Тем не менее у каких-то групп неандертальцев существовало зачаточное искусство (См. сообщение А. Черныша об этом открытии в кн.: У истоков творчества. Новосибирск, 1979), поэтому некоторые исследователи склонны считать неандертальцев не предшественниками человека, а одной из примитивных человеческих рас.

Таким образом, обилие находок не уяснило картину, а скорее усложнило. До сих пор еще неизвестен тот вид, который мог бы быть признан прямым предком человека. Находки в основном говорят о существах, которые представляли боковые ветви развития, зашедшие в тупик и, возможно, не выдержавшие конкуренции с человеком.

Некоторые ученые полагают, что в малодоступных районах и до сих пор могли сохраниться немногочисленные экземпляры этих "двоюродных" братьев человека, этих плодов неудавшейся попытки очеловечиться. Все сведения о так называемом "снежном человеке" и других подобных существах (в основе своей, по-видимому, достоверные) позволяют предполагать, что внешностью и поведением они немногим отличаются от современных антропоидов (См.: Иззард Р. По следам снежного человека. М., 1960; а также ряд статей по этому вопросу в периодической печати).

Возникает вопрос, когда же хронологически наступил Великий Момент и совершился антропогенез? Около 9 миллионов лет назад на Земле появились австралопитеки, около 3 миллионов лет - хабилисы, а позднее - архантропы. Одновременно с архантропами существовали и ранние формы неандертальцев. Расцвет неандертальцев охватывает промежуток между 300 и 40 тысячелетиями до нашего времени.

Считают, что настоящий человек впервые появился около 100 тысяч лет назад. Таким образом, по сравнению с 9 миллионами лет существования близких к человеку животных эра Homo Sapiens кажется ничтожно малой. Это поистине был "внезапный скачок".

Трудности, связанные с решением проблемы о нашем биологическом предке, породили множество гипотез антропогенеза. Достаточно упомянуть теорию Германа Клаача (1922), отрицавшего на основании сравнительно-анатомических данных близкую связь человека с антропоидами и производившего нашу родословную от особого ствола приматов; теорию Ф. Вуд Джонса (1929), считавшего нашим предком третичного долгопята; теорию Генри Осборна, который, как и Клаач, отрицает происхождение человека от обезьяноподобных предков; Франц Вайденрайх (1947) связывает наше генеалогическое древо с особой группой гигантских приматов. По мнению Роберта Брума, "линия человека идет через долгопятов и примитивных неспециализированных антропоидов к неким обезьяноподобным человечкам", которые положили начало семейству гоминид (1947). Последняя теория в настоящее время пользуется наибольшим успехом.

Ряд исследователей, в том числе и советских, полагает, что человек возник из нескольких (по крайней мере, из двух) генетических стволов. Против этой теории полигенизма выдвигаются, однако, серьезные возражения. Большинство современных антропологов стоит поэтому на позициях моногенизма, который рассматривает Homo Sapiens как единый вид, возникший из единого корня (См.: Рогинский Я. Я. Проблемы антропогенеза. С. 141 сл.).

x x x

Как относились христиане к теории происхождения человека? Первоначально учение о том, что "человек произошел от обезьяны", многих шокировало. Из-за незаслуженного презрения к обезьянам это казалось чем-то постыдным. Разразилась целая буря (к счастью, непродолжительная). На известном Оксфордском диспуте епископ Уилберфорс иронически спрашивал у защитника дарвинизма Гексли: по какой линии он считает себя потомком обезьяны - по линии бабушки или дедушки? Гексли ответил в тон, что предпочитает происходить от мартышки, чем от человека, который сует нос в то, чего не понимает. Пастор Седжвик, натуралист, учитель Дарвина, подписал свое письмо к нему такими словами: "В прошлом ваш друг, ныне - один из потомков обезьяны". Но скоро страсти стали утихать. Проблема, которую выдвинул уже Уоллес, заставила задуматься над тем - может ли дух человеческий иметь естественное происхождение. Некоторые защитники буквального понимания Библии хотели во что бы то ни стало считать "прах земной" Книги Бытия обязательно глиной.

