Дворецкий чуть не уронил накидку гостьи, когда увидел больше, чем ожидал у скромной на первый взгляд женщины, которая, видимо, боялась присоединиться к обществу.

— Сюда, мадам.

Снаружи городской особняк герцога казался больше дома Кардов на Гросвенор-сквер, а внутри мог конкурировать по роскоши с Карлтон-Хаусом. Одни картины на стенах превосходили все, что Куини видела в музеях и галереях. Она бы лучше предпочла изучать эти шедевры, чем следовать за дворецким в гостиную, но это бы посчитали ужасным нарушением приличий, даже большим, чем если бы узнали, что она называется фальшивым именем, лжет насчет ее жизни во Франции, притворяется вдовой.

Леди Дженнифер засмеялась, когда увидела ее интерпретацию скромного платья, но взяла Куини за руку и обвела вокруг комнаты, представляя гостям. Из дюжины присутствующих большинство составляли дамы, и все, казалось, радовались встрече с Куини, хвалили ее туалет и растущую популярность. Журнал «Ледиз уорлд», лежавший на столике, был открыт на странице с одним из ее эскизов.

Бывшая монахиня выразила желание приобрести платье, в котором была Куини. Разведенная дама засмеялась и сказала, что не может позволить такое себе, но пошлет его родственнице.

Куини познакомилась с изобретателем, поэтессой и отставным генералом, который писал мемуары, когда вспоминал, где лежат его записи. К ее удивлению, она была представлена скрипачу, играющему в углу огромной гостиной. Она думала, что это нанятый музыкант, а не гость.

Но что еще удивительнее, она была представлена также дворецкому, Эймсу, высокому, прямому человеку средних лет, который по-дружески улыбался, особенно леди Дженнифер. Видимо, дочь герцога действительно независимая женщина с прогрессивными взглядами. Интересно, что думала об этом ее семья? Отец леди Дженнифер жил за городом, лечил свой ревматизм. Брат Кэмден не появился.

— Мои собрания ему неинтересны, — заметила хозяйка. — Мало возможностей для флирта, вы здесь самая молодая женщина. Я специально не сказала ему, что пригласила вас. У меня не бывает ни карт, ни пьянок.

Зато у камина начался громкий спор по-французски. Трое гостей обсуждали достоинства большого морского пейзажа, стоявшего на мольберте. Взглянув на подпись, Куини поняла, что была представлена самому автору, защищавшему новый стиль в живописи.

— А что думаете вы, мадам? — спросил он на своем родном языке. — Очевидно, вы умеете разбираться в стиле и цвете.

— Я?

Куини захотелось крикнуть, что она всего лишь приемная дочь костюмерши! Что она может знать об искусстве и светской беседе? Она даже не знала, следует ли делать реверанс дворецкому. Леди Дженнифер пристально смотрела на нее. Как и три будущие клиентки различного возраста, одетые не модно, но дорого. Куини сделала глубокий вдох.

— Думаю, он замечательный, — сказала она по-французски. — И напоминает мне о том настроении, с каким я покидала Францию, чтобы начать в Англии собственное дело. Видите лучи света, пробивающиеся сквозь туман? Именно таким казался мне переезд, именно так я себя чувствовала. Надеясь, но все еще не будучи уверенной. Серые клубящиеся облака сродни моим переживаниям, когда я оставляла хорошо знакомое и привычное ради неизвестного. Я возвращалась в родную Англию, но чувствовала себя уже другим человеком, влекомым мутными волнами судьбы. Картина, столь красноречиво рассказывающая о многом всего несколькими словами, несомненно, работа гения.

Одна из дам захлопала в ладоши, другая воскликнула «браво!». А художник тотчас отдал свое творение Куини.

— Я не могу принять такой дорогой подарок.

— Вы сделаете мне одолжение, мадам. К сожалению, у меня много непроданных картин. Если же вы повесите ее в своем магазине, это будет полезно для нас обоих, не так ли? Вы будете получать удовольствие от картины, а я, возможно, получу известность у ваших богатых клиентов.

Куини не знала, как поступить, поскольку не разбиралась в сложных правилах этикета, но дворецкий одобрительно кивнул. Если уж даже он считает, что можно принять щедрый подарок, должно быть, это прилично. Хотя слуге не пристало вмешиваться в подобные дела.

— Я буду рада повесить ваш пейзаж в моем скромном магазине.

— И принять комиссионные, если он будет продан, — требовательно сказала леди Дженнифер, опасаясь, что талантливый и ловкий, но безденежный художник злоупотребит доверчивостью ее новой подруги.

— Конечно, миледи. Я не скромница.

Все засмеялись. Куини почувствовала, что ее напряжение постепенно спадает, чему способствовало превосходное вино, которое под бдительным оком дворецкого разносил слуга в ливрее. Дворецкий подмигнул ей и встал рядом с леди Дженнифер, намного ближе, чем мог себе позволить любой другой слуга. И леди Дженнифер коснулась его руки.

Видимо, никто этого не заметил, или же все привыкали к подобным вольностям между хозяйкой и старшей прислугой. Действительно прогресс! Может, поэтому эта богатая женщина и оставалась незамужней, к ужасу ее брата. Не будь леди Дженнифер представительницей высшего класса, вряд ли бы она побоялась следовать велению сердца, вряд ли бы притворялась такой храброй и свободомыслящей. Интересно, думала Куини, пока другие продолжали обсуждать картину — ее картину! — что бы делала она сама, имея такое происхождение? Сейчас ее друзьями были продавщицы, куртизанки, уличные мальчишки, портнихи и один виконт. Хватило бы у нее смелости дружить с людьми низкого происхождения? Или бы она захотела общаться только с людьми своего круга? И что думает об этом Гарри?

Она засмеялась над собой, поймав изучающий взгляд леди Дженнифер. К счастью, эта женщина не могла знать, что Куини думает о Гарри. Виконт не был приверженцем равноправия, он избегал любых действий, которые могли плохо отразиться на его общественном положении. Он никогда бы не женился на служанке. Или портнихе.

Беседа перешла с картины на правительственную поддержку искусства, затем на образование художников и под конец — на образование женщин. Куини рассказала гостям о школе, которую с помощью лорда Карда открывает капитан Джек Эндикотг. Она упомянула, что собирается предложить братьям свою помощь. Если не в качестве преподавателя, то направив в школу опытных портних, а затем помогая выпускницам найти хорошо оплачиваемую работу.

— Достойная цель, — сказала одна из подруг леди Дженнифер. — Особенно для такого сорвиголовы, как Джек Эндикотт. По-моему, он совсем не похож на исправившегося распутника. Хотела бы я познакомиться с той женщиной, которая смогла сделать из игрока воспитателя девушек. — Дама пообещала свое покровительство школе.

Вторая дама сказала, что выделит стипендию для приличных девушек, попавших в затруднительное положение. Другие согласно кивали, предлагая свою поддержку. Конечно, у лорда Карда хватит денег на сотню рискованных предприятий такого рода, но почему он должен один нести все бремя? Гости согласились, что школа — это пример того, как заинтересованные граждане всех классов могут исправить образ жизни молодых женщин и, таким образом, все общество.

Куини почувствовала, что сегодня она сделала для оплаты своего долга больше, чем за многие годы. Она не могла вернуть семье Эндикотт их пропавшую сестру, но сделала для них кое-что другое. Если они действительно поверили, что помощь девушкам сделает их лучше, значит, она добилась большего, чем при помощи своих фунтов и шиллингов. Возможно, теперь ей уже незачем идти на Боу-стрит. Боу-стрит пришла к ней.