала травинку и принялась молча жевать, на лице никаких эмоций. Сева придвинулся, вынул травинку изо рта и поцеловал.
— Я люблю тебя! Как раньше жил — не знаю. Нас свела судьба. Суждено было нам встретиться. Солнышко моё, ненаглядное! Любовь первая и последняя!
— Делаешь предложение? — Спросила она после наступившей паузы. Сева кивнул. Марика опять сорвала травинку и жует, долго смотрит на Севу. — Ты нравишься мне… Но я помолвлена, говорила тебе. Осенью свадьба.
Расстроившись, Сева опять задумался. "Так и не понял её, несмотря на все старания. Спит, проводит со мной дни и ночи, и "помолвлена".
Достаточно узнав Марику, он продолжал удивляться, что часто не понимает её. Слишком разные? Позже, в минуты близости, когда Марика, лаская, шептала, как ей хорошо, к нему возвращалась уверенность, они могут быть вместе, он понимает её. Проходило оцепенение, и опять мучался сомнениями. Несомненно одно — Марика стала частью его жизни.
— Отмени! Мы подходим друг другу. Буду заботливым мужем. Тебе будет очень хорошо со мной! Не знаешь, на что способен русский парень. Будем счастливы.
Марика поцеловала.
— Глупенький, мой! Всё очень сложно. Ты прав, возможно, подходим друг другу, но этого мало. Мне никогда ни с кем не бывало хорошо, как с тобой.
— Так выходи за меня!
Она опять надолго замолчала, прежде чем продолжила.
— Тебя не устраивают наши отношения, что-то не позволяю тебе?
— Этого мне мало. Ты должна принадлежать только мне. Мне одному. Чтобы не расставались, постоянно была рядом.
— Каждый день видимся, и дальше будем встречаться, когда захочешь. — Она обняла его, прижалась, и они опять слились в долгом поцелуе.
— Откажи жениху. Помолвка — лишь обещание. Я выучу язык, присоединюсь к делу отца, войду в курс. Не знаешь, как я настойчив в достижении цели!
Из глубины леса послышался стук дятла. Марика отпустила Севу, поднялась, прислушалась. Сева ничего не слышал кроме Марики.
— Дятел, — слышишь? Поищем? — она схватила Севу за руку, подняла, и потащила в чащу леса.
***
На обратном пути, на безлюдном лесном шоссе, Марика опять позволила Севе сесть за руль. Теперь он вел "Порше" увереннее, даже пытался гнать. Машина чутко слушалась. Неповторимое чувство упоения, какое испытал управляя автомобилем, долго потом не покидало. Насмешки Марики не убавили восторга. Подумал: "Вести машину — удовольствие большее, чем собственный бассейн". На автобане Марика отобрала руль.
***
— Дни мои заполнялись до предела, с утра до поздней ночи постоянно чем-то был занят, — продолжал жене рассказывать свою одиссею Всеволод. — Отец заботился, чтобы не оставался один и не скучал. Меня развлекали, забавляли, возили на концерты и пикники. Амалия или Марика постоянно рядом. Пребывание у отца вылилось в нескончаемый праздник. Побыть наедине со своими мыслями, подумать о будущем не оставалось времени. За день уставал от впечатлений и сразу засыпал. Первое время не видел и снов, или, просыпаясь, забывал.
Заканчивалась пятая неделя, когда приснился первый запомнившийся сон, но о нем Всеволод не стал, точнее не мог рассказать жене, иначе вызвал бы цепочку дополнительных вопросов. Во сне увидел стародубскую подружку Надю. Как Фемида — богиня правосудия, она держала рычажные весы — коромысла. На одной чаше, сидели и стояли новые немецкие знакомые, отец, Амалия, на другой — Юра с Галей и Костя, соседка Нина с мужем, еще кто-то. Чаши весов долго не уравновешивались. Пришла Марика, поднялась на весы, и они пришли в равновесие. Держалось оно не долго — появилась Лариса, чаши весов вновь заколебались. В этот момент Надя выпустила из рук дужку, и все свалились кучей малой.
Днем Сева не задумывался о будущем, лишь вбирал новые и новые впечатления, во сне Надя вернула в реальную жизнь, задала вопрос, который и он задавал себе, но каждый раз откладывал решение.
— Праздник не может продолжаться вечно. Наступят будни. Как будешь жить дальше, что делать? — спрашивала Надя.
— Я впервые узнал любовь! Все, мои прежние увлечения ничто! Никогда так не билось сердце в ожидании свидания! Считал, любовные страсти в кино придумывают, поэты сочиняют. Не верил. Оказывается, бывает, что сердце разрывается от любви. Ради любимой готов совершить что угодно… Отец здесь… Разве могу я оставить Марику и отца?
— Девушка не для тебя! Подумай, кто ты, и кто она. Её увлечение пройдет. Что общего у избалованной дочки богачей и детдомовца? Отца пригласишь к нам в гости. Сам будешь навещать.
— Да кто меня отпустит?! А Марика? Мы ничего не решили. — На этом сон прервался и Сева проснулся. Часы показывали шесть утра — вставать рано. Он долго выстраивал приснившееся в логическую цепочку и незаметно опять заснул.
***
Родители Марики долго не обращали внимания на последнее увлечение дочери. "Пусть практикуется в русском языке". Мысль о серьезных отношениях дочери с русским Клуге не приходила. Марика обручена, скоро свадьба. Избранник достойный молодой человек, сын известного юриста.
Ежедневные поездки в дом компаньона, пикники и ночные клубы, куда Марику постоянно сопровождал Сева, его поздние появления на половине дома дочери, пересуды прислуги, положили конец терпению родителей. Решили поговорить с дочерью.
— Увлеклась, мама, — согласилась с упреками Марика.
— Мы с мамой желаем тебе счастья, Вильгельма сама выбрала. Для концерна ваш брак тоже на пользу. Что, если узнает о твоих похождениях? — строго заметил отец. — Я полагаюсь на твой здравый ум. Не нравится Вильгельм, у тебя немало других поклонников. Но русский Клуге… Нонсенс.