Но более разумные признали, что, говоря словами А. Толстого, "шматина глины не знатней орангутанга".

Постепенно стали понимать, что произошло недоразумение. "Убеждение, что человек имеет такое же естественное происхождение, как и остальные живые существа, так же не может быть во вред религии, как учение о вращении Земли" (Клаач Г. Происхождение и развитие человеческого рода. С. 364).

Эту мысль выразил публично Эрих Васман, известный австрийский зоолог, которому принадлежат сотни научных трудов. Еще в 1906 году он прочел цикл лекций о происхождении человека, привлекших большое внимание христианской интеллигенции. В них он показал, что библейское учение не исключает эволюционного происхождения человеческого тела (Васман Э. Христианство и теория развития. Пг., 1917. С. 24). Точку зрения Васмана стали вскоре разделять многие ученые, в том числе и далекие от христианства. Так, неодарвинист Август Вейсман утверждал, что религия в этих вопросах не может противоречить науке.

В результате проблемой палеоантропологии стали заниматься многие христианские ученые. Среди них первое место занимают Анри Брейль, Гуго Обермайер и Пьер Тейяр де Шарден. Церковная точка зрения на этот вопрос нашла свое отражение в энциклике папы Пия XII "Humani generis" - "О человеческом роде", в которой говорится, что Церковь рекомендует изучать эволюционную теорию "в той мере, в какой исследования говорят о происхождении человеческого тела (Разрядка моя.-А.М.) из уже существовавшей живой материи, но придерживаться того, что души непосредственно созданы Богом". (Об этой энциклике см.: "Antonianum", январь - апрель 1958.)

Кибернетика - одна из самых молодых наук, но в то же время она успела занять важное место среди других отраслей знания. Не только техника, но и биология, и психология, и другие науки прибегают теперь к ее методам и приципам. Она оказалась необходимой и в исследованиях филолога, и в работе экономиста.

Общеизвестно, что материализм принял ее появление в штыки. У всех еще в памяти то время, когда ее называли "лженаукой", которая порождена современным империализмом и обречена на гибель еще до гибели империализма. Теперь произошел поворот на сто восемьдесят градусов. Тот самый журнал "Наука и жизнь", который публиковал статьи, объявлявшие кибернетику "империалистическими измышлениями", напечатал теперь серию очерков под общим названием "Кибернетика - антирелигия". В них авторы силятся доказать, что новая наука это триумф материализма и орудие для сокрушения религии (статьи эти вышли впоследствии отдельной книгой).

Такая перемена курса не случайна. Но что так долго пугало атеизм в кибернетике и что он хочет сейчас использовать в своих целях?

Кибернетика затрагивает одну из важных философских проблем естествознания: вопрос о целесообразных структурах, целесообразных регуляциях и реакциях. Характеризуя живую и неживую систему, она прибегает к понятию информация, которая в свете кибернетики оказывается одним из существенных факторов в мироздании.

Информация отличается и от материи, и от энергии (Винер Н. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 166). Все попытки дать ей точное определение остались пока безуспешными. Ясно, по крайней мере, одно: "Информация - это не вещь" (Эшби У. Введение в кибернетику. М., 1958. С. 126). Она противостоит случайности, хаосу, беспорядку, меру которых в физике называют энтропией.

"Как энтропия есть мера дезорганизации, - пишет Н. Винер, - так и передаваемая рядом сигналов информация является мерой организации" (Винер Н. Кибернетика и общество. С. 34).

Можно сказать, что информационные коды в сложных структурах природы есть именно то, что поражает человека, обнаруживающего во Вселенной закономерности и разумность. Информация - это, если можно так выразиться, рациональная программа, заложенная в природу.