Он вздохнул и тихонько сказал:

— Давай-ка мы посидим здесь, около Сережки… И около Анны Лазаревны, — прибавил он, спохватившись. — Соседка, вы как, держитесь? Лекарства не надо?

Но Анна Лазаревна не ответила. Костя с тревогой вгляделся в ее лицо — она неподвижно лежала, закрыв глаза; потрогал пульс: ничего будто бы, стучит слабо, но все. же прощупывается.

— Может, спит? — неуверенно предположил он. — Лучше тогда не будить. Давай говорить шепотом. Как там Сережка, не очнулся? Нет… Ну что ж поделаешь… Он вообще-то тоже спит, и это к лучшему. Авось хоть немного сил наберется во сне…

— Да какая разница… — безнадежно отозвалась Лена.

— Малышка, не падай духом! — Костя уселся рядом с Леной, обнял ее. — Мы будем держаться до последнего патрона.

— Какие у нас патроны! — безнадежно возразила Лена. — Сидим да ждем, когда же нас соизволят прикончить… Видишь — вот она, наша смерть! — Лена кивнула на стену. Вплотную подошла. Еще шаг — и все.

Стена, загадочно и зловеще мерцая зелеными огоньками, все так же высилась вокруг дома.

— Ну, посмотрим еще! — помолчав, сказал Костя. — А знаешь, Ленок: когда эта щель в стене открылась… ну, через которую Сережку вытащили, так мне показалось, что там город виден… Улицы, дома и все такое. Обыкновенный земной город!

— Мне то же самое показалось! — Лена несколько оживилась. — Ночь, огни, вроде как сквозь туман, и дома старые, этажей по пять-шесть, верно? Ой, значит, это и вправду было, а я уж думала, что мне с горя мерещится! Значит, прямо за этой стеной — Земля? Чего же они нас тогда не выпускают?! Они же могут на время раскрыть стену — Сережку-то сюда доставили! Чего же они тогда? Как им не стыдно нас мучить?! А, Костя?

Костя долго вглядывался в тускло мерцающую завесу.

— Нет, Ленок, ошибка! — вздыхая, сказал он наконец. — Там не земля, а здешний лес, ты же сама знаешь. Даже сейчас, если приглядеться, можно различить деревья… особенно их белоснежные шапки видны…

— А что же тогда мы видели? — уныло спросила Лена.

— Это, наверное, трещина была… Понимаешь, она может начинаться здесь, а кончаться — на Земле… И Сережку по ней, возможно, вытащили…

— С Земли — сюда? — удивилась Лена. — А зачем же?.. Ах, вот, значит, как! — сказала она после паузы. — Они нарочно его поймали и сюда притащили… чтобы побольше материала иметь для этого своего… эксперимента!

“Неужели?! — испугался Костя. — Выглядит ведь логично. Но, правда, не вяжется с тем, что говорил Сергей…”

— Ленок, ничего мы о них не знаем, — устало сказал он. — Возможно, это вообще никакой не эксперимент…

— А что же тогда? — недоверчиво спросила Лена. — Ты же сам говорил…

— Мало ли что я говорил! Я почем знаю! Может, это результат какой-то катастрофы… — Он морщился, чувствуя, что говорит неубедительно.

— Нуда, катастрофа! — сердито возразила Лена. — Специально вот мировая катастрофа для нашей развалюхи номер двенадцать! Людей мучают… С Сережкой вон что сделали!.. Ты уж все готов им простить… из-за науки!

— Ну, положим… — пробормотал Костя и снова задумался.

“Да, дело туманное, — думал он. — Поначалу-то все было вроде понятно: иная цивилизация, эксперимент, проблема Контакта. И эта гипотеза чем дальше, тем больше подкреплялась фактами: ведь видна же во всем целенаправленность, сознательная воля. Хотя бы и в спасении Сергея. Но почему же эта сознательная воля не пытается наладить контакт с людьми? Пусть даже неудача, полный провал эксперимента — хоть под занавес, хоть для пробы попытались бы добиться контакта! Странно… Ведь следят же они за нами… в трещинах-то… и Сергея, опять же, спасли и сюда доставили. Значит, вроде бы мы их очень даже интересуем. В чем же дело? И что толку в такой молчаливой встрече? Вломились в наш мир, поставили его под угрозу — и даже разговаривать с нами не желают! Хоть извинились бы, по крайней мере! Не тут-то было: мы им, видите ли, помешали, а поэтому нам каюк! Вот тебе и Высший Разум! Научно-технический уровень у вас, братцы, что и говорить, куда выше нашего, вон вы как управляетесь пространством и временем, с полями, с плазмой! А вот по части морали дело неясное. Неужели такое у вас несоответствие? Нет, все же не может быть! — решил Костя. — Это мы просто разобраться не можем в ваших действиях, вследствие скудости информации”.

