— У тебя очень милый характер, — сказала она. — Это я виновата, что Артур рассердился на тебя, и меня, только меня, следует в этом винить. Возможно, подсознательно я хотела его немножко задеть. Я крашусь более броско, когда он здесь, — это так его раздражает. Он не понимает иностранных обычаев и традиций. Он обо всем судит по своим понятиям и узким меркам, как и его отец. Если бы у них была возможность, они бы держали женщин в средневековом подчинении. По их мнению, мы — низший пол, привнесенный в этот мир только для того, чтобы рожать детей и удовлетворять прихоти всевластных мужчин.

— Артур и правда так считает? — спросила Сабина.

— Может быть, я несправедлива к нему, — быстро поправилась леди Тетфорд. — У Артура много достоинств, в этом я уверена, и ты можешь стать его спасением.

— Каким образом?

— Ты можешь сделать его более человечным, ты можешь даже научить его любить и ценить женщин.

— Я никогда не думала, что могу чему-то научить Артура. Мне всегда казалось, это он всему будет учить меня, — засомневалась Сабину.

— Артуру еще многому надо научиться в жизни, — возразила леди Тетфорд. — Но если он любит тебя достаточно сильно, тогда все возможно. Это единственное, в чем я уверена так же твердо, как и в том, что есть рай, — любовь может изменить самого что ни на есть упрямого осла. Может быть, самой моей большой ошибкой в жизни, самым страшным моим грехом было то, что я вышла замуж за отца Артура, не любя его. Видишь ли, я так мало знала о любви в то время, я не знала, какой она может быть — чудесной, прекрасной и всесильной.

— Как бушующее море, — нежно проговорила Сабина, вспомнив слова цыгана.

— Да, верно, — сказала леди Тетфорд. — Любовь словно бушующее море или, скорее, как огонь. Огонь может и очистить, и сжечь дотла, он может создавать и уничтожать.

— Вы думаете, Артур меня так любит? — спросила Сабина очень тихо.

Леди Тетфорд секунду помедлила, прежде чем ответить:

— Не думаю, что могу ответить на этот вопрос. Тебе лучше знать.

Сабина подняла голову и поцеловала леди Тетфорд в щеку.

— Спасибо, что рассказали мне о себе, — сказала она. — Я так рада, что вы нашли свое счастье, хоть оно длилось так недолго.

Леди Тетфорд тихонько вздохнула:

— С тех пор годы так медленно тянутся, но у меня есть память и мои прекрасные воспоминания, а этого достаточно для любой женщины.

Она нежно поцеловала девушку и поднялась с дивана.

— Пойдем, давай выберем платье, которое ты наденешь сегодня вечером. Ты должна выглядеть прелестно, но только не слишком броско.

В ее голосе и глазах был намек на озорство, и Сабина вдруг расхохоталась.

— Что так развеселило тебя? — спросила леди Тетфорд.

— Я просто представила себе, как я буду пытаться выглядеть не слишком броско во всех этих прекрасных платьях, которые вы купили мне в Париже, — ответила девушка. — Кроме того, мне не хочется выглядеть не броско. Я хочу выглядеть красивой и волнующей. Я хочу, чтобы Артур восхищался мной.

— Значит, мы должны его заставить, — улыбнулась леди Тетфорд.

— Да, мы должны заставить его, — повторила Сабина.

Она думала об этих словах, когда спустилась вниз в гостиную три часа спустя в платье из белого муслина, украшенного узкими лентами из черного бархата. Это было самое простое платье, которое у нее было, и тем не менее оно отличалось элегантностью и изысканностью, достичь которую мог только Париж, и она знала, что оно придавало ей и осанку, и подчеркивало все прелести ее фигуры.

Сабина слышала, как Артур приехал за несколько минут до этого, и Мари пришла из комнаты леди Тетфорд попросить ее поскорее спуститься вниз, так как ее светлость может запоздать на несколько минут. С колотящимся от волнения сердцем Сабина вошла в гостиную. Артур стоял спиной к камину. Он роскошно выглядел в своем вечернем костюме — в его петличке белела гардения.

Сабина медленно направилась к нему. Он ничего не говорил и не пошевелился, глядя мимо нее. От волнения Сабина нервно ломала пальцы. Он словно не замечал ее, и она вдруг почувствовала себя неимоверно маленькой и беспомощной.

