— Тем более ты должна понять всю щекотливость своего положения, — резко ответил Артур.

— Какого такого положения? — как бы поддразнивая его, спросила леди Тетфорд.

Артур сделал жест, который должен был подчеркнуть бурю его чувств.

— Не играй со мной! — гневно сказал он. — Я не ребенок. Неужели ты думаешь, что люди действительно поверили в то, что ты уехала за границу из-за своего здоровья? Может быть, королева и поверила, но она не выходит в свет, и в конце концов, никто не посмеет нести ей сплетни. Но наши друзья не такие уж бестолковые. Тебя видели в Париже. Людям, должно быть, стало интересно, почему ты так долго не возвращаешься в Англию, почему покинула свою родину так поспешно и почему остаешься вдали от нее так долго.

— Они расспрашивали тебя об этом? — спросила леди Тетфорд.

— Не то чтобы расспрашивали. Но интересовались, как твои дела, на что я неизменно отвечал, что доктора считают необходимым твое дальнейшее пребывание в теплом климате.

— А мы и живем сейчас в теплом климате, — улыбнулась леди Тетфорд.

Артур смутился:

— Возможно, они так поняли меня… подумали, что тебе гораздо хуже, чем есть на самом деле.

Леди Тетфорд рассмеялась.

— Неужели они думали видеть полуинвалида! — воскликнула она. — Или ты изобразил меня вообще лежащей пластом?

— В этом нет ничего смешного, — огрызнулся Артур.

— Напротив, ведь по-своему это весьма забавно! веселилась леди Тетфорд. — Но если ты такой неловкий и неумный лжец, не жди ты ох меня, что я улягусь в постель с видом умирающей. Нет, Артур! Ты должен отвечать за последствия собственной неосмотрительности Не надо было плести вокруг меня сети лжи.

— Я запрещаю идти тебе на бал сегодня вечером! яростно выкрикнул Артур.

— Запрещаешь мне! — Леди Тетфорд подняла брови. — Давай-ка все проясним — я не собираюсь выполнять приказы кого бы то ни было и уж тем более приказы своего собственного сына. Кроме того, если бы я ; уступила твоему крайне неразумному и возмутительному желанию, что бы ты сказал принцу?

— Принцу? — не понял Артур. — Какому принцу?

— Твоему хозяину на сегодняшний вечер, — ответила леди Тетфорд. — Принц Чарльз попросил меня около двух месяцев тому назад дать званый ужин пере, этим балом.

— Он попросил тебя! Так ты его знаешь? — воскликнул Артур.

— Леди Тетфорд запрокинула голову и рассмеялась смех ее показался Сабине искренним и непосредственные О, Артур! Артур! Как же ты смешон! — воскликнула она. — Конечно же я его знаю. Он очень близкий мой друг. На самом деле он ужинал здесь всего три или четыре дня назад, и мы обсудили все подробности и детали приготовлений к балу, который доставляет тебе столько забот.

— Я… я понятия не имел, — пробормотал Артур.

— Нет, разумеется, не имел, — ответила леди Тетфорд. — Ты же так уверен, что твое собственное отношение ко мне как к падшей женщине, изгнанной обществом, абсолютно верно, и ты представить себе не можешь, что у других людей может быть иная точка зрения.

Артур нервно зашагал по комнате, словно ходьба снимала его напряжение.

— Что я скажу их королевским высочествам, — спросил он, — если кто-то случайно упомянет в их присутствии твое имя? Я не говорил им, что моя мать живет здесь.

— Если они начнут задавать вопросы, тебе придется им объяснить, что ты запамятовал тот факт, что у тебя есть мать — или такая мать, которая все еще способна передвигаться на своих собственных ногах. Бедняжка Артур, как, должно быть, тебе будет неловко!

— Чрезвычайно неловко! — взорвался Артур. — Ну почему тебе непременно надо находиться в Монте-Карло в то время, когда здесь пребывают их королевские высочества?

— Ты полагаешь, что в угоду тебе я должна была покинуть свой дом почти на год? Кроме того, не вижу причин для беспокойства. Я не могу поверить, что среди огромного числа гостей, которых пригласил принц Чарльз, их королевские высочества заметят мою столь незначительную персону. Но если так случится, ты должен объяснить, и как можно убедительнее, что, к твоему огромному удивлению, в старой сучке все еще теплится жизнь!

