Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Они продвигались к самолету все ближе и ближе, напряжение достигло предела.

Тем временем четверка диверсантов подобралась к складу. Часовых убрали без шума, но возникла новая проблема — замки на воротах. Стрелять было нельзя. К счастью, кто-то увидел веревку с крюком.

— Двое на крышу, — скомандовал старший группы. — По веревке через трубу в ангар и подготовить арсенал к взрыву. Мы остаемся здесь. Замки потребуют времени. Работаем параллельно, нельзя терять ни секунды. Наши ребята под прожекторами. Пара пулеметных очередей, и никто из них с земли не встанет. Вперед.

Крюк забросили на крышу, по веревке взобрались наверх. Сбив козырек с трубы воздуховода, спустили в него веревку, по ней один скользнул внутрь, другой остался для подстраховки. Коснувшись земли, подрывник включил фонарь. Темно-зеленые ящики разных размеров были разбиты на подгруппы и стояли штабелями высотой в три метра. Он нашел динамитные шашки и бикфордов шнур. Действовал автоматически, без раздумий, руки сами помнили, что надо делать. Протянув шнур до ворот, услышал за ними возню: его товарищи возились с замками и, судя по всему, у них что-то не получалось. Подрывника это не встревожило, решил, что успеет выбраться.

Тем временем Муратов получил команду проникнуть на самолет. В подкрепление дали двух помощников, но Вася расценил этот шаг как недоверие. Оно и понятно, он с ними на нарах пайку не делил. Его так и прозвали — Пришлый. Не очень почетная кличка, но Муратова собственный статус не интересовал. Он долетит туда, куда ему надо, а судьба остальных в руках Господа Бога, и он ей не завидовал.

Короткими перебежками они достигли цели, падая каждый раз, когда приближался луч прожектора. В самолете отсутствовала дверь, и он не герметизировался, учитывая высоту полета, предусмотренную для высадки десанта. Трапа не было, выстроили живую лестницу, и Василий взобрался в самолет по спинам. Потом скинул трап из стальных прутьев: сбегать он не собирался. Если начнут стрелять, могут попасть в баки. Глупо терять последний шанс.

Когда двое сопровождавших его поднялись на борт, Муратов включил фонарь. Самолет был готов к вылету, на полу лежали собранные парашюты в чехлах с ремнями. Одна деталь его смутила — парашюты были пронумерованы белой краской. Зачем? Это опасно. Именных парашютов десант не имел, здесь все равны. Если среди десантников окажется вредитель, он может вывести из строя нужные ему парашюты. Муратов прошел в кабину. По словам Антона, там должен быть его парашют и пистолет под сиденьем. И то и другое оказалось на месте и на чехле не стояло номера. Это утешало. Василий сел на место пилота, пристегнулся и почувствовал себя королем на троне. В очередной раз он зачеркивал свое прошлое.

С приборами разобрался быстро, тут для него ничего сложного не было. Но полоса! Он видел перед собой только три десятка метров. Небо застилали тучи, шел снег. Разгон не меньше пятисот метров, небольшое отклонение, и они сойдут с полосы. Тогда никто не выживет. Муратов зажмурил глаза и попытался сосредоточиться. Он обманул всех. Антона в первую очередь. Антон доложил генералу Улусову, что в его отряде есть опытный пилот. Улусов уверен в том, что Антона и, соответственно, летчика прислал Хворостовский. Все сработало. Вася сидит за штурвалом, командование аэродрома об этом знает, но делает вид, что ничего не видит. Если так, то они должны помочь ему взлететь. Они получили приказ, за провал которого по головке не погладят. До сих пор Муратов из любой передряги выходил сухим. Надо лишь верить в себя. А Вася верил. Еще он верил в золото…

Беглецы продолжали мучиться с замками. Открыть удалось только один из четырех. Стало понятно — в отведенное им время не уложиться, подрывнику придется подниматься на крышу по веревке. Он и сам это понимал, поджег шнур и пошел к ящикам, чтобы взобраться сначала по ним, а дальше по канату. И вдруг остановился. Присев на корточки, направил луч фонаря на огромный продолговатый ящик.

— Мать честная! Авиационная бомба! Зачем? Это же учебный полигон!

