Миссис Харвестер завещала Айне кое-какие драгоценности и весьма значительную сумму денег.

Остальное имущество было затребовано внуком покойной, которого та никогда не любила, но который прибыл в Ниццу с решительным намерением отсудить все, что миссис Харвестер завещала Айне.

Однако, увидев девушку, он изменил свое решение и не только не стал оспаривать завещание бабушки, но, похоже, даже испытал удовлетворение от того, что та оставила какие-то средства Айне.

— Ханна, давай снимем небольшой домик и станем жить там на наши деньги, — умоляла Айна.

Но старая служанка считала, что всегда знает, «что хорошо, а что плохо». По ее мнению, «хорошо» для Айны было возвратиться в ее собственную семью.

— Вам почти восемнадцать, мисс Айна, и вам пора появиться в обществе и в Букингемском дворце.

— Но я совсем не хочу этого, Ханна, — поспешно возразила Айна.

— Но это будет разумно, — настаивала Ханна.

«Разумно» было написать дяде Джорджу, «разумно» было сдать на хранение мебель и картины, пока она не сможет послать за ними.

«Разумно» было проститься с могилой отца на кладбище в Ницце и, как думала Айна, навсегда расстаться с солнцем, апельсиновыми деревьями и пальмами.

— По крайней мере в Англии меня ждут новые впечатления, — вслух размышляла Айна, пока поезд мчал ее через всю Францию.

— Это правильно, что вы возвращаетесь в свою страну, мисс, — сказала Ханна голосом, не терпящим возражений.

Они помолчали, Затем Айна тихо спросила:

— Ты думаешь… дядя Джордж будет… рад мне?

— Он ваш дядя, и он сделает все как надо, — ответила Ханна.

От этих слов Айне стало как-то неуютно.

Лорд Уимонд, наблюдая, как пассажиры один за другим выходят из вагона, сначала принял за Айну высокую, довольно привлекательную молодую женщину в коричневом платье.

Но вслед за ней вышел ее спутник, и лорд понял, что ошибся.

Потом он подумал, не следует ли ему заговорить с другой женщиной, внешне весьма унылой и невыразительной.

Но тут сзади него раздался чей-то радостный голосок:

— Наверное, вы и есть дядя Джордж! — Он глянул вниз с высоты своего роста, но вместо маленькой девочки увидел молоденькую девушку, показавшуюся ему совсем юной.

Девушка едва доставала ему до плеча. Ее голубые глаза сверкали от возбуждения, а из-под круглой шляпки выбивались очень светлые волосы цвета пшеницы.

Поскольку лорд Уимонд, казалось, на мгновение лишился дара речи, Айна заговорила первая:

— Я Айна, а вы очень похожи на моего папу, как он и рассказывал мне.

— Так вот ты какая, Айна! — воскликнул лорд Уимонд довольно сердечно. — Дорогое дитя, я никогда не догадался бы, что ты и есть моя племянница.

Айна улыбнулась.

— Ничего странного! Вы же никогда меня не видели, разве что в колыбели.

— Да, это так. Но я почему-то ожидал, что ты должна выглядеть старше.

— И, конечно, быть выше ростом, — добавила Айна с улыбкой. — Но, к сожалению, вряд ли я еще вырасту. Скорее всего я останусь такой, как теперь.

Она произнесла это с ноткой притворного сожаления, и лорд Уимонд не удержался от смеха.

При этом он отметил про себя, насколько очаровательна его юная родственница. Но она оказалась совсем другой, чем представлял себе лорд Уимонд.

— Что ж, добро пожаловать домой, в Англию — радушно произнес он. — Но прежде всего надо позаботиться о твоем багаже.

— Кажется, моя горничная Ханна уже пошла к багажному вагону, — сказала Айна.

Она видела, как черный капор Ханны то появлялся над толпой, то исчезал. Она, видимо, наклонялась, чтобы указать носильщику их дорожные сундуки.

— Отлично! — сказал лорд Уимонд. — В таком случае, предоставим это ей. Надеюсь, она знает, что вы остановитесь в Уимонд-хаусе?

— Я только предупрежу ее, что поеду с вами, а, то ©на будет волноваться.

С этими словами Айна стремительно повернулась, и побежала по платформе.

