— Пошли танцевать, — позвала Марика, и они вошли в круг. Медленный танец захватил обоих и Сева забыл о неприятном инциденте, назойливом Штефане. Кроме Марики в огромном зале, сверкающем разноцветьем огней, звоном посуды, громом оркестра и голосом певицы из динамика, он никого не видел, не слышал и был счастлив. Танцуя, Марика опустила голову ему на плечо, а когда поднимала взгляд, смотрела влюбленными глазами и не скрывала своей симпатии.

***

Шофера Марика не взяла и домой повезла Севу сама. После достаточного возлияния, на перекрестке едва не врезалась в рекламную тумбу, чуть не сбила полицейского. Он засвистел, вскочил в свою машину и поехал за ними. Марика прибавила скорость, свернула в узкую улочку, выскочила на широкое шоссе, вновь свернула в переулок, и, в конце концов, избавилась от погони. Только теперь, когда Марика сбавила скорость и успокоилась, Сева по — настоящему испугался — несется с такой скоростью!

— Ловко мы? — спросила Марика.

— Я даже испугаться не успел. Больше, пожалуйста, не гони. Ты же пила.

Дальше добирались без приключений. Остановились у ворот перед незнакомым особняком.

— Приехали, — сказала Марика, посигналила и ворота раскрылись.

Сева удивился, еще не догадываясь, куда его привезли. Вопросительно посмотрел на Марику. Она поняла не высказанный вопрос.

— Этой мой дом.

— Не поздно?

— Отвезти домой?

— О тебе беспокоюсь. С тобой готов и ночь, и день, никогда не расстаться.

— Тогда пошли.

Марика провела Севу мимо поклонившейся ей горничной, что-то сказала, и повела на второй этаж. У себя в гостиной притянула к себе и поцеловала. Счастливый, Сева сжал ее в объятиях, осыпал поцелуями. Вырвавшись, она остановила его,

— Не спеши.

Сева попытался закрыть дверь на ключ и не нашел запоров.

— Комнаты родителей в другом крыле. Никто не войдет, не волнуйся. — Достала из бара небольшой поднос с бутылками и бокалы.

— Что будешь?

— Сок или минералку, перебрал сегодня. И ты хороша.

Марика налила ему сока, себе виски, разбавила содовой.

— Посиди. — Она включила магнитофон. — Послушай пока музыку, я первая приму ванну. — И скрылась за одной из дверей. Прошло несколько минут, показавшиеся Севе часами, ему наскучило одиночество, и он постучал в дверь. Марика что-то прокричала, Сева не разобрал и приоткрыл дверь. Из белой пены выглядывала голова Марики. Он подошел и они поцеловались.

— Не терпится? Лезь!

Сева не понял.

— Залезай, говорю! Чего ждешь? — Марика наполовину поднялась из пены и стала расстегивать ему брюки. Сева смутился. "Она в уме"?

— Мне тебя раздевать?

— Поместимся? — "Была, не была", — решил Сева. Снял брюки, рубашку и, оставшись в плавках, залез в ванну. Купаться вместе с женщиной ему еще не приходилось. Не видел раньше и такой большой, да еще изогнутой ванны. Они опять целовались, брызгали пеной друг в друга, баловались как дети. Под водой Марика стянула с него плавки, и они соединились в любовном экстазе. Впервые Сева занимался любовью в такой необычной обстановке. Из ванной поползла пена, во все стороны летели брызги, вода заливала пол.

Как-то Сева предложил жене заняться любовью в ванной, так она возмутилась, обозвала извращенцем, посчитала оскорблением и не позволила. Сказывалось пуританское воспитание. Фригидная по натуре, Лариса равнодушно относилась к сексу, всякий раз, стесняясь, тушила свет и не позволяла разглядывать себя.

Сейчас в ванной сладостная истома охватила Севу. Несмотря на усталость в ногах, они соединились во второй раз и потом отдыхали, нежась в теплой приятной воде. Марика первой поднялась и вылезла из ванны. Сева попытался удержать, затащить обратно в воду, но она выскользнула из его рук, достала с вешалки и протянула ему край широкого полотенца. Они долго вытирали друг друга, потом Марика повела в спальню. Оказавшись в постели, Сева сразу же набросился на неё.