На складе находилось не менее сорока ящиков с бомбами. Кого они собирались бомбить? На земле остались следы от «ножек»: несколько ящиков забрали совсем недавно.

Подрывник побежал к воротам.

— Командир, улетайте, не ждите нас. Здесь бомбы. Через десять минут аэродром превратится в огромную воронку. Бегите!

— Гаси фитиль! — услышал он приказ из-за ворот.

— Постараюсь.

Впервые в жизни опытный подрывник испугался. Он не за себя боялся. За других. Угнать самолет под фейерверк — одно, погубить сотни людей ни за понюх табака — другое. На бегу он выронил фонарь. Теряя хладнокровие, теряешь жизнь — таков принцип саперов. Он продолжал бежать в темноте на движущийся огонек. И вдруг споткнулся, упал. На него рухнул штабель ящиков и разбил парню череп вдребезги. А огонек продолжал свой путь…

Услышав в ангаре грохот, командир достал ракетницу.

— Зачем? Нас тут же засекут, это же крайняя мера, — взволнованно сказал боец, возившийся с замком.

— Именно крайняя.

Командир выстрелил.

— У них сорвалось, — пробурчал Калюжный, увидев ракету. — Все в самолет.

Довести операцию до конца помогла дисциплина. Люди не кинулись толпой, шли строем, по четыре человека, цепочкой взбирались на борт. На прожектора уже никто не обращал внимания. С вышек огонь не открывали. То ли охрана спала, то ли потеряла бдительность.

— Нас прикрывают снежные хлопья, — сказал Калюжный, стоявший у трапа. — Мы за белой завесой. Передать команду пилоту — запустить двигатели, готовиться к взлету.

Генерал вошел в самолет последним.

Когда самолет тронулся с места, опять не прозвучало ни одного выстрела. Муратов знал, почему не стреляют, верил, что помогут. И действительно, прожектора осветили взлетную полосу и замерли.

Скорость нарастала, Василий взмок, пот застилал глаза. Стиснув зубы, он потянул штурвал на себя. Машина оторвалась от земли и резко пошла на подъем. И тут раздался небывалой мощности взрыв, небо стало красным. Самолет тряхнуло, но он продолжал набирать высоту.

Глядя в иллюминатор, генерал Калюжный сказал:

— Сработало! Аэродрома больше не существует, погони не будет. Можно лететь на низкой высоте.

Полковник Гофман кивнул.

— Слишком мощный арсенал.

— Да, барон. Но теперь-то вы можете посвятить меня в детали.

— Конечно. Начнем с парашютов. Только двенадцать из них раскроются в воздухе. Мне известны их номера. Я хочу обсудить с вами список самых достойных.

— Все достойные. Мы с вами полгода отбирали кандидатов для побега. Что еще вы хотите обсудить?

— Человек, содействующий нам, может взять под свое крыло не больше двенадцати. Но и они будут числиться мертвыми, а значит, ни о каком преследовании не может идти речи.

— Генерал Улусов немец?

— Он борец с режимом и национальность тут ни при чем.

— Покажите мне ваш список, барон.

Самолет набрал высоту и лег на курс. Через пятнадцать минут в кабину вошел немолодой мужчина с горбатым носом. Сидящий рядом с Муратовым солдат с автоматом тут же встал и уступил место второго пилота. Раньше Василий не видел этого человека. Его никто с членами банды не знакомил, зеки его не интересовали. Он сделал главное — вышел на лагерь, нашел руководителей и убедил их пойти на подвиг.

— Вы летите без карты, Иван?

Муратов обратил внимание на акцент горбоносого.

— У меня есть приборы, они надежнее любой карты.

— Среди наших ребят есть летчик, он вас проконтролирует. Точнее сказать, ваши приборы. Вы же не имеете определенного маршрута?

— Я лечу на северо-восток, где нет сосредоточения воинских частей. Там тайга и легко затеряться.

— А вам откуда знать? Ни один из заключенных не знал, где он сидит.

— Я местный. Из Черной балки. Можете считать меня исключением.

— Конечно. Вы же пришлый.

— Такой же зек, как и вы.

— Сколько отсидели?

— Три года.

— При индустриальном строительстве три года — большой срок. За это время многое изменилось. Скажите, Иван, по каким дням в лагере устраивали банный день?

56
{"b":"134447","o":1}