Я понял, что больше не в силах слушать этот бред.

– А может, вы все чересчур усложняете? Может, они просто любят своего Учителя? – Я залпом выпил свой чай, слишком горький и слишком горячий – язык обжег. – Могу я получить ключ от своей комнаты?

Старуха не спеша подала мне ключ.

– Вы, наверное, очень устали – так долго гуляли. Жена моего племянника видела вас аж возле маяка!

На островах секреты существуют только для приезжих, но не для островитян.

Я лежал на кровати и обливался слезами.

О мои братья и сестры, совершившие самоубийство! Кто вы, мои соратники, павшие в этом последнем бою, и за что вам такая участь? Все-таки мы – настоящие герои! Погибнуть всего за несколько месяцев до скончания века нечистых! На пороге Новой эры, которая вот-вот наступит! Меня очень удивило, что министр обороны позволил себя схватить. Ведь у него такой высокий альфа-потенциал! Он в состоянии диссоциироваться на молекулы и просачиваться сквозь стены.

Паучок в банке умер. Ну почему, почему, почему?

После вечернего омовения я пошел прогуляться по рыбацкой деревне. Дети помладше с диким визгом играли в какую-то непонятную игру. Подростки околачивались у перекрестка, вырядившись с явным намерением походить на своих токийских сверстников с фотографий в журналах. Мамаши сплетничали у входа в универсам. Меня так и подмывало крикнуть: «Скоро наступит конец света, и все вы изжаритесь в огне Белых Ночей!» Из бара доносилась местная мелодия – пронзительно-резкая, визгливая… В конце улицы меня встретили горы, море и ночь.

Я побрел по усыпанному галькой берегу. Пластмассовые буйки; скорлупки сейшельских орехов, формой напоминающие женские бедра; всякий прибитый к берегу хлам: резиновые перчатки, пивные банки, бутылки, флаконы от моющих средств. Из-под перевернутой облезлой лодки, которой не суждено больше плавать, доносились кряхтенье и повизгивание. Вдали какая-то тень зажгла огонек.

Его Провидчество говорит со мной – я слышу Его голос в плеске волн и в шорохе прибоя, облизывающего гальку. К чему телефоны, когда существует телепатия? Его Провидчество поведал, что преданному бойцу Квазару уготована в этой пьесе величайшая роль. Наступили Судные дни, о которых говорится в Сакральном откровении номер 143. Учитель сообщил, что я буду пастырем верных во времена Белых Ночей. И когда комета возвестит наступление Новой эры, я встану одесную Его Провидчества, буду Его именем вершить правосудие и излучать свет мудрости. Я послал Его Провидчеству ответ – что готов умереть за Него. Что люблю Его, как сын отца, а защищать готов, как отец сына. За сотни миль от меня Его Провидчество улыбнулся в ответ. Комета появится перед самым Рождеством. Новая эра не за горами. Обновленное человечество поселится на самом чистом из островов, и уцелевшие назовут меня отцом. Там не будет обидчиков и не будет обиженных. Все самонадеянные, тупые, неверующие нечестивцы изжарятся в своем невежестве, как в масле. А мы будем вкушать папайю, орешки кешью и манго, учиться делать самые простые орудия труда и расписные горшки из глины. Его Провидчество подберет каждому пару, совместимую по уровню альфа-потенциала, и научит нас высшим ступеням альфа-медитации: мы сможем совершать астральные путешествия и посещать другие звезды.

Я опустился на колени и возблагодарил Господина за поддержку. Над заливом взошла луна и одна за другой зажглись те самые звезды, на которые мы скоро полетим.

Девочка в вязаной шапочке, которая спала в переноске за спиной у матери, открыла глаза. Мои глаза. Бестелесный хор что-то пел не умолкая. В моих глазах отразилось ее лицо. Она знала, что я намерен сделать. И умоляла не делать этого. Но ведь она все равно обречена на смерть во дни кометы! Пойми, Квазар, ты просто избавляешь ее от новых страданий в мире нечистых! Невинные наверняка воскреснут, но уже в Новом мире! Очистись и будь тверд в вере!