— Передохнем, замучил, — устало проговорила она. — Жарко. — Сдернула с себя простыню. В комнате царил полумрак, лишь свет не очень близкого уличного фонаря освещал Марику и позволял любоваться, открывать подробности её тела. Оно было прекрасным. Раньше Сева не удостаивался чести — любоваться женским телом.

— Ты чудо! Красавица моя! Не верю, все, правда, не сон. Может, снишься? — Сева не мог сдержать восторга, рассматривая Марику.

Признался, что впервые видит нагую женщину. Она не поверила.

— С женой, будто не занимались любовью.

— Очень стеснительная была, всегда тушила свет. Посмотреть, не смел. Русские женщины скромны, не представляешь!

Марика не представляла.

— Мужчина должен хорошо знать свою женщину, все интимные и эрогенные места. Нескольких секунд созерцания оказалось достаточно, чтобы Сева вновь возбудился. — Не спеши, передохнем, — шептала она, рука продолжала путешествовать по его телу, пока они вновь не оказались на качелях любви.

***

Большую часть времени фрау Маргарет фон Клуге проводила на своей половине дома. У нее большая гостиная, обставленная старинной мебелью. Стены украшали картины в добротных рамах. Здесь фрау Маргарет принимала своих гостей — таких же, как сама, старых дам, друзей юности. Она выросла в богатой семье, когда-то приближенной к императору, затем к канцлеру. При Гитлере семья тоже процветала. Муж поставлял армии лекарства, предприятия его входили в империю фармацевтического короля Бауэра. Старший сын Курт мог остаться в Берлине, служить при генеральном штабе. Муж имел достаточно связей в верхушке Третьего рейха, чтобы не посылать сына на Восточный фронт. Курт сам напросился. Отто — более практичный, остался дома. После войны благополучие семьи Клуге пошатнулось, муж умер в сорок шестом, и все заботы взял на себя старший сын. Он нашел компаньона, и вместе не только восстановили принадлежащий отцу завод медицинского оборудования, приобрели еще несколько фармацевтических предприятий, стали совладельцами большого концерна. Кто из сыновей оказался умнее, показало время. Отто и учился плохо, и к делам интереса не проявлял. Женился удачно. В жены взял дочку богатого торговца из новых, сколотивших капитал на войне. Свёкор предлагал приличную должность в своей фирме, Отто, поработав с неделю, отказался. Денег жены и сумм, выделяемых братом, с избытком хватало для приятного времяпрепровождения. Честь семьи поддерживал Курт, и мать любила его больше.

Известие о незаконнорожденном сыне Курта, Отто встретил в штыки. Убеждал мать и брата, что Сева ни какой не сын, а красный агент. Фрау Маргарет тоже настороженно ожидала приезда неожиданно объявившегося внука. Увидев, как помолодел, преобразился сын с приездом Севы, изменила отношение. Радость Курта передалась и ей. После гибели жены и дочки, Курт так и не женился, а потом и вовсе перестал думать о новой семье. Известие о сыне несказанно обрадовало, придало новые силы, подняло дух. Фрау Маргарет давно не видела сына таким счастливым.

Не впервые после приезда Севы, заводит о нем разговор с сыном.

— Спешить не будем, — объяснял Курт холодность Севы. — Не торопи, не привык еще к нам. Поживет, посмотрит, сравнит…Парень смышленый. Не хватает культуры? В приюте воспитывался. Каким манерам могли научить… Наверстает упущенное. — Курт не строил иллюзий легко перевоспитать взрослого человека, выросшего в другом мире, поклонявшегося другим богам.

— Отто не верит — Сэва сын твой. Агент красный.

Курт расхохотался.

— Ему пора приличные книги читать, тогда перестанут кругом мерещиться агенты Кремля. Посмотри на парня, не похож на меня в молодости?

— Что-то наше фамильное есть, ты прав. Одно не нравится — родственные чувства к нам не проявляются у сына твоего.

— Ждала, бросится на шею, ах, грандмаман! Ах, бабушка, как я счастлив! — Курт выхаживал по комнате. — Русские не склонны выплескивать эмоции. Поставь себя на его место, как воспитывали, что вбивали в голову? Курт склонился над матерью, она притянула его к себе, прижала голову к груди.