— Ты все превращаешь в шутку! — угрюмо бросил Артур.

— Я смеюсь, чтобы не заплакать. Когда вспоминаю, что когда-то ты был моим ребенком — ребенком, которым я так гордилась, — тихо произнесла леди Тетфорд.

Наступила тишина. Артур казался пристыженным. Во всяком случае так решила Сабина.

— Я не рассчитывал на удовольствие видеть тебя сегодня вечером, Сабина, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом. — Надеюсь, ты оставишь мне несколько танцев.

— Я с нетерпением жду начала бала, — как ни в чем не бывало ответила девушка, поднимаясь со своего места.

Она чувствовала невероятное смущение от того, что стала невольным свидетелем этого жестокого диалога матери и сына. Ее руки дрожали.

Леди Тетфорд подошла к своему письменному столу и взяла лист бумаги с гербом на котором ее размашистым почерком были записаны имена приглашенных на званый ужин.

— Это фамилии гостей, которые мы обсудили вместе с принцем Чарльзом, — сказала она. — Видишь, мы оба рассчитывали на то, что ты будешь ужинать у меня, ведь Сабина одна из приглашенных. Но так как ты ни разу не упомянул об этом, я поняла, что тебя не будет, и пригласила лорда Шерингема, чтобы он занял твое место.

Сабине стало любопытно, будет ли Артур протестовать по поводу присутствия на ужине своего старого знакомого. Но он лишь прочел список приглашенных, приятно удивившись знатности некоторых из них. Затем он вернул листок матери.

— Возможно… я должен принести тебе извинения, сказал он.

Казалось, эти слова буквально вырвали из его губ, и Сабина, несмотря на то что знала его так мало, поняла: Артур приложил огромное усилие, заставив себя произнести их.

— Не стоит, — сурово ответила леди Тетфорд. — Мне теперь безразлично, что ты делаешь или говоришь. За последние десять лет ты ясно дал понять, что ты думаешь обо мне.

Она отвернулась, и, хотя ее голос и был сух, Сабина подозревала, что на ее глаза в этот миг навернулись слезы.

— Ты не вправе ожидать от меня… — начал Артур, но осекся. — Конечно, не следует начинать все сначала.

— Не следует, — согласилась леди Тетфорд.

— Тогда увидимся сегодня вечером.

Мгновение он, казалось, размышлял, как ему надлежит уйти, — мать не смотрела в его сторону, а Сабина выглядела абсолютно потрясенной. Наконец он выдавил улыбку.

— Прости меня, Сабина, — сказал он, — что тебе пришлось выслушать то, что, должно быть, показалось тебе сугубо семейным делом. Но ты ведь теперь член нашей семьи, и лучше, если ты сразу узнаешь о нас самое плохое.

— Да, конечно… я понимаю, — пробормотала девушка.

— Тогда до свидания. И оставь для меня несколько танцев. Конечно, мне придется потанцевать и с другими женщинами, того требует мой долг, но я буду уделять тебе внимание.

— Благодарю, — ответила Сабина.

Он задержал ее руку в своих ладонях и взглянул на мать. Леди Тетфорд продолжала стоять к ним спиной и была, казалось, погружена в созерцание того, что лежало на ее письменном столе. Артур секунду подождал, находясь в некотором замешательстве, а потом, не произнеся ни слова, вышел из комнаты.

Когда дверь за ним закрылась, Сабине вдруг захотелось догнать его, сказать, что он не должен так мучить свою мать, причинять ей столько боли, оскорблять ее.

Пусть она говорит, что ей все равно, но Сабина-то прекрасно знала, что любое недоброе слово для нее было словно удар кинжала в сердце.

Как, должно быть, она страдала, думала Сабина, все эти долгие годы, когда Артур ненавидел и презирал ее за то, что она последовала зову своего сердца. Сабина вспомнила, как ее родители доверяли и любили друг друга, как лицо леди Эвелин вспыхивало от радости, когда в комнату входил ее муж. А он, стоило ему переступить порог, тут же либо называл ее имя, либо спрашивал своих дочерей: «А где мама?»

Это была любовь. Ту же любовь леди Тетфорд, должно быть, питала к человеку, с которым убежала за границу. К Гаю, который умер. Теперь у нее остался только Артур. Сабина подумала, что, если бы Гарри за говорил с ее мамой в тоне, каким говорил со своей матерью Артур, все в доме священника решили бы, что настал конец света.