/13/. Августин. Исповедь. XI. М., 1914. С. 313.

/14/. В. Гейзенберг. Физика и Философия/Пер. с нем. М., 1963. С. 28-29. Следует заметить, что слова "время, когда не было времени" - лишь условное и не совсем точное выражение.

/15/. Вл. Соловьев. Чтения о Богочеловечестве. - Собр. соч. Т. III. С. 67. Отметим, что эта мысль Соловьева не чужда и некоторым советским авторам. Так, один из них пишет: "Развитие теории познания показало, что никакая форма умозаключений не может дать нам абсолютно достоверного знания". Б. В. Ахлибинский. Чудо нашего времени: Кибернетика и проблемы развития. Л., 1963. С. 91.

/16/. J.-P. Sartre. L'existentialisme est un humanisme. Paris, 1946. P. 132.

/17/. P. Эйслер. Сознание и бытие. - "Новые идеи в философии". 1913. В. 5. С. 133.

/18/. Д. Пойя. Математика и правдоподобные рассуждения. М., 1957; Ч. Таунс в упомянутой выше статье пишет: "Математические или логические доказательства обязательно предполагают выбор некоторого комплекса постулатов, которые согласуются друг с другом и применимы к ситуации, представляющей интерес. Однако математик Гедель доказал, что в математике, по существу, невозможно знать, согласуются ли между собой принятые постулаты или нет. Гедель преподнес нам еще один сюрприз, доказав, что существуют математические истины, которые в принципе не могут быть доказаны с помощью обычной логики". Ввиду этого Винер подчеркивает необходимость интуитивной веры в объективность мировых закономерностей. Без веры, что природа подчиняется законам, - пишет он, - не может быть никакой науки. Невозможно доказательство того, что природа подчинена законам, ибо все мы знаем, что мир со следующего момента может уподобиться игре в крокет из книги "Алиса в стране чудес" (Н. Винер. Кибернетика и общество. С. 195). Известный современный философ и социолог Карл Поппер также утверждает, что "каждое открытие содержит "иррациональный элемент" или "творческую интуицию" в бергсоновском смысле" (К. Pоpper. The Logic and Scientific Discovery. New York, 1961. С. 32).

/19/. В. И. Вернадский. Размышления натуралиста. - "Природа". 1973. Номер 6. С. 30.

/20/. Л. де Бройль. По тропам науки./ Пер. с фр. М., 1962. С. 295.

/21/. В. Паули. Физические очерки. М., 1975. С. 137.

/22/. Р. Декарт. Избранные произведения. М., 1950. С. 86 сл.

/23/. Ф. Шеллинг. Система трансцендентного идеализма/Пер. с нем. Л., 1936. С. 24. О разработке теории интуиции см.: В. Ф. Асмус. Проблема интуиции в философии и математике: (Очерки истории. XVII - начало XX в.). М., 1963.

/24/. Вл. Соловьев. Чтения о Богочеловечестве. Т. III. СПб., 1913. С. 65, 68.

/25/. Собрание сочинений А. Бергсона вышло на русском языке в 5 томах (СПб., 1913-1914). В него не вошли работы "Философская интуиция" ("Новые идеи в философии". В. 1) и "Длительность и одновременность" (Пг., 1923). Из числа его трудов, не переведеннвгх на русский, главный: Les deux sources de la morale et de la religion. 1932. О Бергсоне см.: А. Штенберген. Интуитивная философия Анри Бергсона/Пер. с нем. СПб., 1911; Г. У. Карр. Философия Бергсона/Пер. с англ. М., 1913; Гранжан. Революция в философии/Пер. с фр. М., 1914; П. Блонский. Современная философия. Ч. II. М., 1922. С. 15-31; Н. О. Лосский. Интуитивная философия Бергсона. Пг., 1922; Т. Хилл. Современная теория познания/Пер. с англ. М., 1965. С. 245 сл. Отметим, что даже марксистские авторы считают "критические замечания Бергсона в адрес метафизического мышления во многом справедливыми и меткими" (А. С. Богомолов. Идея развития в буржуазной философии. М., 1962. С. 179).

/26/. А. Бергсон. Творческая эволюция. С. 160. В связи с этим Бергсон отмечал, что всякая философская система коренится в одной "оригинальной интуиции" и лишь потом уже мыслитель пытается рационально ее оформить. По мнению Бергсона, это "оформление" неизбежно обедняет учение и в конце концов приводит к тому, что система перестает удовлетворять самого автора (А. Бергсон. Философская интуиция. С. 3).

/27/. А. Бергсон. Собр. соч. Т. 5. Пг., 1914. С. 6.