— Константин Алексеич! — тихонько сказал Володя у него над ухом.

Костя даже вздрогнул — он не заметил, когда подобрался к нему Володя.

— Константин Алексеич! — повторил Володя. — А может быть, Сергей вовсе не бредил?

Костя поглядел на его серое лицо, на лихорадочно блестящие глаза и вздрагивающие губы, и опять у него сердце защемило от жалости. “Этот и вовсе мальчишка, семнадцать лет всего, еще и не жил по-настоящему, так только — готовился жить!”

— Да брось ты, — сказал он, видя, что Лена настороженно прислушивается к их разговору, — как это — не бредил! Он же такую ерунду выдавал — ни складу, ни ладу. Я ведь все слышал, что он говорил!

— Даже это и неважно, — отмахнулся Володя. — Ну, он бредил, ладно. А они? Что же они делают с нами?

Костя почувствовал, что нет у него сил снова вести этот невеселый разговор.

— Слушай, — с трудом выговорил он, — давай так уговоримся: я не знаю, что и почему они делают, ты этого тоже не знаешь, он, она, они тоже не знают. Поэтому не будем попусту сотрясать воздух спорами на эту тему.

— Так вот и сидеть сложа руки? — мрачно спросил Володя. — И покорно ждать, пока нас…

— Не так вот, — поспешно прервал его Костя, — а все наблюдать, примечать, запоминать. Накапливать информацию, понял? Это и есть наша святая обязанность.

— Да кому мы ее передадим, эту самую информацию… — начал было Володя, но запнулся, помолчал и потом вяло сказал: — Ну ладно, буду накапливать, раз вы считаете…

— Накапливай, накапливай. Увидишь — пригодится! — деловым тоном ответил Костя. — А где Славка?

— Вон, у стены сидит. Отца высматривает, — так же вяло объяснил Володя и, ссутулившись, побрел к крылечку.

— Да куда ты? Сиди здесь! — окликнул его Костя, но он только головой покачал.

Славка сидел в двух шагах от стены и, слегка запрокинув голову, неподвижно глядел на то место, где была щель, в которую вдвинули Сергея.

“Старикам легче, — думал Костя. — Анна Лазаревна спит, дядя Мирон тем более… он, кажется, и на появление Сергея не реагировал. А ведь жив… дышит, даже слегка похрапывает. Здоров спать, ничего не скажешь… А эти ребятишки переживают вовсю, изводятся, и ничем я им помочь не могу. У Ленки хоть я остался, а они оба совсем одни…”

Стена, тускло мерцая, высилась перед ними, окружала их повсюду, прижимала к дому. И уже неважно было, что там, за ней: то ли розовый лес, то ли земной город, то ли черная космическая бездна? Задача решалась просто: если стена вплотную надвинется на них, они все погибнут…

Серое облако на этот раз выметнулось прямо из-под забора стройки. Земля там начала вспучиваться, потом лопнула и разверзлась. Забор в щепки искрошило и разметало. Из широкой трещины повалил клубящийся серый дым, а вслед за ним вдруг полезли наружу какие-то исковерканные, раздавленные деревья с остатками листвы, переломанные телеграфные столбы с болтающимися проводами, смятое в гармошку асфальтированное шоссе.

Люди не успели еще опомниться и тупо глазели на эту жуткую бессмыслицу, а кольцевая гряда уже выбросила широкие зеленые лучи; они со свистящим шелестом сомкнулись над провалом, погасли — и сейчас же гряда вытянулась длинной петлей в эту сторону и замкнула пораженный участок в своих пределах.

— Смешно даже говорить о случайности… — сказал Иконников, наблюдая за этим. — Силы природы не могут действовать так целенаправленно. Кто-то явно пытается удержать пространство-время от распада, от перехода в хаос, и с этой целью “цементирует” и изолирует трещину, как только она возникает…

— Похоже на истину, — без обычной своей желчности, скорее печально согласился Чарнецкий. — И довольно противно сознавать, что жители Земли могут здесь быть только пассивными наблюдателями…