Париж

 Апрель 2003 года

Он принял кортик из рук гостя так, словно оружие было сделано из хрусталя.

— Бог мой! Неужели это тот самый, что вручил император Александр моему доблестному предку?

Гость улыбался.

Двое солидных мужчин стояли посреди громадной гостиной с четырехметровыми потолками с лепниной, где сама обстановка не позволяла отступать от торжественной чопорности.

— Совершенно верно, граф. Это кортик вашего далекого и великого предка. Насколько мне известно, вы сумели приобрести ордена флотоводца Николая Мордвинова, первого министра военно-морских сил Российской Империи, и теперь получили в руки последний штрих — наградной кортик, усыпанный бриллиантами. Жаль, что мундиры не сохраняются столь же хорошо, сколь оружие.

— О, это не так важно. У нас есть замечательная мастерская, где работают великолепные портные, они шьют военную форму всех времен и народов. В том числе и русские мундиры. Другое дело — оружие или ордена. Таких ювелиров нет. К тому же необходим оригинал, чтобы сделать копию.

— Но у вас ведь есть оригинал?

— Сегодняшний ваш подарок завершил костюм моего славного предка. Я собирал и воссоздавал все это более четверти века. Россия опять входит в моду в связи с возвратом к прежним традициям. Я называю это новой волной. Многие из нас пытались собрать награды своих предков, но большинство эту затею бросили. Кого-то стеснили финансовые обстоятельства, кого-то остановила тупиковая ситуация, возникшая в период поисков. Мне известны двое, кто довел дело до конца. Я третий. И теперь мы входим в особую касту эмигрантских кругов, сумевших совершить свой особый подвиг, отдать дань великим предкам.

Гость отошел к огромному окну и начал разглядывать прохожих на площади.

— Вы сказали о подарке, граф. Но кортик обошелся вам в кругленькую сумму.

— Деньги не имеют значения. Четверть века поисков, вот что имеет значение. Четверть века, закончившиеся победой. Триумфом! Я не знаю, как выразить вам свою благодарность.

— Это очень просто. Я хочу познакомиться с человеком, который внес наибольший вклад в поиски раритетов для вас и ваших друзей.

— Для этого вам придется поехать во Франкфурт. Некая госпожа Марлен Йордан содержит сеть антикварных магазинов, торгующих русской стариной. Она принимает заказы на определенные раритеты. Фрау Йордан имеет большие связи в России. Это ее бизнес.

— Тут связей мало. Как могли сохраниться награды восемнадцатого века до сегодняшних дней? Вы не задавались этим вопросом?

— Они хранились в Эрмитаже и Кремле. Я читал воспоминания князя Оболенского, хранителя Эрмитажа. Крах наступил во время большевистского бунта. А до этого очень много добра выгреб из сокровищниц Распутин с молчаливого согласия императора. Деньги нужны были для фронтов. Но они туда не попадали. Приход большевиков довершил дело. При этом за рубеж вывезена лишь сотая часть исчезнувшего. Остальные сокровища осели в России. Многие коллекции в наши дни легализованы. Львиная же доля остается в тени. Но они существуют и радуют чей-то глаз. Лишь однажды мне удалось попасть на черный российский аукцион. Он проводился под Краснодаром. Там я приобрел знак и звезду ордена Александра Невского за восемьсот тысяч долларов и остался этим очень доволен.

— А как вы перевезли их через границу?

— Мне доставили на дом после того, как я положил деньги на определенный счет. Кстати, а как вам удалось вывезти кортик из России? Ведь вы мне показали его в Москве, и о цене мы договаривались там. Однако вы лично доставили его мне в Париж.

— Все очень просто. Нужно иметь немного фантазии. В Средиземном море проходили совместные учения с участием Российского военно-морского флота. Перед началом учений в Марсель приехал президент Франции. Был парад в его честь. С четырех российских кораблей на берег сошли сто тридцать пять офицеров в парадной форме. Один из них — с вашим кортиком. Блеск погон, белая форма, стройные ряды, чеканный шаг и длинные кители мешали разглядеть замену. На корабль офицер вернулся со штатным кортиком, а ваш остался в Марселе.