В темноте на часах светились цифры 1:30. От жуткого караоке сотрясались стены. Я не сомкнул глаз. Под пропотевшей простыней – как в смирительной рубашке. Боль все глубже запускала пальцы в виски. Кишечник скрутило от резко возросшего уровня гамма-ритмов. Пошатываясь, я поплелся в туалет. По цвету и консистенции мое дерьмо напоминало мазут. Я думал о тощей учительнице, о том, что должен был сказать ей, чтобы поставить ее на место. Взгляд блуждал по истертому узору линолеума. Я принял обжигающе горячий душ.

В пустом холле гостиницы я, впервые после моего вступления в Братство, купил пачку сигарет из автомата. Закурил и вернулся в номер. Я был на грани срыва.

На ладонях появились красные пятна. Моюсь по восемь-девять раз в день, но ничего не помогает – по всей коже сыпь. По утрам стал смотреть телевизор. Ведется следствие, Братство хотят разгромить, а его членов – объявить вне закона. В новостях упомянули и мое имя, продемонстрировали фотографию из архивов Братства. К счастью, на ней я с бритым черепом и с альфа-усилителем на голове, поэтому узнать меня трудно. Из всех участников акций в метро на свободе остался я один. Показали моих кровных родителей – под натиском репортеров они бежали к машине моей сестры. Все было залито сиянием фотовспышек. Его Провидчество задержан, Ему предъявлены обвинения в подготовке геноцида, мошенничестве, похищении людей и применении психотропных средств первой категории. В новостях все время крутили одни и те же кадры – агенты нечистых запихивают Его Провидчество в автомобиль и везут сквозь толпу, которая требует Его крови. Этот эпизод показывали с утра до вечера, сопровождая зловещей музыкой, дабы убедить безмозглых тварей, что Он злодей, как Дарт Вейдер, что Его нужно ненавидеть и проклинать. Все члены правительства также арестованы. Они низко пали – дают показания друг на друга в надежде, что смертный приговор заменят пожизненным заключением. Против меня дал показания министр образования. Даже супруга Его Провидчества отреклась от Учителя – говорит, ничего не знала об изготовлении отравляющего газа. Это она-то, которой так не терпелось поскорее начать чистку! Одна телевизионная компания даже послала своих шакалов в Лос-Анджелес, чтобы заснять элитную школу в Беверли-Хиллз, где учатся сыновья Его Провидчества.

Из порта я позвонил в Прибежище.

– Сообщите ваше имя, место жительства и род занятий, – ответил металлический голос.

Коп. Даже если у тебя альфа-потенциал, как у навозной мухи, копа почуешь за версту. Я повесил трубку.

Плохо дело, однако. В Японии для меня ничего не осталось. Мой паспорт находится в Международном отделе Братства, поэтому искать помощи у наших братьев в России или в Корее я не могу. Деньги опять же на исходе. Собственных средств у меня нет вообще: после церемонии посвящения Братству перешло все до последней иены. Кровные родственники от меня отказались и выдадут полиции. Да и старые друзья из прошлой омраченной жизни тоже выдадут. Впрочем, меня это не огорчает. Когда наступят Белые Ночи, все нечистые пожнут то, что посеяли. Моя настоящая семья – это Братство.

У меня осталась еще одна надежда. Тайная служба Братства. В новостях ничего не сообщали об их аресте, – может, они успели уйти в подполье. Я набрал засекреченный номер телефона и произнес пароль: «Собаке нужен корм».

Молча ждал, как меня учили в Прибежище на инструктаже. Не вешать трубку: сотрудник Тайной службы сам отключится, когда специальная аппаратура зарегистрирует мои координаты. И тогда мне вышлют помощь. Мастер левитации прилетит с бумажником, полным хрустящих купюр. По моим альфа-сигналам он найдет меня, когда я буду один бродить на берегу или спать под сенью пальмовых кущ. Я проснусь, и он склонится надо мной – возможно, осиянный, как Будда или архангел Гавриил.

Остров Кумэдзима похож на грязную кровосмесительную тюрьму. Подумать только, некогда это был главный центр торговли между государством Рюкю и Китаем! Причаливали и отчаливали корабли, а в них – пряности, рабы, кораллы, слоновая кость, шелк, мечи, кокосовые орехи, пенька. В порту кипела жизнь, кричали грузчики, старухи с весами, сидя на коленках, торговали сушеной рыбой и фруктами. Девушки с податливыми грудями выглядывали из пыльных окон, заставленных цветочными горшками, шептали, зазывали…