/28/. С. Булгаков. От марксизма к идеализму. СПб., 1903. С. 203.

/29/. Вслед за Бергсоном интуитивная философия развивалась в работах Н. О. Лосского (1870-1965), С. А. Левицкого и др. К интуитивизму близко примыкает философия Э. Гуссерля, Э. Леруа, Г. Дриша, А. Уайтхеда, Ж. Сантаяны О. Шпенглера и некоторых экзистенциалистов.

/30/. См.: Вл. Эрн. Гносеология Вл. Соловьева. - Сборник о Вл. Соловьеве. М.: Изд-во "Путь", 1911; Е. Трубецкой. Метафизические предположения познания: Опыт преодоления Канта и кантианства. М., 1917.

Итак, мы могли убедиться, что познание мира есть процесс сложный и многогранный, протекающий в трех основных руслах. Если же считать, что человек имеет дело не с фикциями, а с действительностью, то напрашивается мысль о трех аспектах бытия, которым соответствуют три типа познания. Какое же из них ближе всего подводит к последней Реальности?

Эмпирический путь здесь, очевидно, исключен, так как он не проникает глубже поверхности явлений. Спекулятивное мышление может раскрыть больше, но по самой своей природе оно не дает живого соприкосновения с Познаваемым. Идея Бога есть не более чем идея - нечто отвлеченное, абстрагированное от Бытия.

В свое время Лаплас говорил, что для своих физических теорий он не нуждается в "гипотезе Бога". Но даже если бы он и прибегал к ней, как делали другие, она оставалась бы бесконечно далека от живого богопознания, ибо для веры Бог - отнюдь не "гипотеза".

В работе, посвященной проблеме религии и морали, Бергсон указал, что истоки веры восходят не к рациональным спекуляциям, а к интуитивным прозрениям своих гениев и пророков /1/. И действительно, если, даже познавая природу, человек во многом опирается на интуицию, то тем более важна она в сфере, относящейся к самой сущности Бытия. Еще великий средневековый мыслитель Фома Аквинат говорил, что если бы путь человека к Богу проходил только через философское, абстрактное мышление, то вера осталась бы уделом ничтожнейшего меньшинства. На деле же мы видим, что религиозность присуща и неграмотному индийскому крестьянину, и европейскому ученому, стоящему на вершине современных знаний. Это происходит именно потому, что духовное познание есть плод живой интуиции.

Религиозный опыт можно в самых общих чертах определить как переживание, связанное с чувством реального присутствия в нашей жизни, в бытии всех людей и всей Вселенной некоего Высшего Начала, которое направляет и делает осмысленным как существование Вселенной, так и наше собственное существование. Это ощущение дается в акте непосредственного "видения", исполненного такой же внутренней достоверности, какую имеет видение собственного "Я". И только проходя через интеллектуальное осмысление, этот опыт, по существу своему невыразимый, кристаллизуется в понятия и символы.

Плотин, выдающийся философ эллинистического мира, так говорил об этом: "Когда мы видим Бога, то видим Его не разумом, а чем-то высшим, чем разум". Без этого живого созерцания и живой веры любое представление о Боге остается мертвой схемой.

x x x

Американский психолог Уильям Джеймс (1842-1910) провел большое исследование природы и особенностей религиозного опыта. Не имея, по собственному признанию, личной мистической одаренности, он подошел к мистической интуиции как объективный исследователь. Джеймс собрал обширный материал, состоящий из "психологических документов", и в своей книге "Многообразие религиозного опыта" выступил защитником религиозных ценностей /2/.

В приводимых им документах есть замечательные образцы попыток различных людей запечатлеть, отобразить свои религиозные переживания. При этом в подборе материалов Джеймс не ограничивал себя ни местом, ни временем; собранные им свидетельства принадлежат людям разных эпох, стран и народов. Они красноречиво говорят о том, что специфику религиозного переживания нельзя свести ни к какой другой сфере человеческого духа: ни к нравственности, ни к эстетике, ни к каким-либо чувствам, взятым в отдельности (например, страху, надежде и т. д.). Точнее всего его можно определить как чувство благоговения. По словам С. Булгакова, оно "удостоверяет человека в реальности иного, божественного мира не тем, что доказывает его существование или разными доводами убеждает в необходимости последнего, но тем, что приводит его в живую непосредственную связь с религиозной действительностью, ему ее показывает. На подлинно религиозный путь вступил лишь тот человек, кто реально на своей жизненной дороге встретился с Божеством, кого настигло Оно, на кого излилось превозмогающей Своей силой" /3/.