— Остроумно. Я горд тем, что кортик моего предка носил русский моряк, и он участвовал в параде, да еще в Марселе перед президентом Франции. Вы очень изобретательны, мой друг.

— Еще вопрос. Фрау Йордан тоже посещает русские черные аукционы?

— Разумеется. Она мне и устроила приглашение.

Очень деловая, энергичная и умная женщина. Ни одной выставки не пропускает, ни торгов «Кристи» и «Сотби», ни Парижского аукциона. Что касается России, то туда она катается под каким-то прикрытием. Это ее выражение. В свое время у нее были неприятности с властями вашей страны. Подробностей я не знаю.

— Вы меня порекомендуете ей?

— Конечно. Я позвоню и напишу письмо, которое вы передадите ей в руки. К моей рекомендации она отнесется с должным вниманием.

— Безмерно вам благодарен. — Гость вновь взглянул в окно, ему нравился вид и люди на площади. — Начало апреля, а в Париже лето. Такая погода не может не радовать.

— Хочу пригласить вас в главный зал, где хранится восковая фигура адмирала Мордвинова. Мы вместе повесим сей чудный кортик на его мундир, а потом поднимем по бокалу шампанского во славу лучших сынов Российской империи, героев отечества и патриотов родины.

Гость захлопал в ладоши.

 Франкфурт

 Апрель 2003 года

Элегантная дама совершенно не походила на человека, занимающегося антиквариатом. Ее кабинет больше напоминал музейный зал и наводил на мысль, что его хозяйка — титулованная особа из старинного рода. Осанка, манера держаться, движения, холодный взгляд. Герцогиня. На вид не более сорока, красива, безукоризненно одета, стройна, сдержанна и суховата. Трудно себе представить, что такую женщину можно пригласить на ужин, а потом в свой номер. Не складывалось. Гость понял, что фрау Йордан напрочь лишена сексуальности. Не было в ней изюминки, легкости и женственности. Конечно, под маской могла скрываться страстная натура. Только страсть вряд ли возьмет верх над расчетом.

Она прочла письмо, отложила его в сторону и взглянула на гостя. Эдакий взгляд-рентген. За несколько секунд она успела оценить посетителя — его характер, состояние здоровья, даже количество мелочи в кармане. Ничего удивительного в этом нет. Человек столь деликатной профессии в первую очередь дает оценку предмету, а потом думает, нужен он или нет.

— Вы из Москвы?

— Совершенно верно. Проездом. К вам заехал, чтобы попросить совета как у очень авторитетного специалиста в области антиквариата.

— Спрашивайте. Я могу уделить полчаса. К сожалению, мой рабочий день расписан по минутам, но рекомендациям графа Мордвинова отказать не смею. Присаживайтесь.

Наконец-то ему предложили стул. А то он чувствовал себя лакеем, только без подноса.

— Итак, господин Инкогнито, я вас слушаю.

— Инкогнито по простой причине. — Он достал из кармана лист бумаги, сложенный вчетверо, и подал хозяйке кабинета. — Взгляните. Тут есть кое-что интересное. Это снимок раритетов. Меня интересует примерная оценка каждой позиции.

Марлен Йордан взяла лист, развернула его и начала просматривать.

«Да, в этой женщине есть страсть, — решил гость. — Сильная страсть. Как она ни старается скрыть ее, ей это плохо удается. Каждая строчка заставляет реагировать на прочитанное, что выражается в легком подрагивании бровей».

— Список впечатляющий. За многие годы в бизнесе мне попадалась пара орденов из подобных раритетов. Они стоили очень дорого. Тут нужна консультация фалериста, он даст более точную оценку. Только я думаю, что вы пришли ко мне с определенной целью, а не ради простого любопытства выписали страницу из реестра награжденных соотечественников восемнадцатого века.