Однако это заявление не изменило принципиальной позиции советского правительства в вопросе о таинственной загадке исчезновения польских военнопленных. Эту свою принципиальную позицию советское правительство уточнило в вышеупомянутом меморандуме от 10 июля, где приведены только следующие причины исчезновения пленных:
(1) уехали в Польшу;
(2) бежали за границу;
(3) умерли в дороге.
Советская сторона тогда не выдвигала никакой другой версии.
Глава 9.СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ НЕМЕЦКОГО РАДИО
Все убиты выстрелом в затылок! — Под Смоленском расстреляно 10 тысяч польских офицеров.
И снова непроницаемый занавес прикрыл судьбу пропавших без вести. Непроницаемое молчание царило и в мировой прессе. Тщетные розыски польского правительства не оглашались, хотя высокопоставленные лица в американском и британском правительстве были, конечно, в курсе польско-советских переговоров, а англичане сами делали шаги в этом вопросе. В прессу это дело не попадало ввиду заботы, как говорилось потихоньку, о единстве лагеря объединенных наций, а еще тише — ввиду боязни шантажа с советской стороны, которая в любой момент могла пригрозить заключением сепаратного мира с Германией. Так прошла осень 1942 года, за ней зима, и наконец наступила весна 1943 года — месяцы, чреватые событиями, от которых зависели будущие судьбы мира.
Среди этих событий было одно, незначительное и почти неинтересное. К цепи бесконечных нарушений международного и военного права немцы добавили еще одно звено: на оккупированных территориях они начали принудительно вербовать людей на работу, непосредственно связанную с военными действиями. В числе завербованных оказалось немало поляков — рабочих, возчиков, шоферов и т. п., часть которых зачислили в организацию «Тодт». Многих из них еще летом 1942 года послали на восточный фронт.
А на восточном фронте, в частности, находился Смоленск, оккупированный немцами с июля 1941 года. В 12 километрах к западу от Смоленска лежит станция Гнездово. В четырех километрах от станции Гнездово тянется Катынский лес, а в нем так называемые «Козьи Горы», иначе Косогоры. Недалеко от этих «Козьих Гор» жил старичок, крестьянин Парфен Киселев, которому в то время было 72 года.
И вот примерно в то же самое время, когда советское правительство вручило свой меморандум от 10 июля 1942 года, где заявляет, что ему неизвестно, что случилось с польскими военнопленными, примерно в то же самое время, когда посол Кот в последний раз беседует с Вышинским, в то же время, когда в туманном Лондоне польское правительство в изгнании составляет свою пятидесятую с чем-то ноту, — несколько поляков, насильно вывезенных немцами на принудительные работы под Смоленск, зашли в избу Парфена Киселева. О чем там в избе говорилось, Киселев никому не рассказывал в течение многих следующих месяцев. Чего бы ему язык распускать? Кому рассказывать? Там, на востоке, люди не болтливы…
Это был июль 1942 г.
И только 13 апреля 1943 года, в 9 часов 15 минут по нью-йоркскому времени, берлинское радио передает коммюнике следующего содержания:
Из Смоленска сообщают, что местное население указало немецким властям место тайных массовых казней, произведенных большевиками, где ГПУ истребило 10 000 польских офицеров. Немецкие власти отправились в Косогоры, бывшую советскую здравницу, расположенную в 16 километрах к западу от Смоленска, где и сделали страшное открытие. Они обнаружили братскую могилу 28 метров длиной и 16 метров шириной, в которой были зарыты в 12 пластов 3 тысячи трупов польских офицеров. Они были в полном воинском обмундировании, некоторые связаны, у всех были пистолетные раны в затылке. Опознание трупов не представит трудностей, так как они находятся в состоянии мумификации ввиду особенностей почвы, а также потому, что большевики оставили на их телах личные документы. Уже сегодня установлено, что в числе убитых находится, в частности, генерал Сморавинский из Люблина. Офицеры находились сначала в Козельске под Орлом, откуда в феврале-марте 1940 года были перевезены в вагонах для скота под Смоленск, а оттуда на грузовиках в Косогоры, где большевики их всех перебили. Поиски и раскрытие новых братских могил продолжаются. Под уже раскопанными пластами находятся еще другие пласты. Общее число убитых офицеров исчисляется в 10 тысяч, что более или менее отвечает численности всего польского офицерского состава, взятого в плен большевиками. Корреспонденты норвежских газет, присутствовавшие при раскопках, могли лично, своими глазами, убедиться в истинности этого преступления и сообщили о нем в свои редакции в Осло.
