– Давай-ка сначала я с бабушкой поговорю, а ты иди к себе в комнату. Я позову, если потребуется.
Прокравшись на цыпочках мимо кухни, Наташа успела заметить, как Петр, отобрав у бабушки чайник, поставил его на огонь. Анастасия Семеновна что-то тихо говорила ему, но что именно, Наташа не разобрала. Осторожно прикрыв за собой дверь в спальню, она забралась на кровать с ногами и попыталась осмыслить случившееся.
Несколько часов назад она и не помышляла о замужестве, а вечеринку у Романовых воспринимала лишь как тяжкую повинность, которую легче отбыть, чем отказаться от нее. Что же послужило толчком к тому, что она враз забыла обо всех своих принципах и легла в постель с мужчиной, которого никогда не любила и не любит сейчас? Почему с такой готовностью откликалась на его ласки?.. А может, это и есть самое главное в семейной жизни – ощущать себя любимой, а со временем она и сама научится любить?
Но почему тогда чувство безысходности и тоски рвет на части ее сердце? Почему с момента их соединения она испытывает стыд и отчаяние, словно изменила кому-то, чье присутствие ощущала рядом с собой с того самого момента, когда руки Петра впервые коснулись ее обнаженного тела? Ощущала сердцем… И к этому тревожному ощущению примешивалось усилившееся чувство вины перед Петром. Выходит, там, в маленьком домике на берегу Суйфуна, она подло его обманывала?
Наташа опустила голову на подушку. С удовольствием вытянула ноги. Наверно, стоит немного поспать, а после обдумать сложившееся положение на свежую голову.
Она закрыла глаза и забылась… И вдруг чье-то теплое дыхание коснулось ее щеки… Она вздрогнула. В затуманенной голове пронеслось: неужели проспала? Неужто бабушка сговорилась с Петром и специально ее не разбудила? Хотела посмотреть на часы – их на руке не оказалось. Наташа вскочила на ноги… и с удивлением оглядела чужой двор. Как она здесь очутилась? За спиной послышались шаги, и, повернувшись, она застыла в еще большем недоумении. От дверей совершенно незнакомого дома к ней подходил также совершенно незнакомый мужчина. Он молча, словно не заметив замершей в оцепенении девушки, прошел мимо. Наташа успела рассмотреть крошечные капельки пота, выступившие на его обнаженной загорелой спине. Под правой лопаткой виднелось темное родимое пятно в форме перевернутого вверх рожками полумесяца. Незнакомец подошел к висевшему на дереве умывальнику и склонился над тазиком. Умываясь, он шумно отфыркивался, затем обтерся полотенцем и, повесив его на плечо, поднялся на крыльцо. Наташа потрясла головой, пытаясь стряхнуть наваждение, и тут поняла, что по-прежнему сидит на своей кровати, закутавшись в бабушкин пуховый платок.
Из кухни доносились тихие голоса. Выходит, Петр еще не ушел, и разговор, очевидно, идет нелегкий…
Наташа выглянула в окно. Дальние сопки уже зарозовели. Еще несколько минут, и солнце выплывет из-за горизонта, наступит новый день. Пока же можно еще немного поваляться в постели. Вещи у нее собраны, а до вокзала десять минут ходьбы…
Наташа вновь склонила голову на подушку, и в ту же секунду лицо незнакомца возникло перед ней. Впрочем, оно не было таким уж незнакомым. Она определенно где-то его уже видела, но где, не могла вспомнить. Наташа сжала голову ладонями и вдруг поняла, что этого человека она знает уже целую вечность и отчаянно его любит.