«Едва ли Люси сочла бы подобное поведение пристойным для барышни», — мелькнула неясная мысль у лорда Уимонда.

Он видел, как в конце перрона его племянница что-то Оживленно говорила пожилой женщине.

— Она чертовски хороша собой! — сказал себе лорд. — Неудивительно! Роланд был художником, он и произвел нечто, словно сошедшее с картины.

Тут Джордж Уимонд вспомнил, как жена всегда осуждала его брата за то, что тот предпочитал странствовать по свету вместо того, чтобы принять образ жизни высшего общества, в котором блистали многие поколения Уимондов.

От этой мысли ему стало не по себе. Скорее всего Люси не примет и эту девочку. И не столько из-за ее манер, сколько из-за ее юной прелести.

Он попытался успокоить себя тем, что положение Люси как первой красавицы высшего света ничто не может поколебать.

Ведь не так же она глупа, чтобы ревновать к девочке, которая только-только вышла из классной комнаты и еще не освоила всех тонкостей поведения искушенной женщины, без чего немыслимо блистать в том кругу, который украшала собой Люси.

От молоденьких незамужних девочек свет требовал, чтобы они держались в тени в присутствии старших. Поскольку родители считали дочерей явной обузой, чем скорее находилась подходящая партия, тем лучше.

— Люси подыщет Айне мужа, — старался успокоить себя лорд Уимонд, предчувствуя, какие бури ему уготованы.

Когда племянница подбежала к нему, улыбаясь и блестя глазами от волнения, он совершенно уверился в этом.

Они уселись в роскошную карету, запряженную парой лошадей, с двумя ливрейными лакеями на запятках, и Айна не смогла сдержать свое восхищение:

— Как это все здорово, дядя Джордж. Мне так хотелось увидеть Англию и, конечно же, вас!

День выдался необычайно теплым, верх кареты был опущен, и лорд Уимонд заметил, что с того момента, как они отъехали от вокзала, его племянница, сидя на самом краешке сиденья, вся подалась вперед, словно боялась упустить из виду хоть что-нибудь. Она смотрела вокруг с таким восторгом, какого ему не доводилось наблюдать на протяжении многих лет.

— Ты могла бы приехать сразу после смерти отца, — заметил он.

— Но я же писала вам, — обернулась к нему Айна, — миссис Харвестер, жившая на соседней вилле, пригласила меня пожить у нее. Я тогда еще не кончила курс обучения, а преподаватели у меня были превосходные. Я и подумала, что в тот момент не стоило уезжать из Ниццы.

Лорд Уимонд удивленно посмотрел на племянницу:

— Значит, тебе удалось получить неплохое образование?

— Мне хотелось бы так думать. Жаль только, папа нигде подолгу не задерживался. Только найдутся подходящие учителя и мы приступим к занятиям, как приходится опять переезжать!

— Как это похоже на Роланда, — заметил лорд Уимонд. — Ему всегда не сиделось на одном месте, всегда не терпелось отправиться на поиск чего-то нового.

Он подумал, похожа ли Айна на его брата, которого он очень любил.

Лорд Уимонд вспоминал детство. Именно Роланд постоянно придумывал новые забавы, новые приключения, и, конечно, новые проказы, за которые их частенько строго наказывали.

Роланд умел находить во всем что-нибудь интересное.

Лорд Уимонд неожиданно почувствовал, что после того, как он женился, а Роланд уехал за границу, брат словно забрал с собой радость жизни, которую никто другой не сумел восполнить.

— Расскажи мне, как вы с отцом жили все эти годы, — попросил он девушку.

— Это не так-то просто. Мы занимались столькими вещами, объехали столько мест. Мне все всегда было так интересно. И мне очень… недостает его… ужасно.

Лорд Уимонд заметил, как слегка задрожал ее голос, и задумался, будет ли его сын когда-нибудь вот так вспоминать о нем. У него возникло чувство, которое трудно было выразить словами, что как отец он уделяет Руперту слишком мало внимания.

— Ваш дом очень большой? — переменила тему Айна.

— Да, для Лондона это весьма большой дом, — ответил лорд Уимонд. — Твой отец подсмеивался над ним и называл мрачным и старомодным. Роланд предпочитал жить в поместье.