Это была действительно страшная весть. Преступление, которое даже на войне, изобилующей преступлениями, выглядело и количественно и, прежде всего качественно, превосходящим все другие. Первой инстинктивной реакцией общественности демократического мира было: не поверить этому. Не поверить хотя бы потому, что сообщение исходило от немцев, на совести которых лежало уже столько иных преступлений! Разумеется, широкие сферы этой мировой общественности не имели никакого понятия об исчезновении в СССР 15 тысяч польских военнопленных, о продолжавшихся более года бесплодных поисках, о многих уже известных, но никогда не оглашавшихся в союзной печати подробностях.
Тем временем в следующих передачах берлинское радио сообщает новые подробности:
В летние месяцы 1942 года несколько поляков, которые работали в трудовых бригадах при немецкой армии, а также гражданские лица, освобожденные от большевистского ига, узнали от местных жителей, что вблизи Смоленска большевики расстреливали поляков. Из этих рассказов обнаруживается дальше, что расстрелянных закапывали, по всей вероятности, в Катынском лесу, по правую сторону от дороги, ведущей от шоссе Смоленск-Катынь к дому отдыха НКВД (прежнее ГПУ). По рассказам, на станцию Гнездово неоднократно приходили транспорты с пленными польскими офицерами, которых отвозили отсюда грузовиками в недалекий Катынский лесок. Вышеупомянутые лица заинтересовались судьбой своих земляков и начали копать на холме, который с первого взгляда не гармонировал с окружающим пейзажем и казался делом человеческих рук. Вскоре они обнаружили тело польского офицера, о чем свидетельствовал его мундир. Вначале, однако, они не предполагали, что натолкнулись на братскую могилу. Так как немецкое подразделение, при котором работали эти поляки, было направлено в другое место, то дальнейшие поиски прекратились.
Местное население, запуганное большевистским террором, неохотно рассказывало о том, что оно пережило в 1940 году. Только весной 1943 г. до немецких властей доходят слухи о трупах в Катынском лесу. В связи с этим немецкие власти предпринимают систематические обширные исследования, которые, постепенно, позволяют с удивительной точностью восстановить факты, предшествовавшие этому массовому убийству. Шаг за шагом обнаруживаются жуткие подробности. Данные под присягой показания многих свидетелей ясно освещают положение вещей и совпадают с результатами исследований эксгумации. Показания эти доказывают, что уже многие годы Катынский лесок был местом казней ГПУ.
Лондоном овладело замешательство. Британские правительственные круги прекрасно знают, что приведенное немцами число убитых более или менее соответствует числу пропавших без вести, которых польское правительство безуспешно разыскивает в Советском Союзе. Кроме того, британское правительство прекрасно знает ход переговоров, текст польских нот и советские ответы на них.
Вечером немецкое радио передает содержание показаний Парфена Киселева, из которых мир узнает, что делали у него в избе польские рабочие летом 1942 года. А именно: до них дошли слухи, что в катынском лесу расстреливали польских офицеров и что Киселев знает об этом больше, чем другие жители, так как жил ближе всех к месту преступления. Тогда пришли к нему десять поляков из организации «Тодт». Это было в июле. Они взяли с собой лопаты. Убедившись на месте в содеянном, они опять засыпали братскую могилу и поставили два березовых креста.