Мужчина медленно склонился над ней, и Наташа с готовностью подалась ему навстречу. Она обхватила его руками за шею и притянула к себе. Незнакомец шевельнул губами, точно порывался о чем-то спросить, но она мгновенно прижалась к этим губам пылающим от нестерпимой жажды ртом и, ощутив ответное движение, застонала от почти болезненного желания немедленно слиться с этим человеком в единое целое. Ее руки скользнули по его обнаженному телу и наткнулись на грубый рубец. Наташа удивилась, почему не заметила этого шрама, когда мужчина проходил мимо нее…
Между тем ее одежда словно испарилась, и его руки мягко коснулись ее груди. Сильные пальцы обняли упругие полушария, и Наташа почувствовала, что сердце неистово, странными рывками ответило на его ласку. Левой рукой он приподнял ее голову, и Наташа вдруг не ощутила привычной тяжести косы. Но и это почему-то ее не испугало, а лишь вызвало легкое недоумение. Правая рука незнакомца продолжала ласкать ее грудь, и девушка вдруг почувствовала, что вот сейчас с ней произойдет нечто необыкновенное, ни разу в жизни не испытанное. Она обняла мужчину, прильнула к его груди. Его губы ласково пробежались от ее уха до ключицы, и Наташа едва разобрала тихий шепот:
– Не уходи, останься со мной! Я так по тебе соскучился…
Она хотела ответить, что тоже очень соскучилась и никогда не уйдет от него, но резкий звонок заставил ее очнуться и открыть глаза. За окном вовсю светило солнце, она одна-одинешенька лежала одетая поверх одеяла, а рядом стояла бабушка с будильником в руке.
– Вставай, гулена! Через час электричка, а тебе и горя мало!
Наташа с опаской посмотрела на нее:
– Бабуля, Петр тебе все рассказал?
– Ну а как же? Целый час грехи замаливал. – Анастасия Семеновна присела на кровать и прижала внучку к себе. – Что же ты натворила, девочка? Понимаешь ли хотя бы, что это на всю жизнь?
Наташа пожала плечами:
– Теперь уже ничего не изменишь. Я пообещала Петру выйти за него замуж.
– Одного не пойму, – бабушка с грустью смотрела на нее, – почему ты вдруг согласилась выйти за него? Еще вчера днем ты и слышать об этом не хотела.
Наташа сердито нахмурилась:
– Знаешь, как его родственники на нас накинулись, когда он заявил, что хочет жениться на мне, а не на Милке Севостьяновой? Если бы не этот скандал, наверно, ничего бы не случилось… А то они считают, что я недостойна стать женой их дорогого Петеньки.
– Наташа, подумай, что ты говоришь! – Анастасия Семеновна схватилась за сердце. – Выходит, ты в пику его родителям так поступила? Лишь бы досадить им? Разве так можно? Ты же и себе, и Петру жизнь поломаешь!
Наташа фыркнула, поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Распустив волосы, она тщательно расчесала их и принялась снова заплетать в косу. Бабушка некоторое время молча наблюдала за ней, потом встала за Наташиной спиной. Ее сердитый взгляд встретился в зеркале с безмятежным внучкиным взором.
– Откажи Петру, пока не поздно!
Наташа отвернулась от зеркала, обняла старушку за плечи и с расстановкой произнесла:
– Ни за что! Он меня любит, и это главное! Со временем и я его полюблю.
В дверь постучали и помешали бабушке высказать все, что она думает о своей пустоголовой и несерьезной внучке. В комнату вошел Петр. Мокрые волосы курчавились на затылке: он уже успел сбегать на реку и искупаться. В руках он нервно крутил сумку, которую вчера захватил из дома.
Наташа тщательно уложила косу в тяжелый узел, закрепила его шпильками и только после этого соизволила повернуться и бросить взгляд на будущего мужа. Петр смотрел на нее печально и виновато.
– Значит, ты все-таки едешь на работу? А как же насчет заявления в загс?
– Петя, мы ведь обо всем договорились! – Наташа недовольно скривилась. – Во вторник или даже в среду я попрошу Нину Ивановну подменить меня на пару часов, тогда и съездим, подадим заявление.
– Хорошо! – Петр вздохнул с облегчением. – Если хочешь, я могу тебя отвезти во Владивосток. Сейчас только сбегаю за машиной…
Он поспешил на улицу. Бабушка проводила его взглядом и покачала головой:
– Не думала, что он так быстро под твой каблук попадет. Мой тебе совет, внучка, если хочешь его полюбить, сначала научись уважать, прислушиваться к его мнению и помнить, что он-то тебя уже любит. – Анастасия Семеновна направилась к двери, но на пороге остановилась. – Петр поживет в дедушкиной комнате до свадьбы, раз уж у него так с родителями получилось.
Наташа пожала плечами и вновь повернулась к зеркалу.
Минут через пятнадцать Наташа вышла на кухню, за окном послышался шум автомобильного мотора. Наташа выглянула из окна и увидела у калитки «Жигули». Открыв багажник, Петр вытаскивал из него какие-то коробки и чемоданы. Наташа подозвала бабушку.