— Прошу тебя, Артур… прости меня… прости, — пробормотала она.

Он обернулся и уставился на ее щеки, словно не веря, что на них нет ничего искусственного и что нежный цвет ее лица вполне естествен.

— Так-то лучше, — сказал он со снисходительным одобрением, словно школьный учитель непослушному школяру.

— Ты больше… не сердишься? — спросила Сабина и подумала, что похожа на боящуюся гнева отца малышку.

— Я был очень рассержен сегодня днем, уж можешь мне поверить.

— Я знаю, и мне… очень жаль. Я не думала, что ты.. заметишь, иначе… я бы так не поступила.

— Естественно, я все замечаю, что касается тебя, отрезал Артур.

Словно к нему только что вернулось хорошее настроение, он обнял ее и привлек к себе.

— Ты должна научиться тому, что правильно, а что нет. Ты не так часто выходила в свет и жила очень простой жизнью, так что я не могу полностью винить тебя в том, что ты совершила ошибку. Это больше вина моей матери. Но дай мне расставить все точки над «i» с самого начала. Я люблю тебя такой, какой увидел в первый раз. Мне не нужна разодетая французская кукла в качестве жены, мне нужна обычная английская сельская девушка — та, кому я могу доверять, та, кто будет довольствоваться тем, что она моя жена, и не захочет привлекать к себе острого внимания.

— Я понимаю тебя, — тихо сказала Сабина. — Но мне правда нравятся мои красивые наряды. Тебе же не могло понравиться то ужасное белое платьице, в котором я была в тот вечер, когда мы впервые встретились. Оно мне совсем не шло. Кроме того, я носила его больше трех лет.

— Мне оно показалось вполне симпатичным, — рассеянно заметил Артур. — В нем ты выглядела как леди, а это мне больше всего и нравится в тебе.

— А сейчас разве я не выгляжу как леди? — спросила Сабина с озорством в голосе, которое она была не в силах подавить.

— Ты выглядишь хорошо, — согласился Артур. — Но мне больше нравилась твоя старая прическа. Она была не такой вычурной.

— Вчера ночью какой-то француз все время твердил «la belle Anglais» . Я долго не могла понять, что он говорил обо мне.

— Это просто нагло с его стороны, — проворчал Артур. — Эти петухи все одинаковы, им нельзя доверять, когда дело касается женщины. Но ты не нуждаешься в подобных комплиментах. Тебе вообще не нужны никакие комплименты, если на то пошло. Это не по-английски, знаешь ли.

— Но мне нравится, когда мне говорят комплименты, — откровенно призналась Сабина. — Видишь ли… мне раньше их никогда не говорили.

— И теперь они тебе не нужны, — отрезал Артур, но взглянув на нее, склонил голову и поцеловал ее в щеку. Ты очень хорошо выглядишь. Ты это хочешь услышать:

— Да, конечно, — улыбнулась Сабина. — Спасибо тебе за эти слова.

Он притянул ее к себе и снова чмокнул в щеку.

— Тогда все в порядке, — сказал он. — Ну теперь-то когда я здесь, ты же не захочешь слушать каких-то французов? Друзья моей матери, я полагаю, просто иностранный сброд.

— А мне, напротив, они показались обаятельными, и они были очень добры ко мне, — пробормотала Сабина.

Она не могла одобрить того, что Артур мог позволить себе критиковать свою мать в ее присутствии. Но Артур, казалось, не слышал ее.

— Мне вообще не нравятся другие страны — никогда не нравились, — напыщенно сказал он. — Но что меня раздражает больше всего, так это даго, которые в них живут.

— Uingt-neuf, noir et impair. — Артур потянулся за выигрышем. — Ты выиграл! — взволнованно воскликнула Сабина.

— Это не важно, — холодно ответил он. — Я не одобряю людей, которые всерьез относятся к азартным играм. Это просто времяпрепровождение.

Однако, когда несколько минут спустя он выиграл снова, его глаза заблестели от возбуждения. Он уселся на свободное место за игорным столом, и Сабина увидела, что, несмотря на все его равнодушие, он полностью сосредоточился на игре.