Теперь моя уверенность в кандидатуре Грейса окрепла. Поверив моим довольно прозрачным намекам, что ночью в овчарне никого не будет, он решил вернуться в овчарню и замести следы. Тем самым он совершил ошибку, роковую для себя. Решив уничтожить улики, он стал полировать пол в овчарне, затем занялся клеймом, которое уже вытер о мое пальто. Потом, вернувшись к своему более раннему намерению, он вытащил огарок свечи, не оставив на нем отпечатков пальцев, швырнул его в овечьи загоны и с помощью зеленой ветки постарался утопить поглубже… Я ожидал спектакля, но результат превзошел мои ожидания. Далее последовала банальная сцена. Я направил на него фонарь, Маркинс метнулся ко мне, рассчитывая на схватку, которой не последовало. Дело неожиданно приняло крайне неожиданный оборот. Грейс молчал. Я вообще больше не слышал его голоса. Я сделал официальное предупреждение, сказав, что полиция прибудет через два часа, и, если он хочет сказать свое слово перед арестом, мы перейдем туда, где теплее. Он поклонился, резко согнувшись в поясе. Это произвело на меня неизгладимое впечатление, потому что, при странном свете двух фонарей, я внезапно увидел в нем нациста. Вот теперь, подумал я, он сыграет роль, для которой был предназначен. Он будет церемонным и мужественным, фигурой вполне узнаваемого образца. Он продемонстрирует корректные манеры, выработанные нацистской выучкой. И, скорее всего, будет молчать.

Затем я увидел, что его рука двинулась к боковому карману. Глаза его расширились, а губы сжались. Я крикнул: «Отставить!» Если бы он чуть помедлил, я бы отправился вместе с ним. Теперь же я успел лишь наступить ногой на брус перегородки, но она оставалась между нами. Последнее, что я ощутил: вспышка белого света, нестерпимый грохот и мое собственное тело, летящее в пространство. Я выбыл из строя до середины следующей недели. Он отправился соответственно дальше и теперь обрел вечный покой. Вот, собственно, и все. Мы обнаружили остатки портсигара, в котором находились следы взрывателя, и детонатор, вмонтированный в корпус фонаря. Очевидно, портсигар находился в его нагрудном кармане, а корпус — в боковом. Фабиан Лосс поговаривает о постройке новой овчарни.

…Сейчас около полуночи, и я нахожусь в кабинете, где мне составляет компанию лишь портрет бедной Флосси Рубрик. Боюсь, моя дорогая, что ты бы не получила удовольствия от этого произведения, и действительно, это чрезмерно гладкая и поверхностная работа. Тем не менее, портрет в сочетании с посмертным описанием помог мне изучить ее характер. В каком-то смысле Фабиан Лосс был прав. Разгадка ее трагической судьбы заключена именно в ее характере. Кто, кроме нее, стал бы репетировать речь в темноте перед кучкой баранов, в то время как искали ее собственные бриллианты? Кто, кроме нее, решив, что собственный племянник является вражеским агентом, решил бы заняться этим делом лично, без помощи посторонних? То, что она подозревала Дугласа Грейса, а не Маркинса, достаточно ясно, если вспомнить, что Рубрик держался за Маркинса после ее смерти, что после беседы с Грейсом отношение к нему изменилось, и она более снисходительно отнеслась к возможной помолвке Фабиана Лосса и Урсулы Харм. Флосси Рубрик, ни с кем, кроме мужа, не делясь своими подозрениями, была совершенно одинока и не имела шансов на выигрыш. Она пала жертвой, маленькая некрасивая женщина, со всем своим упрямством, самонадеянностью, благородством, проницательностью и энергией, жертвой идеи, которая оказалась сильнее ее.

Обитатели Маунт Мун начинают приходить в себя. Фабиан Лосс быстро поправляется после травмы головы. Он поражен открытием, что эту травму нанес ему его партнер и что он долгое время поверял свою тайну врагу собственной страны. Он чувствует, что был преступно неосторожен и глуп. Однако он считает, что Грейсу не удалось передать достаточный объем информации врагу. Я в этом не так уверен, но пока нет оснований утверждать, что противник использует магнитные взрыватели Лосса. Урсула Харм развеет сомнения Фабиана. Они поженятся, и он станет важным, но никому не известным специалистом, одной из крупных теневых фигур. Мисс Линн сдержанно последует далее своим путем и никогда не простит своей вспышки ни себе, ни мне. Юный Клифф, который, вероятно, заинтересовал тебя больше остальных, излечится от хандры и вернется к музыке. Его отец будет продолжать пасти овец и виртуозно ругаться.

Я убедил Лосса избавиться от омерзительного Элберта.

Я почти надеюсь вскоре вернуться домой. Когда после полуночи остаешься в этом доме, окна обступает такой волнующий пейзаж, что холодок волнения пробегает по спине. Ясно различимы плато, очертания гор, бездонное сияющее небо… К северу снова горы, равнина, другой остров, море на тысячи миль и далеко за морем — ты.

Дело закрыто, но я снова и снова смотрю на портрет Флоренс Рубрик и очень сожалею, что при ее жизни не принял приглашения провести уик-энд на Маунт Мун.