– Вы супр… Вы Раиса Абрамовна Шапиро? – повернулся он к тете Рае, очевидно заметив ее еще спиной, и не до конца убитый в ней ужасом уголок сознания подивился, разглядев чеховскую бородку на такой высоте да еще и на раздраженной физиономии мясника. Однако после общения с психологами-консультантами она предпочитала мясников. По крайней мере, они не претендовали на звание свободного человека.

Тетя Рая сделала несколько неверных шагов и, не сдержав стона от боли в артрозных суставах, опустилась перед кроватью на колени и припала седой головой к неподвижной дяди Изиной руке. Не губами, как дернулась в первый миг, а лбом, клоунскими изумленными бровями.

– Аыа… Аыа… – пытался простонать что-то нежное дядя Изя, все еще живой рукой пытаясь пробраться к ее щекам, чтобы не то погладить, не то утереть хлынувшие ручьями слезы:

– Раенька, Раенька, – явственно расслышала она. Чтобы не утруждать его, она подняла мокрое лицо и полезла в сумочку за платком, но даже сквозь слезы увидела, что он тоже плачет. Дергалась у него только левая половина рта, но слезы катились сразу в обе стороны.

– Слезные железы функционируют, хороший признак, – откуда-то из вышины донесся голос мясника.